Виталий Абанов - Озеров-12

— Чего я не понимаю? Что таких как он ушлепков мочить надо? — спрашивает Коряга, покачивая палку в руке.

— Не трогай ты его, он же проклятый, малахольный этот. Его тут никто не трогает. — Рыжий цыкает зубом и сплевывает в сторону: — из-за него Тарый и Букса ласты закрутили.

— Не понял? Чего? — Коряга поворачивается к Рыжему, у него на лице улыбка. Денису кажется что Коряга гримасничает, скалится в сторону Рыжего.

— Тарый. Был тут пацан один. Вот он привязался к этому… — Рыжий еще раз сплевывает на пол: — ну и помер.

— От чего это?

— Глаза у него лопнули. Оба сразу. Как он на этого мелкого замахнулся так и лопнули. А у Буксы — у него яйца раздавило. Он так и сел на пол, весь белый и трясеться. Вызвали врача, увезли его, да без толку, все одно помер.

— Да вы тут совсем крышей поехали — сказал Коряга: — вы совсем тут того, боитесь всякой хрени. Вы тут очумели совсем… — он он с размаху ударил палкой по стене, рядом с головой Дениса. Денис сжался и подумал что больше всего на свете он хочет чтобы его оставили в покое, потому что если этот новенький продолжит его бить, то появится Элька, она и сейчас уже в ярости, он чувствует ее гнев, как будто что-то горит в солнечном сплетении. Но пока он может ее сдерживать, пока он еще может…

— Вага! — это Рыжый поворачивается к Младшему: — он же нарвется сейчас…

— Да и пусть. Мне похер. — Вага плюет на пол: — он у нас такой смелый, пусть его…

— А ну пусти! — Коряга отталкивает Рыжего: — че прицепился?! Защищать ушлепка будешь? Может хочешь за него базарить? Или рамс мне кинуть? — Рыжий смотрит на него и Денис понимает, что Рыжий не будет встревать и кидать рамсы Коряге. Из-за плеча Коряги выглядывает голова Эльки и Денис задыхается от страха — а ну как ее увидят? Но ее не видят. Рыжий отходит в сторону, разведя руками, а Коряга перехватывает палку поудобнее и делает шаг в сторону лежащего на полу Дениса. Денис понимает что надо закрыть глаза и закрыться руками, но почему то он просто лежит и смотрит как Коряга идет к нему, замахиваясь палкой. Вот сейчас, думает он отстраненно, вот сейчас он взмахнет ею и … откуда-то из-за спины Коряги появляется нога в голубой туфельке, нога ставит Коряге подножку, тот неловко подпрыгивает и падает. Падает словно в замедленном кино — медленно, раскинув руки в стороны, а палка из-под швабры вылетает из ладони, падает вместе с ним, поворачиваясь своим узким концом, с резьбой, вверх…

Денис смотрит на Корягу. Его начинает тошнить. По кафельному полу растекается лужа красного цвета. Он отворачивается, поднимает взгляд и видит мелькнувшую голубую юбку. Опять, думает он, опять то же самое. Снова Красный…

Едва только Элвис нажал на тормоз, и автомобиль остановился, как дверь распахнулась и на заднее сиденье ввалилась Марина все еще в белом халате, на голове смятая белая шапочка с красным крестом, в руках — саквояж и пальто.

— Гони. — сказала она, едва дверь захлопнулась, и Элвис послушно нажал на газ.

— Вот ведь какой день неудачный, а? — бормотала Марина, оглядываясь назад и устраиваясь на сиденье поудобнее: — просто не день, а сплошной геморрой на всю мою прекрасную попу.

— Что там случилось то? — спросил Элвис через плечо, не отрывая взгляда от дороги.

— Ты не поверишь. Пока я там была, кровь принимала, там несколько воспитанников подрались. А один упал, как-то умудрился еще так упасть, что какая-то палка ему через глазницу прямо в мозг… естественно вызвали полицию, а у нас с тобой документы — до первой проверки, сам знаешь. Связываться с полицейскими неохота…

— Понятно. Все сделала?

— Да. Все анализы сделала. Кроме этих мальчиков что подрались. У остальных — ноль потенциала. Никаких следов.

— Да? Ясно. А что с этими мальчиками? Будем возвращаться? — Элвис не хотел возвращаться. Они тут уже два месяца, сделали более пятидесяти тысяч тестов и ни один из них не превышал порога Левковица. Возвращаться обратно только потому что не сделали два теста — глупо. И может быть опасно. Потому что есть опасность и пострашней полицейского наряда, с которым, кстати, эта лентяйка Марина легко бы справилась. Она же из бывших Защитников, ей узлом двутавровую балку завязать — раз плюнуть. Неохота ей связываться…

— И я даже знаю о чем ты сейчас думаешь. — сказала Марина, расстегивая белый халат: — тут телепатом не надо быть.

— Да ладно. Завтра вернемся за этими анализами… — сказал Элвис, сжимая баранку. Возвращаться не хотелось. Но пусть даже надежда найти потенциал была ничтожна мала — они должны были проверить каждого из этих детей. Каждого. Потому что они найдут хотя бы одного — это будет еще одним шансом для Города. А шансов много не бывает.

— Не думаю что нам надо возвращаться. — пропела Марина с заднего сиденья, сняв халат и надев пальто. Халат она аккуратно сложила в саквояж и сейчас сидела, разглядывая себя в карманное зеркальце и поправляя прическу.

— Слушай… — Элвис направил машину к обочине и осторожно выжал тормоз. Выдохнул. Повернул ключ в замке зажигания, заглушив двигатель. Определенно им надо поговорить, расставить точки над и. О чем она черт ее побери, вообще думает? Возвращаться назад будет еще опасней, чем просто вырубить этот полицейский наряд, да черт побери, она могла бы вырубить весь этот детдом и никто бы не почесался, а вот через день или два эти события привлекут кого-нибудь из по-настоящему опасных парней и вот тогда они действительно будут рисковать. И вообще. Марина, хотел сказать он, на тебя это не похоже, бросить на полпути… он скажет этой ей, вот прямо сейчас и скажет. Элвис глубоко вздохнул, готовясь к нелегкому разговору. Сзади завозилась Марина, расстегивая саквояж.

— Ладно. — сказала она и наклонилась вперед, обнимая его из-за спинки кресла: — не буду тебя бесить. Все в норме, задание выполнено. — она разжала ладонь и на колени к Элвису упала маленькая стеклянная колбочка. Красная изнутри.

— Я взяла образцы у того, кто выжил. Неужели ты мог подумать что я бы покинула место не выполнив задание? Я, агент управления Внешних Операций? — прошептала она на ухо Элвису. Он только зубами скрипнул. Выдохнул. Завел мотор.

— Однажды… — сказал он и тронулся с места, выводя автомобиль на середину дороги.

— Что будет однажды? — поинтересовалась Марина, разглядывая себя в зеркальце.

— Однажды ты у меня допросишься. — сказал Элвис. Этот раунд он проиграл и знал об этом. Ну, хоть возвращаться не понадобиться, закончили они тут, все, пакуй чемоданы и сигнал на возврат с миссии. Полчаса на сборы, сорок минут на дорогу к месту встречи, два часа на вертолете и все. Конец миссии. Два с половиной месяца — реабилитация, терапия, психологическая разгрузка от Внешнего Мира. Но самое главное — дома. Выспаться, наконец, тут же не расслабиться, даже во сне ждешь когда пауки дадут сигнал тревоги и изо всех щелей полезут Дети Пророка или эти последователи Аматэрасу с автоматами и нейродеструкторами. Чужое тут все одним словом.