Сергей Казменко - Сборник рассказов и повестей

Наглость этого советника была просто потрясающей! Но адмирал сдержался.

— Я попробую, — сказал он, поджав губы.

— Объяснение таково: планетоид «Аттаил» действительно существовал и был атакован противником. Он существовал с того самого момента, как мы ввели информацию о нем в память нашего БМК. И существовал он исключительно потому, что мы сделали это.

— Да вы в своем уме, советник?

— Надеюсь, что да, мой адмирал. Вы же просили меня высказать свои соображения — вот я и делаю это. Но я вас предупреждал — придется напрячь воображение. Получается так, мой адмирал, что мы усилили флот, просто введя необходимые данные в компьютер. Из этого факта, мне кажется, можно извлечь некоторую выгоду.

— Бред!

— Отнюдь, мой адмирал. Постарайтесь все же напрячь воображение. Представьте себе, что случится, если мы введем в память БМК данные еще о каких-то дополнительных соединениях. Помнится, Координатор Аргелан отказался выделить вам дополнительный отряд фрегатов для патрулирования…

— Вы хотите меня уверить, что мы сами можем создать этот отряд?! — этот советник явно желал выставить его, адмирала Пинкера, посмешищем в глазах всего флота. Адмирал знал, чьи это козни.

— Да, мой адмирал. Я предполагаю, что так оно и будет.

— Бред!

— Но что мешает вам попробовать?

— Мне?! — возмущению адмирала не было предела. — Нет уж это вы пробуйте, если вам угодно. Но учтите, я доложу обо всем Верховному командованию, — и адмирал, повернувшись, вышел из рубки.

Через час, однако, он сам убедился, что все это не бред. Потому что к тому моменту на борт флагмана прибыл командир нового отряда фрегатов и доложил адмиралу о готовности приступить к патрулированию. Через шесть часов этот отряд встретился с силами кренбов, брошенными на прикрытие правого фланга, и полностью разбил их уже на вторые сутки боев. Правда, и потери землян оказались немалыми — но потери теперь адмирала не заботили. Зачем думать о потерях, если в любой момент можно бросить в бой новые силы? В горячке завязавшегося сражения адмирал позабыл обо всем на свете — и о ненавистном Координаторе Аргелане, и о проклятых политиканах из Парламента, вечно мешающих военным честно выполнять своей долг, и о Союзнике, который периодически покидал рубку для отдыха, и о советнике Барро. Даже еду ему приносили на боевой пост, даже спал он тут же, в кресле перед главным экраном. Лишь временами, когда требовались новые силы, адмирал обращался к советнику за помощью, и немедленно бросал в бой свежие подкрепления. Он был счастлив — как в детстве, когда устраивал игрушечные сражения. Он был счастлив, потому что, как и тогда, обрел вдруг всемогущество. И только когда сопротивление кренбов удалось, наконец, сломить, когда их флот практически весь оказался уничтоженным — в горячке боя адмирал даже отдал приказ не брать пленных, позабыв начисто о когда-то подписанной и землянами тоже Галактической Конвенции — только тогда он наконец пришел в себя. Передав командование дежурному офицеру, адмирал отправился отдыхать.

На другой день советник Барро удостоился чести быть приглашенным на обед в адмиральскую каюту — этой чести доселе удостаивались немногие.

— Итак, советник, — сказал адмирал, когда они приступили к десерту, подняв до этого тосты за победу, за флот и за расширение сферы жизненных интересов землян. — Операция завершилась полным успехом. Но, чтобы компенсировать потери, я хотел бы добавить к своему флоту еще пару линейных кораблей.

— Нет ничего проще, мой адмирал. Но на вашем месте я не стал бы торопиться.

— Почему это? — адмирал был настроен благодушно и даже пропустил без внимания это абсолютно неуместное в устах штатского — да и любого военного ниже его званием — выражение «на вашем месте». Но все же что-то в словах советника его насторожило.

— Ну потому хотя бы, что человеку не дано быть богом. Нельзя безнаказанно изменять и нарушать законы природы, нельзя создавать что-то из ничего, мой адмирал. А происходящее с нами есть именно нарушение законов природы. Думаю, не надо быть философом, чтобы понять это. И мне лично очень не нравится то положение, в котором мы с вами оказались.

— Черт бы вас подрал, советник! О чем вы там бормочете? Говорите прямо, безо всех этих отступлений!

— Хорошо, мой адмирал. Дело, видите ли, в том, что всего этого, — советник сделал широкий жест рукой, — в природе существовать не может. И, следовательно, не существует.

— Чего не существует?

— А ничего из того, что вы видите. Все это не более, чем порождение нашего дорогого компьютера. Напрягите воображение, мой адмирал, и вы поймете, что это — единственно возможное объяснение. Ведь когда я вводил по вашему указанию новую информацию в БМК, она немедленно сливалась с окружающей нас действительностью. Значит, сама эта действительность — не более, чем порождение БМК. Я проверил эту гипотезу, мой адмирал. Все верно. Знаете, что я сделал, чтобы убедиться окончательно? Час назад я изменил значение скорости света в вакууме.

— Что?

— Да, мой адмирал. Я ввел в БМК новое значение физической постоянной. И скорость света изменилась. Заодно, кстати говоря, изменилось и многое другое, но это уже детали. К счастью, я ввел изменение лишь в шестом знаке, и последствия, надеюсь, не будут катастрофическими.

— З-значит, — сказал адмирал, запив свое изумление изрядной рюмкой коньяка. — З-значит, все мои победы не имеют цены? З-значит, все это лишь нечто вроде штабной игры? Вы это хотите сказать, советник?!

— Если бы, мой адмирал, если бы… Дело несколько сложнее. И неприятнее для нас с вами. Если бы все это было лишь компьютерным моделированием войны с кренбами, то мы с вами никогда не повстречались бы, например, со спасенными с «Аттаила». Но мы встретились с ними. И со всеми остальными тоже. И всему этому может быть лишь одно объяснение… — советник замолчал и задумался, глядя в пустоту перед собой.

— Какое еще объяснение? — адмирал вдруг почувствовал, что холодеет от страха. Так уже было однажды, когда один из кораблей кренбов сумел приблизиться к флагману на расстояние выстрела, и адмирал не любил вспоминать пережитые тогда неприятные мгновения. Черт бы подрал этого советника с его дурацкими предположениями!

— Какое? Да просто дело в том, мой адмирал, что и мы с вами — лишь порождение БМК. Просто каким-то образом мы получили возможность влиять на моделируемые им процессы. И это, честное слово, совсем не смешно, мой адмирал.

Но адмирал и не думал смеяться. Не до смеха ему было — ему вообще на какое-то время показалось, что все окружающие предметы поплыли перед глазами, теряя четкие очертания — настолько чудовищны были услышанные слова. Но уже через секунду адмирал оправился от шока. Уже через секунду он знал, что ему следует делать дальше.