Валентина Журавлева - В мире фантастики и приключений. Выпуск 3

— Не совсем, — сказал я.

— А кто же вы?

— Это другой вопрос, — уклончиво ответил я.

— Вы оригинал. — Старик рассмеялся. — И лицо у вас не такое, как у всех. Странно, что вы никуда не спешите. Сколько вам, молодой человек, лет? Двадцать пять? Тридцать?

— Умножьте на десять. И вы не ошибетесь.

Зачем я это сказал? Для чего? Мне теперь уже было невозможно встречаться с этим стариком и разговаривать. Ничто так не отчуждает, как странность. Старик смотрит на меня испуганно. Мои слова нарушили незыблемую логику земных человеческих отношений.

— Кто же вы? — спрашивает он. — И откуда?

Я говорю ему:

— Кто же возьмет на себя смелость ответить на ваш вопрос? Кто мы? Откуда? Это предмет философии.

— А, — говорит старик обрадованно, — вы философ? Теперь мне все понятно.

Он снова обрел меня, а я его. И мы оба стоим счастливые.

На улице меня окликает женский голос:

— Николай!

Я оглядываюсь. Возле клена стоит та самая девушка, которая мне звонила. Тогда она назвала свое имя, и я его запомнил.

— Вера, — говорю я неуверенно и тихо.

Она радостно улыбается мне.

— Ну вот ты меня узнал, узнал наконец. К тебе вернулось наше прошлое, дорогой. Ты вспомнил меня. Было так странно и ужасно, что ты меня не узнавал. Сначала я думала, что ты шутишь. Но интонации твоего голоса, выражение лица опровергали это. Я была в отчаянии. Я не знала, что подумать. Но сейчас по твоим глазам вижу, что ты меня узнал. Наваждение прошло. Как я рада… Ты не представляешь, как я рада!

— Я тоже рад, — сказал я тихо.

Потом я подумал — она продолжает ошибаться и принимать меня за кого-то. Нужно убедить ее, что я однофамилец того, за кого она меня принимает. Но как объяснить ей то, чего я сам не понимаю, — сходство? Может, пока не разубеждать ее?

— Ты сейчас занят? — спрашивает она. — Мне хотелось поговорить с тобой, провести вместе вечер.

Я взял девушку под руку, и мы пошли.

Мне было приятно ощущать тепло ее круглой и сильной руки, слушать ее голос… Мы шли по городу. Пешеходов было мало, как всегда. Пешком шли только влюбленные, ходьбой они хотели замедлить миг, отделиться от толпы.

Стал накрапывать дождь.

— Помнишь, Николай, — сказала девушка, — как мы попали под ливень на Елагином острове. Лило как из ведра. Мы стояли под деревом. Помнишь?

— Помню.

Разумеется, я не помнил, да и не мог помнить то, что было не со мной. Зачем же я сказал, что я помню? Не знаю. Желание не расставаться с девушкой было сильнее меня.

— Недавно я вспомнила о дне Черного моря.

— О дне Черного моря? — удивился я. — Почему?

— Странно! — сказала Вера с упреком. — Неужели ты и этого не помнишь? Мы же познакомились на дне Черного моря возле Феодосии. Я работала в подводной экспедиции. А ты жил на спортивной базе и заплывал далеко в море со своим аквалангом. Не смешно ли, что первое наше свидание произошло на глубине двадцати метров. Над нами были волны. И я на всю жизнь запомнила тишину. Потом мы поднялись на поверхность, и ты меня спросил, как меня зовут. Я назвала себя. И ты себя назвал… Мы сидели на берегу у подножья Песчаной горы, помнишь?

— Помню, — сказал я неуверенным голосом.

И на какую-то долю секунды мне показалось, что я действительно помню этот эпизод.

В голосе девушки чувствовалась доброта, необычайная щедрость. Казалось, она дарила мне свое и чужое прошлое, прошлое, которое мне не принадлежало и не могло принадлежать, и я не в силах был отказаться от этого необыкновенного подарка.

— А помнишь, ты читал мне стихи какого-то старинного поэта. Мне запомнились они, и, если ты забыл, я тебе напомню.

— Прочти, — сказал я.

— Не нужно, — перебил я Веру, — не стоит читать дальше.

— Почему, дорогой? Тогда ты любил повторять эти строчки.

— А сейчас не хочу.

— Почему же? От времени они не стали хуже.

— Не знаю, — сказал я, — почему они мне разонравились.

— А я знаю, — сказала она тихо.

— Почему?

— Потому что ты хотел измениться и все забыть, но тебе это не удалось. Ты остался прежним. Затмение прошло. И мы опять рядом. Я прочту только заключительные строчки. Можно?

— Читай…

— Не надо дальше читать, — сказал я.

— Почему?

— Меня удивляет, что кто-то другой, живший задолго до меня, написал обо мне.

— Нет, это написано не о тебе. Ты неповторим. И похож только на себя. Я долго искала тебя, но ты ведь исчез. И никто не знал, где ты. Все твои знакомые и друзья потеряли тебя. Только один из них почему-то смутился, когда я спросила о тебе, и ответил уклончиво.

— Кто?

— Профессор Иванцев.

— Почему?

— Не знаю. Он любит напускать на себя таинственность… Но я не успокоилась, а продолжала искать. Я думала, что ты улетел на Марс или на одну из космических станций. Но в Комитете Космоса мне сказали, что тебя нет в их списках. И все-таки я тебя нашла. И позвонила. Не знаю, какая причина заставила тебя настаивать на том, что ты меня не знаешь. Можно было подумать, что ты заболел амнезией, потерял память, но я сразу отвергла эту мысль. Просто у тебя были какие-то причины, важные разумеется. И я тебя не стану спрашивать о них. Я так рада, что ты снова со мной.

Она посмотрела на меня. В больших серых ее глазах я увидел страх. Она, должно быть, боялась, что я снова буду настойчиво повторять, что я не тот, за кого она меня принимает.

— Нет, тот, — сказала она, словно угадав мои мысли, тот, а не другой.

Я рассмеялся и повторил запомнившиеся первые строчки стихотворения, которые она только что читала:

— Не читай эти стихи, не надо!

— Раньше просил я, а теперь ты просишь.

— Эти строчки меня пугают. Все эти дни после нашей встречи в вестибюле гостиницы я жила как в страшном сне. Раза два или три мне в голову приходила нелепая и ужасная мысль, что от тебя осталась только оболочка, что ты действительно не ты, а кто-то другой, что, оставив прежней твою внешность, заменили твой внутренний мир.

— А что, если это правда?

— Нет, это неправда. Ты прежний. Все прежнее — и голос, и улыбка. Только что-то в глазах другое, не пойму что…

— На днях профессор Тихомиров сказал мне, что у меня лицо человека, начисто лишенного всякого опыта, словно я только что появился на свет.

Она посмотрела на меня:

— Ты знаешь, он прав. Я тоже это подумала.

— А раньше я разве выглядел не так?

— Нет. У тебя было другое выражение в глазах, немножко насмешливое и скептическое. Что-то в тебе сильно изменилось. Ты не согласен?