Диана Джонс - Детская библиотека. Том 89

— Погодите-погодите! — поразился солдат. — Вы хотите сказать, что вы мертвый?!

— Отнюдь нет, — возразил Хазруэль. — Мы, ифриты, не то что вы, смертные, о неразумный человек. Умереть мы можем лишь в том случае, если погибнет одна определенная частичка нашей сущности. Именно поэтому большинство ифритов предусмотрительно отделяют ее от себя и прячут. Но когда я объяснял Дальциэлю, как спрятать его собственную жизнь, то, ослепленный безрассудной любовью, опрометчиво открыл ему, где скрыта моя жизнь. А он тут же захватил ее в свою власть, вынудив меня выполнять его приказания под угрозой гибели.

— А, теперь мы дошли до главного, — сказал Абдулла. — И он приказал тебе украсть Цветок-в-Ночи.

— Поправка, — ответил Хазруэль. — Размах мышления мой брат унаследовал от матери, великой Дазры. Он повелел мне украсть всех принцесс на свете. Подумайте минутку — и вы поймете, какой это мудрый шаг. Мой брат вошел в брачный возраст, однако родословная у него настолько пестрая, что ни одна девица из джиннов или ифритов не проникнется к нему сочувствием. Волей-неволей ему приходится снисходить до смертных женщин. А поскольку он какой-никакой, а все-таки ифрит, подходят ему, естественно, лишь особы голубой крови.

— Просто сердце кровью обливается, как послушаю о твоем братце, — заметил Абдулла. — Неужели ему нужны непременно все до единой и на меньшее он не согласен?

— А почему он должен соглашаться на меньшее? — удивился ифрит. — В его распоряжении мое могущество. Он тщательно все обдумал. Понимая, что принцессы не умеют передвигаться по воздуху, как мы, джинны и ифриты, первым делом он повелел мне украсть некий ходячий замок, принадлежащий одному ингарийскому волшебнику, чтобы поселить там своих невест, и лишь затем вынудил меня похищать принцесс. Сейчас я этим и занимаюсь. Тем временем, естественно, я строю и собственные планы. Я стараюсь добиться того, чтобы за каждой похищенной принцессой стоял оскорбленный возлюбленный или разочарованный принц, которых можно будет заставить отправиться ее вызволять. А чтобы вызволить принцессу, влюбленный должен бросить вызов моему брату и заставить его выдать, где он прячет мою жизнь.

— И тут-то мне и пора вступить в игру — так, о великий комбинатор? — холодно поинтересовался Абдулла. — Я ведь тоже часть плана по вызволению твоей жизни?

— Приблизительно, — ответил ифрит. — Я надеялся скорее на наследника престола Альберии или на печинстанского князя, однако эти молодые люди предпочли искать утешения в охоте. По правде говоря, все обиженные проявили примечательную слабость духа, в том числе и король Верхней Норландии, который попросту начал составлять каталог домашней библиотеки самостоятельно, без помощи дочери, а ведь даже на него я надеялся больше, нежели на тебя. Можно сказать, на тебя я ставил в последнюю очередь. Ведь, в конце концов, пророчество, данное при твоем рождении, и вправду было весьма и весьма двусмысленным. Да и ковер-самолет я подослал тебе разве что ради забавы…

— Да что ты говоришь! — воскликнул Абдулла.

— Поскольку меня очень позабавили количество и сущность исходивших из твоей палатки мечтаний, — пояснил Хазруэль.

Несмотря на холодный туман, Абдулла почувствовал, как щеки у него начинают пылать.

— А затем, — продолжал Хазруэль, — когда ты удивил меня тем, что улизнул от Султана Занзибского, меня изрядно позабавила мысль о том, чтобы принять обличье персонажа, которого ты сочинил, — Кабула Акбы — и заставить тебя прожить часть твоих мечтаний наяву. Обычно я стараюсь, чтобы на долю всех поклонников принцесс выпадали приключения, которые соответствуют их нраву.

Несмотря на замешательство, Абдулла готов был поклясться, что ифрит при этих словах скосил огромные золотисто-карие глаза на солдата.

— И сколько же разочарованных принцев задействовано на сей день в твоей игре, о кладезь беззлобных шуток? — спросил он.

— Уже без малого тридцать, — ответил Хазруэль, — однако, как я уже упоминал, большинство из них задействовать и вовсе не удалось. Это неустанно меня поражает — ведь по рождению и образованию они несравнимо выше тебя. Однако я утешаю себя тем, что осталось похитить еще сто тридцать две принцессы.

— Думаю, ты можешь остановиться на мне, — сказал Абдулла. — Каким бы низким ни было мое происхождение, Судьба, судя по всему, этого и хотела. Я могу со всей настойчивостью заверить тебя в этом, поскольку совсем недавно бросил вызов Судьбе по этому же вопросу.

Ифрит улыбнулся, что было зрелищем не менее неприятным, нежели когда он нахмурился, и кивнул.

— Это мне известно, — сказал он. — Именно поэтому я перестал тебе являться. Вчера ко мне вернулись два моих прислужника-ангела: их повесили в обличье людей. Это обстоятельство не слишком их порадовало, и они говорят, что виноват во всем ты.

Абдулла поклонился.

— По зрелом размышлении они несомненно предпочли бы остаться бессмертными жабами, — съязвил он. — А теперь ответь мне на последний вопрос, о предусмотрительный похититель принцесс. Скажи, где найти Цветок-в-Ночи, да и твоего братца Дальциэля тоже.

Улыбка ифрита стала шире, что сделало ее еще более неприятной, поскольку при этом обнажилось много необычайно длинных клыков. Он указал вверх громадным заостренным пальцем.

— Что ж, о приземленный искатель приключений, они, разумеется, находятся в замке, который вы видели на закате последние несколько дней, — сказал он. — Как я уже говорил, этот замок раньше принадлежал одному местному волшебнику. Попасть туда будет не так-то просто, а если ты там окажешься, не забывай — я раб своего брата и буду вынужден сражаться против тебя.

— Понятно, — отозвался Абдулла.

Ифрит уперся в землю громадными когтистыми руками и принялся подниматься.

— Должен также отметить, — сказал он, — что ковру приказано не следовать за мной. Могу ли я вас покинуть?

— Нет, стой! — закричал солдат.

В тот же миг Абдулла вспомнил, что забыл узнать еще кое-что, и спросил:

— А как же джинн?

Однако солдат кричал громче и заглушил Абдуллу:

— Стой, ты, чудище! А по какой такой причине этот замок болтается в небе именно здесь, а, зверюга?!

Хазруэль снова улыбнулся и замер, балансируя на одном могучем колене:

— Как это проницательно с твоей стороны, солдат. Конечно, он здесь не просто так. Он здесь потому, что я готовлю похищение дочери короля Ингарии, принцессы Валерии.

— Моей принцессы! — ахнул солдат.

Улыбка Хазруэля обратилась в смех. Он откинул голову и поднялся в туман.

— Сомневаюсь, солдат! Ох сомневаюсь! Этой принцессе от роду всего четыре года! Но хотя тебе от нее никакого проку, от тебя-то, полагаю, мне прок будет. И тебя, и твоего занзибского друга я считаю пешками на моей доске — но пешками в очень выгодной позиции!