Алексей Евтушенко - Курьер

– Ах ты, сука! – вскакивает со своего кресла мой стажер. – Да я тебе сейчас глаза выцарапаю!

Во время всего разговора я стараюсь думать очень быстро. И частично мне это удается. Во всяком случае, я успеваю понять, что здесь что-то не так. Если бы этот главарь мог, он уже бы вышвырнул нас. Или вообще не допустил нашего появления с самого начала. Но мы здесь. И совершенно неважно в данном случае, где именно это «здесь» находится. Главное – здесь, и где-то здесь наши дети. А это значит…

Додумать мысль до самого конца времени мне не хватает, но это уже неважно, потому что наступает пора не думать, а действовать.

– Вы мне надоели, – сообщает главарь и, повернув голову к своим «гвардейцам» (так я их про себя окрестил), добавляет: – Уберите их отсюда. Совсем.

Если дошло до драки, то бить нужно так, чтобы противник не встал. Этому меня учила жизнь, и я ни разу не усомнился в справедливости ее уроков. В следующее мгновение мое кресло летит в того, кто занял позицию посреди комнаты. Летит удачно – оба падают на пол. За это время я успеваю очутиться рядом с главарем и с ходу наношу ему удар в челюсть. Он как раз быстро встает мне навстречу, и скорость его тела складывается со скоростью моего кулака. Плюс наши массы (я, между прочим, вешу 82 кило – только мышцы и кости, никакого жира). Все вместе дает замечательный результат: противник на спине и не двигается. Правда, я в кровь разбиваю костяшки пальцев, но обращать на такой пустяк внимание нет времени, потому что на меня кидаются оставшиеся двое – от окна и от двери. Да и третий, которого я сшиб креслом, уже на ногах… Недолго он на них остается. Краем глаза вижу, как Петрович хватает лежащую у камина кочергу, подскакивает и бьет «гвардейца» по голове. С залитым кровью лицом, тот падает, но Петрович и сам немедленно получает сильный удар в лицо от того противника, который двигался на меня со стороны дверей… Затем я теряю контроль над общим ходом событий, так как «оконный» и «дверной» оказываются умелыми ребятками, и мне некоторое время приходится весьма туго. Я пропускаю несколько тяжелых ударов, которые сбивают мне дыхание, отступаю к стене, мне удается один раз попасть в одного из них ногой, затем я вижу, как Ирина с пронзительным криком прыгает на спину второго и вцепляется ногтями ему в щеки, но тот резким круговым движением сбрасывает ее с себя и снова кидается вперед…

В конечном счете я обнаруживаю себя придавленным к полу телом одного из «гвардейцев». Тело совершенно неподвижно и весит, как мне кажется, не меньше центнера. Спихиваю его в сторону, не без труда поднимаюсь на ноги и оглядываю поле битвы.

Все четверо живописно лежат и не шевелятся.

Кресла, кроме того, в котором, ошеломленно-испуганно хлопая глазами, сидит искусственное разумное существо Маша, перевернуто. Тут и там на полу видны пятна крови.

Мои все целы, хоть и растрепаны. Под правым глазом Петровича уже наливается роскошный фонарь, а у Ирины, кажется, разбита верхняя губа. Но вид бравый – хоть сейчас опять в бой. Петрович, как родную, держит наготове кочергу, Ирина – ножку от кресла. Интересно, она сама ее отломала?

– Очень хорошо, – говорю. – Благодарю за помощь. Теперь этих уродов надо связать, пока не очухались.

– Не надо, – подает голос Маша. – Они теперь очень не скоро… очухаются.

– Откуда вы знаете?

– Я знаю себя. А они такие же.

– Скажите, – задаю вопрос. – А в этом… мире есть, кроме нас и наших детей, хоть одно неискусственное разумное существо? Желательно из тех, кто обладает ответственностью и принимает решения?

– Нет.

– Ясно. Тогда почему я должен вам верить?

– Потому что я приняла решение, – она делает ударение на «я».

– Какое же?

– Я пойду с вами и постараюсь помочь вернуть детей. Сама я ничего не могла сделать. Этика.

– Очень хорошо. Куда и когда идти?

– Сейчас. У нас не очень много времени. С каждым часом вернуть детей будет все труднее. Здесь не очень далеко, а идти не надо – кони у крыльца. Только возьмем шляпы и плащи. Для маскировки. Не уверена, что в случае чего это поможет, но все-таки.

– У этих? – киваю на «гвардейцев».

– Да.

– У меня своя шляпа есть, – гордо сообщает Петрович. – И я умею ездить верхом.

– Сережа, – обращается ко мне Ирина, – тебе не кажется, что все это сильно отдает каким-то безумием? Кони, шляпы, плащи… Что вообще здесь происходит? И потом, не знаю, как Петрович, а я не умею ездить на лошади!

– Это не трудно, – говорит Маша. – Я покажу.

– Чепуха какая-то! – фыркает мой стажер. – Сон и бред.

– В этом есть доля истины, – соглашается Маша. – Все, что вы видите вокруг себя, чувствуете и ощущаете, в какой-то мере смоделировано вашим подсознанием. Но это вовсе не значит, что вы находитесь вне определенной реальности.

– Как это? – хмурится Ирина.

– А так, – поясняю, – что надо не рассуждать, а действовать. На коней – и вперед. Это приказ. Кстати, я тоже не умею ездить верхом.

Петрович и в самом деле оказывается неплохим наездником и дает пару дельных советов. Как ни странно, мы с Ириной приспосабливаемся довольно быстро, да и кони наши на редкость послушны. Едем шагом, сквозь прореху в тучах время от времени выглядывает очень похожая на земную луна и освещает проселочную дорогу и подступающий к ней с обеих сторон лес.

«Все-таки чертовски дешевая романтика, – думаю я. – Вот уж не ожидал, что мое подсознание набито такой чепухой. Если еще в конце пути окажется средневековый город, окруженный крепостной стеной… Нет, как только все это закончится, надо будет всерьез собой заняться. Книги, что ли, хорошие и умные почитать. И вообще…»

Что именно «вообще» додумать я не успеваю, потому что Маша, которая едет впереди, оборачивается и говорит, что надо прибавить ходу – ночь не бесконечна, и хорошо бы попасть на место до рассвета.

– Галопом? – спрашивает Ирина, и в голосе ее слышится откровенный ужас.

– Следуйте ритму, – советует Маша. – И не бойтесь, эти кони вас не сбросят.

– И опирайтесь на стремена, – подсказывает Петрович. – Они для этого и предназначены.

Следующие двадцать минут превращаются для меня в сущую пытку. Тот, кто думает, что впервые в жизни лететь на коне галопом сквозь ночь большое удовольствие, – жестоко ошибается. Тут бы просто в седле удержаться… Какого черта, в конце концов! Почему именно лошади, а не, скажем, велосипед?! Прекрасно управляемое, простое и довольно быстрое транспортное средство. Опять же, тихое – никакого тебе стука копыт на всю округу. И безопасное – высота, с которой, ежели что, придется падать, гораздо меньше высоты конской спины…

Город вырастает за ближайшим поворотом.

Мы снова переходим на шаг, я с облегчением перевожу дух и усмехаюсь про себя: так и есть – крепостные стены, факелы на башнях, горбатый мост через ров. Хорошо еще не подъемный. Кажется. Неужто и стража на воротах?