Сергей Афанасьев - Господин инспектор [СИ]

Умер кто-то, — холодея подумал он, — уже второй, считая вместе со мной. Но кто же? Не раздеваясь, Сергей стремительно вошел в зал. Столы были сдвинуты, сидели гости. Элора, вся в черном, стояла к нему спиной и составляла на поднос пустые стаканы. Все притихли, разом обернулись к нему, и в их взглядах он прочел леденящий ужас. Гробовая тишина сердечной тяжестью нависла над комнатой. Ничего не понимая он смотрел на замерших людей, непроизвольно выхватывая знакомые лица — тесть с тещей, Виктор, Релия, детишки — вроде все на месте. И тут он увидел большой портрет в черной рамке. На него смотрел он сам. Тихо вскрикнула Яна. Повинуясь всеобщим взглядам Элора медленно обернулась, посмотрела на Сергея секунды две с абсолютно равнодушным лицом, а потом вдруг покачнулась, поднос медленно стал наклоняться, рюмки сначала сползли на один край, потом — на другой, а потом неторопливо повалились на пол. Глаза Элоры закатились и она медленно осела, гремя стеклом и раскидывая руки…

Сергей сидел на табуретке, облокотившись на стол. Релия трясла на руках расплакавшегося Юния, успокаивая. Элора отрешенно полулежала в кресле, неподвижно глядя на Сергея. Миссис Дебюсси держала свою дочь за руку, и то суетливо, в который уже раз спрашивала, как та себя чувствует, то вопросительно смотрела на Сергея, так ничего и не понимая. Отец Элоры тоже в который уже раз капал что-то сердечное, причем сразу в несколько рюмок — себе и женщинам. Терций, нахохлившись, недоверчиво смотрел на Сергея. Один только Вадим, в сильном возбуждении, носился по комнате, зачем-то потирая руки и глупо улыбаясь.

Он в очередной раз остановился возле Сергея. Взял его за руку. Зачем-то потряс.

— Живой все-таки, — снова воскликнул он. — Я раньше о таком только читал… Нет, все это надо осмыслить…

Он потянулся за бутылкой водки, роняя бокалы и расплескивая их содержимое, наполнил парочку фужеров — до краев. Протянул один Сергею. Второй, не чокаясь, быстро осушил сам, поперхнувшись и закашлявшись. Сергей пить не стал, ловя на себе многочисленные вопросительные взгляды, и не зная, что им всем сказать — все что мог, он уже рассказал, пока приводили в чувство Элору.

Релия, проходя с Юнием на руках мимо траурного портрета, спохватившись, положила фотографию на тумбочку, лицом вниз, задула свечки, молча и деловито сняла простыни с зеркал.

— А чей же прах мы похоронили? — вдруг спросил Вадим и Релия тут же на него шикнула.

Вадим растерянно посмотрел на свою жену, которая быстро постучала себя по голове.

Юний, видя, что ничего страшного все-таки не происходит и кругом все свои, потихоньку успокоился и молча взирал на странных взрослых, ничего не понимая, но готовый в любой момент снова расплакаться.

— Хорошо, что живы остались, — сказала миссис Дебюсси.

— Серж, — тихо произнес отец Элоры, выпив свое лекарство. — Все-таки вам надо было предварительно сообщить, что уезжаете в командировку.

— Это же была обыкновенная рабочая встреча, — устало врал Сергей. — Делов-то часа на два. Рядовая инспекция школы. Кто же знал, что случится подобное?..

— А оттуда никак нельзя было? — несколько виновато спросила миссис Дебюсси, продолжая держать свою дочь за руку.

Элора по-прежнему молчала, не мигая глядя на Сергея из под опущенных ресниц, и от взгляда ее черных глаз ему стало не по себе.

— Нет, — отрицательно покачал он головой.

— Как же вы там жили все эти сорок дней? — волнуясь, словно боялась лишний раз побеспокоить, спросила Релия. — Наверное, тяжело было?

— По разному, — неопределенно ответил Сергей, решив для себя сильно не углубляться во вранье — можно ведь и запутаться.

— Хорошо, что хорошо кончается, — сказал отец Элоры, выпив свое лекарство.

Женщины согласно закивали.

— А я вот что-то ничего не слышал ни о каких заложниках, — со своего места подал голос Терций, с нескрываемым подозрением глядя на Сергея. — Поди, загуляли, у какой-нибудь красотки.

На него все дружно зашумели и Терций, нагло ухмыляясь, демонстративно покинул комнату.

Отец снова ушел на кухню — в очередной раз принимать сердечное лекарство. У тещи постоянно текли слезы, которые она часто промокала мокрым уже платком. И Сергею было неловко перед этими честными искренними людьми.

И только Элора неподвижно сидела в кресле в углу и безучастно смотрела прямо перед собой впалыми от усталости и переживаний глазами.

К пяти часам утра Вадим с Релией и детьми наконец-то уехали домой.

Элора по-прежнему сидела в кресле.

Отец Элоры давно уже удалился в спальню — сердце. Ее мать принялась собирать посуду.

— Давайте я вам помогу, — предложил Сергей, с трудом поднимаясь с табуретки — за все эти часы спина изрядно затекла.

— Нет, нет, — торопливо ответила теща, украдкой промокая уголки красных глаз. — Что вы! Мы с отцом сами справимся. Вам надо отдыхать. Сейчас я приведу вашу комнату в порядок.

И она поспешно поднялась наверх.

Сергей с Элорой остались в зале одни.

Неловкое молчание затягивалось. Сергей украдкой посматривал на нее, невольно пытаясь определить сходства и различия с теми двумя Элорами, которые остались на космической базе.

Девушка по-прежнему не шевелилась в кресле. Казалось — даже не мигала и не дышала. После выпитых лекарств и уколов она выглядела разбитой.

— Простите, что так получилось, — наконец пробормотал Сергей, чувствуя себя очень виноватым — ведь столько горя он невольно принес этой семье, столько переживаний…

Элора даже не шелохнулась.

— Все готово, — раздался сверху голос матери. — Идите отдыхать.

Сергей встал. Элора осталась сидеть. Он подождал немного, потом подошел к своей жене.

— Пойдемте, — искренне переживая, сказал он, протягивая руку. — Вам надо отдохнуть.

Элора молча подняла на него свои большие, еще более черные от усталости, глаза. Казалось, она даже не понимает не только, что он говорит, но и кто он такой.

Сергей испугался. Надо вызвать скорую, промелькнуло у него. Не дай бог что с психикой случилось.

Но тут Элора вдруг резко поднялась, и тут же повалилась обратно в кресло. Видимо, тело затекло не у одного только Сергея.

Он успел подхватить ее за локоть и талию. Девушка, повиснув на его руках, тем не менее недовольно подвигала талией, видимо желая, чтобы он убрал свои руки. Но она все еще не держалась на ногах, и поэтому Сергей только крепче прижал невесомое девичье тело к себе.

Спускавшаяся сверху мать, в испуге замерла на середине лестницы.

— Все нормально, — успокаивающе кивнул ей Сергей, помогая Элоре сделать первые шаги на не гнувшихся ногах. — Сейчас пройдет.

На пороге своей комнаты, бывшей Элориной, а теперь отведенной для молодоженов, Сергей непроизвольно замер. Родители явно постарались. Комнату было не узнать. И главное — они заменили старую односпальную кроватку на роскошную двухместную. Белые подушки и пододеяльник резали глаза.