Аристарх Ромашин - Мелодия души

– Ближе к подъезду остановите, – сказал я.

Погладив девочку по голове, я вышел. Её отец последовал за мной.

– Ты пока сиди в машине, – сказал он жене. – Вначале посмотрю, что за целитель.

– Вам целителя не покажут, – начал я, но мужчина даже не стал меня слушать и, войдя в подъезд, повернулся ко мне и сказал:

– Вы идете?

– Ну ладно, будь по вашему, – сказал я и направился к подъезду.

Я поднялся на второй этаж. Отец Глории был чуть позади. Я встал возле черной двери и постучал.

Дверь со скрипом открылась и к нам вышла всё та же смуглая женщина с добрыми глазами.

– О, Сэм, – улыбнулась она. – Вы вернулись.

– Да, – я был польщён тем, что женщина помнит мое имя, – с нами ребенок, которому нужна помощь целителя.

– Вы же знаете новые правила. Теперь только по записи.

Я повернулся к отцу Глории и попросил:

– Приведите дочку.

– Но я бы хотел вначале увидеть целителя, – упирался он.

Но мой осуждающий взгляд умерил его пыл.

– Хорошо, – сказал он и стал спускаться.

– Девочке осталось совсем мало… – начал я объяснять женщине, но она подняла руку, прерывая меня.

Она закрыла глаза и прислушалась к поднимающимся шагам. Потом как будто почувствовала состояние девочки, так как на её лице отразилась печаль.

– Вы правы! – она широко открыла дверь. – Ей нужно чудо.

– Входите, – пригласила она, когда появилась мама с Глорией.

Они вошли, а мужчина, посмотрев на меня, протянул руку и сказал:

– Поль.

– Сэм, – в свою очередь представился я.

– Познакомиться не было времени, – улыбнулся он, – надеюсь, что целитель поможет моей дочери.

– Поможет! – уверил я его. – Я подожду вас на улице.

– Хорошо, – сказал он и вошел.

Смуглая женщина улыбнулась мне, и черная дверь со скрипом закрылась.

На улице я набрал номер Ричарда и обрадовал его хорошей новостью.

– Поздравляю, дружище! – радовался он.

Я поблагодарил друга и сказал, что теперь я его должник.

– Глупости, – отмахнулся Ричард. – Для чего нужны друзья, если не для этого? Глории звонил?

– Ещё нет. Позвоню после тебя.

– Ну тогда напиши мне потом, – сказал он, и мы попрощались.

Глория ответила после пяти гудков.

– Чудо произошло? – с надеждой в голосе спросила она.

– Да, – сказал я, с трудом сдерживая нахлынувшие эмоции.

– А вы говорили, что чудеса обходят вас стороной.

– Каюсь, был не прав.

С тех пор прошло пять лет. У нас с Глорией трое детей. Двое мальчиков и одна девочка. Маленькая Глория пошла на поправку, чем очень удивила доктора Митчелла. Ричард, следуя моему примеру, остепенился и женился на той самой индуске по имени Аша. Мы стали дружить семьями.

А Поль оказался ведущим издателем Нью-Йорка и, узнав о том, что я хочу написать рассказ, уговорил меня написать роман, который он с удовольствием издаст. И я написал. Книга имела большой успех, и Поль подписал со мной договор еще на пять книг.

Мое исцеление — это, конечно же, чудо, но самым большим чудом я считаю встречу с Глорией, которая осчастливила меня и подарила мне маленьких ангелочков.

И в те редкие минуты, когда я могу остаться наедине с самим с собой, я закрываю глаза, останавливаю поток мыслей, и где-то в глубине мне удается услышать свою неповторимую мелодию души.

I

Я был жизнерадостным и общительным человеком. Но все изменилось после того, как врач поставил мне диагноз «злокачественная опухоль».

– Вам осталось жить чуть больше двух лет, – с каменным лицом произнес он.

Меня всегда удивляло то, с какой невозмутимостью врачи говорят пациенту о его диагнозе, словно перед ними не больные, а осужденные, которым судья читает смертельный приговор.

– И нет никакого способа победить болезнь? – спросил я, особо ни на что не надеясь.

– Разве что чудо, – ответил он.

Да, жизнерадостность и общительность покинули меня. Но свято место пусто не бывает. Почти сразу же их место заняли грусть и отчужденность.

Раньше я восхищался людьми, узнавших о скорой смерти и сумевших полностью изменить свою жизнь, чтобы пожить оставшееся время для себя. Но сейчас я им завидовал, так как сам не сумел сделать того же самого.

Хотя одно я сделал, как и они: ушел с работы. К тридцати восьми годам заработал я достаточно, чтобы оставшееся мне время жить, не работая. Но я не кинулся путешествовать или делать то, о чём всю жизнь мечтал. Да и мечтать времени как-то не было. Я бросился делать то, что у меня всегда хорошо получалось: я стал напиваться. Только алкоголь помогал мне забывать о надвигающейся неизбежности.

Друзья оставили меня. Если быть точнее, то я просто перестал с ними общаться. Я перестал отвечать на звонки. А из родственников в живых давно никого не было.

«Скоро и я к вам», – думал я, напиваясь изо дня в день.

Я боялся смерти. Боялся, потому что она отняла у меня всех, кого я любил. Именно из-за смерти я не обращал внимание на приставучую мысль завести семью. Я боялся пережить своих несуществующих детей. И в итоге смерть постучалась и в мою дверь.

Возможно, я бы отдал концы и раньше, если бы не чудо, которое со мной произошло…

Говорят, настоящий друг – это тот, который с тобой не только в радости, но и в беде. Среди моих друзей таковым оказался лишь один. Я ему не рассказывал о диагнозе, но последние две недели он много раз звонил, вырывая меня из пьяного забытья. Я же игнорировал все его звонки, впоследствии совсем отключив мобильный. И тогда друг пришел ко мне домой, что было странно, так как он был занятым человеком.

Дверной звонок не работал, но ему как-то удалось ударами в дверь вывести меня из пьяного дурмана. Шатаясь из стороны в сторону, я дошел до двери, и заплетающимся языком спросил:

– Кто там?

– Сэм, – узнал я голос Ричарда, – Открывай.

– Убирайся, Ричард, – опершись о дверь и поглядывая в глазок, сказал я. – Оставь меня в покое.

– Не могу.

– Почему?

– Ты бы дал мне умереть?

Я удивлённо подумал: «Откуда он знает?»

– Сэм, все нормально?

Вместо ответа я открыл дверь.

Он вошёл с улыбкой на лице и воскликнул:

– Я так и знал! Ты бы не дал мне умереть, – и обнял меня.

– Откуда…

– Ты в пьяном угаре выболтнул нашему общему знакомому бармену, – ответил друг. – Он мне позвонил и все рассказал.

– Хм… – проворчал я, вспоминая, когда я в последний раз был в баре.

И, словно поняв ход моих мыслей, Ричард сказал:

– Меня не было в городе, иначе бы я тебе давно вставил мозги на место.

Улыбку друга сменило осуждающее выражение.