Стив Альтен - Мег. Адская бездна

Большой Папочка, наклонившись вперед, прокричал капитану:

– Дикон, ну что мы имеем?

– Ветер – тридцать один узел, волны – тридцать три мили в час. Семь баллов по шкале Бофорта.

– Отлично. Выведи нас чуть дальше в море. Объясним нашим мальчикам, что такое cмирение, а затем поближе познакомим их с Оскаром.

Подняв вверх большие пальцы, Дикон проорал:

– Правый борт, правый борт! Эй, там, на носу, держитесь, идем вперед!

Стена белой воды обрушилась на судно, которое взмыло на гребень волны и рухнуло вниз с высоты тринадцать футов.

– Держитесь, ребятки, держитесь! Ждем еще парочку таких же.

«Чинук» в очередной раз взмыл на гребне волны, на корпус выпрыгнув из воды. Гири с Ричардсоном поспешно спрятались за рулевой рубкой.

– Ух ты! – закричал Большой Папочка, когда судно нырнуло носом.

На какую-то пугающую долю секунды они оказались по грудь в воде, но затем судно выправилось, качаясь на волнах, словно пробка в пенном океане.

– Держитесь! – заорал Дикон, пытаясь выправить нос до следующего удара стихии.

Он вытер пену с лица и еще крепче сжал штурвал, чтобы во всеоружии встретить очередной вал.

Самка мегалодона лениво пересекала термоклин, хвостовой плавник едва-едва помогал поддерживать минимальную скорость. Пасть слегка приоткрыта, вялая нижняя челюсть рефлекторно подрагивала при дыхании в воду, струившуюся через пасть и жабры. Ошметки жира застряли между зазубренными зубами хищника – все, что осталось от морского слона весом семь тысяч шестьсот фунтов, сожранного несколько часов назад. Насытившийся на время монстр продолжил свой путь на север.

Под шкурой с плакоидной чешуей с обеих сторон мускулистого тела, от головы до хвоста, пролегал сенсорный канал, известный как боковая линия, которая является уникальным органом чувств. Соединенный с поверхностью кожи порами со слизью, этот канал содержал особые клетки – сенсорные рецепторы, так называемые невромасты. Изменения давления в окружающей хищника среде стимулировали тысячи ресничек внутри этого исключительно чувствительного детектора движения, который обладал способностью регистрировать слабое биение сердца животного, плывущего в воде на расстоянии многих миль.

Мегалодон оставался в пределах акустического водного пути, резонировавшего от вибраций тысяч мигрирующих китов. Киты чувствовали, что охотник близко, подобно тому, как стадо зебр знает, когда рядом лев. Но при этом киты также чувствовали, что хищник недавно насытился, а потому не станет нападать, если его не провоцировать, но все же предпочитали держаться на расстоянии, пока он шел за ними на север вдоль побережья Орегона.

Когда акула оказалась в районе мыса Дисаппойнтмент, ее боковая линия зафиксировала у поверхности новый вид вибраций, настолько сильных, что их невозможно было игнорировать. Пришедшая в возбуждение самка расценила настойчивые вибрации «Чинука» как прямой вызов и отклонилась от курса, чтобы атаковать.

– Капитан, подойдите сюда, – позвал Марен, сидевший за станцией СОСУС. Он поправил наушники и напряженно прислушался. Джонас заметил у Марена на лбу бусинки пота. – Акула только что изменила курс. Теперь она направляется на восток. Черт, она увеличила скорость! Что-то явно напугало ее.

– Или привлекло внимание, – бросил Джонас. – Капитан, какое расстояние нас разделяет?

– Примерно пять миль, но нам надо лечь на другой курс, если мегалодон направляется к мелководью. Гарри, направь судно дальше в море. Мы развернемся и подойдем с запада.

Марен посмотрел на капитана, явно раздосадованный:

– Капитан, неужели это так необходимо? Мы ведь совсем близко…

– Береговая охрана предупреждает о пятнадцатифутовых волнах. Я не могу подставлять борт судна под такие волны. Слишком рискованно.

Джонас покинул аппаратную, спустился на два пролета вниз, вышел на основную палубу и направился на корму, где два члена экипажа уже готовили «Эбис глайдер I».

Мак с Дифом, которые стояли неподалеку от здоровущего куска китового мяса, свисавшего с рамы лебедки на корме, призывно помахали Джонасу рукой.

– Как твоя голова? – поинтересовался Мак.

– Просто раскалывается. Извини, что вчера психанул.

– Забудь. А где твоя рыбка?

– Направляется к берегу. Насколько я понимаю, это у вас наживка, чтобы выманить ее наверх. А где вы взяли китовое мясо?

– Выловили позапрошлой ночью, – сказал Диф, затянувшись сигаретой. – Остатки ее последней трапезы.

– Диф, ты, похоже, нервничаешь? – спросил Джонас.

– Черт, есть немного, – улыбнулся Диф. – Ну как, дашь прощальный совет?

– Да. Откажись от погружения.

– Спасибо большое.

Мак похлопал Дифа по спине:

– Все будет хорошо. Только не лезь в воду, пока мы не свяжемся с тобой из вертолета. Джонас, если не возражаешь, я хотел бы подняться в воздух, прежде чем эти волны надают «Уильяму Бибу» по заднице.

– Мужайтесь, ребятки! – заорал Большой Папочка.

Стена белой воды взорвалась перед носом судна с такой силой, будто прорвало плотину.

– Ладно, курсант, швыряй Оскара!

Гири нагнулся, чтобы освободить от ремней учебный манекен в натуральную величину.

– Человек за бортом! – завопил Гири, швырнув Оскара в море. – Справа по борту!

– Держись! – крикнул Дикон. – Мы подплывем поближе, как только найдем дыру.

– Крепись! – прорычал Большой Папочка. – На нас надвигается волна, оставляющая вдов!

Дикон направил нос «Чинука» прямо на водную преграду, врезавшись в волну прежде, чем та успела обрушиться. Маленькое суденышко перелетело через водяной вал, тяжело приземлившись на правый борт. На какую-то долю секунды капитан потерял контроль, и гребные винты выпустили в воздух фонтан воды. Но затем судно выровнялось, и лопасти винтов снова зацепились за поверхность моря.

Дикон заметил на горизонте очередной приближающийся вал:

– Держись, я иду.

Он взял резко вправо, направив нос судна поперек встречной волне.

– Оскар вон там! – крикнул Гири, махнув рукой с носа судна.

– Ричардсон, держи наготове спасательный крюк, – приказал Большой Папочка. Бросив взгляд за корму, он увидел, что сзади на них надвигается еще один вал. – Быстрее, Ричардсон, давай, давай…

Ричардсон перегнулся через правый борт со стороны носа, подцепил Оскара и поднял его обратно на борт в тот самый момент, когда пятнадцатифутовый гребень захлестнул транец, повалив Ричардсона на спину.

– Проклятье! – выругался Большой Папочка. – Что, черт возьми, случилось с Оскаром? – Подняв куклу, он принялся рассматривать то немногое, что осталось от ее верхней части.

– Господи, лейтенант, выглядит так, будто кто-то перекусил ее пополам!

– Боже милостивый!.. – Перед мысленным взором Большого Папочки встала картина кормления семидесятидвухфутовой акулы в лагуне Танаки, куда он водил семью на представление всего четыре месяца назад. Большого Папочку бросило в холодный пот, сердце сжалось от страха. – Дикон, быстро назад!