Александр Абрамов - Путешествие на геликомобиле

Мой геликомобиль стоял в гараже, тут же во дворе. Я осмотрел его, проверил, исправно ли работает поглотитель углекислоты, поставил новый баллон с кислородом и вернулся к себе в комнату.

Вылететь я решил завтра в 9 часов утра, итти спокойно со скоростью километров 500 в час — тогда я прибуду как раз к вечернему чаю. Рассчитывая на 12 часов полета, я приготовил на дорогу несколько бутербродов, большой апельсин, три плитки шоколада и налил в термос горячее молоко.

…Я проснулся. В комнате было темно: открытые окна закрывались на ночь шторами, не пропускающими света. Я нажал кнопку, и на потолке появилось огромное отражение светящегося циферблата: восемь часов!

Быстрая гимнастика, холодное обтирание, легкий завтрак — и я в гараже. Утро пасмурное. Придется забираться повыше и итти по приборам. Ничего: не в первый раз.

В кабине геликомобиля очень удобно. На доске передо мной чуть поблескивают круглыми стеклами два ряда приборов. Ниже несколько баранок, похожих на рулевые колеса автомобиля. На баранках надписи:

«Колеса» — выдвинуть, втянуть;

«Крылья» — уложить, выставить;

«Крылья» — выдвинуть, втянуть;

«Вертушка» — подъем, спуск;

«Вода» — впуск, выпуск;

«Малый винт» — снаружи, внутри.

Под ногами — педали скорости и торможения. У правой руки — рукоятка направления и высоты. Слева рукоятка включения четырех моторов, и тут же, в стенке кабины, шкапчики с продовольствием и медикаментами.

Надо мной прозрачная крыша обтекателя, а снизу прозрачный пол.

Боковые стенки тоже прозрачные, все из особого, небьющегося «стальстекла».

Геликомобиль выехал из ячейки гаража.

Я поставил рукоятку включения против надписи «Колеса» и слегка нажал левую педаль. Геликомобиль плавно выехал из ячейки гаража. Поворот рукоятки направления вправо, и я покатил по спирали, подымаясь к крыше. Вверх было ближе, чем вниз, потому что геликомобиль стоял в девятом этаже гаража.

Плоская крыша была очень небольшой.

Геликомобиль мог подниматься вертикально вверх, как обычный геликоптер. Я сделал два оборота баранки «Вертушка», установил рукоятку включения моторов против надписи «Вертушка» и нажал педаль скорости. Поднявшийся над кабиной четырехлопастный пропеллер завертелся сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Я посильнее надавил педаль: послушный геликомобиль оторвался и стал набирать высоту. Я втянул не нужные уже колеса.

Крыша становилась меньше. Подо мной был уже весь двор, потом соседние дома, улицы, сады. Видимость плохая — туман.

Подо мной был уже весь двор, потом соседние дома, улицы…

Я повернул баранку «Крылья». На корпусе геликомобиля повернулись не заметные раньше плоскости, и машина стала похожей на короткокрылый самолет. Один оборот второй баранки «Крылья», и я уже на настоящем самолете, с блестящими остроконечными плоскостями. Крылья выдвинулись, как раздвигается подзорная труба.

Вперед!

Перевожу рукоятку моторов на «Воздушный винт», сильно нажимаю педаль, и геликомобиль, загудев пропеллером, сразу рванулся. Теперь мне вертушка не нужна; поворотом баранки я уложил ее в корпус машины. Освободившись от лишнего сопротивления воздуха, геликомобиль пошел еще скорее.

Альтиметр показывал высоту в 300 метров, а указатель скорости — 100 километров в час. Я откинул крышку кабины и оставил спереди только козырек, защищающий от ветра. Свежий утренний воздух обдувал меня. Так хорошо ощущалась скорость, так приятно было мчаться на машине, послушной малейшему движению!.. Я передвинул рукоятку высоты, набрал 1 500 метров и включил «автоматический пилот». Это замечательная выдумка: выбрал по компасу нужное направление, поставил стрелку «автопилота», и больше не заботься ни о чем: «автопилот» не собьется с курса и не даст потерять высоту. Когда он включен, мне делать нечего. Сижу, посматриваю на приборы, радуюсь, что все в порядке, и дышу чистым воздухом большой высоты.

Однако, нечего мне так плестись! Обветрило немного, и хватит. Я захлопываю крышку кабину и нажимаю педаль скорости до конца. Я знаю, что жужжанье пропеллера перешло в страшный свист, но кабина почти не пропускает шума. Скорость — 500 километров в час. Если подняться выше, можно пойти еще быстрее. Одно движение рукоятки, и стрелка альтиметра поползла: 2000… 2500… 3000… 3500… 4000…

Здесь воздух реже, и одновременно с набором высоты увеличивается скорость — геликомобилю легче нестись. Я поднялся на 5000 метров, выше не хочу, иначе придется включать кислородный прибор, а с ним я себя хуже чувствую. Вот теперь скорость почти 650 километров в час. Так я быстро домчусь.

Удивительно красиво! Подо мной громоздятся кручи облаков, ярко сияет солнце, облака искрятся, и куда ни глянешь — простор. Облака так похожи на заснеженные горы, что я представил себе, как хорошо было бы путешествовать по ним на лыжах, мчаться с облачных холмов, катиться в пропасти, с разгона взлетать на облачные вершины. Здесь светлое морозное утро, а внизу теплое лето.

Да, нужно подкрепиться. «Автопилот» работает, а я только поглядываю на приборы. Я спокоен: у меня свежезаряженные аккумуляторы, электромоторы могут работать 40 часов. Ведь в геликомобиле нет старых, бензиновых двигателей. Я пользуюсь электромоторами, получающими ток от электрических аккумуляторов. Аккумуляторы легки, прочны и занимают не больше места, чем два тома «Технической энциклопедии».

Перед вылетом я заложил в «курсограф» карту пути, на которой автоматически чертится линия полета. По карте я вижу, что сейчас должен быть над морем. Еще 3 часа, и можно спускаться.

А если проверить, где я? Это нетрудно. Одно движение рукоятки высоты, и моя машина плавно скользит вниз. Я прорезаю слой легких облаков и действительно вижу море. Оно покрыто белыми гребнями высоких волн. Значит, ветер.

Я прорезаю слой легких облаков и вижу море.

Но почему я продолжаю спускаться? Ведь я передвинул рукоятку высоты на «подъем». Почему уменьшается скорость? Почему стрелка напряжения тока на нуле? Ничего не понимаю…

У меня перестал работать электромотор пропеллера! Теперь я уже не на самолете, не на геликоптере, не на своем геликомобиле: я — безмоторная птица, планер. Я выдвигаю крылья до конца, чтобы медленнее спускаться, и парю широкими кругами, как коршун, но море все ближе и ближе.