Алексей Евтушенко - Ловушка для Артемиды

– Как удачно, – Лилу поднялась и протянула Жесу руку. – Тогда пошли.

– Куда? – оторопело спросил Арт, не ожидавший такой стремительности.

– Ко мне, конечно, куда же еще. Не знаю, как тебе, а мне на лавочке заниматься сексом не нравится. В постели лучше.

Сомнений нет, кто-то ходит по броне – там, снаружи. И кто это может быть, с учетом того, что время ночное, а место совершенно пустынное? Конечно, она не очень хорошо помнит, куда именно гнала танк – лишь бы вырваться, убраться подальше, освободить мозг от чужой воли, но все же ясно, что общее направление было на восток. Насколько она помнила карту, кроме нескольких ферм, до самой Трещины здесь не было других поселений сестер-гражданок. Хм. Может, танк провалился в какое-нибудь фермерское подземное хранилище, подавил все помидоры с огурцами, и теперь разъяренная хозяйка с ружьем в руках ходит сверху по броне и только и ждет, когда из люка появится глупая башка танкиста, чтобы ее можно было с наслаждением прострелить? Смешно.

Кана Кейра нащупала на правом боку кобуру и вытащила пистолет.

Тук-тук, тук-тук-тук.

Пауза.

Тук-тук, тук-тук-тук.

Это уже кто-то пытается выяснить, есть ли внутри живые. Все правильно. Верхние люки снаружи просто так не открыть. Отвечать или нет? Ладно, рискнем.

Она дотянулась до крышки и рукоятью пистолета выбила по броне в обратном порядке: тук-тук-тук, тук-тук. Пауза, и еще раз: тук-тук-тук, тук-тук.

Ждать ответа не пришлось – тут же с той стороны радостно застучали в ответ, и Кана поняла, что надо открывать. Иначе так она здесь и будет сидеть с трупом механика-водителя и не известно еще живой или нет башенным стрелком. Кстати, надо сначала узнать, действительно, жива ли…

Пульс у стрелка прощупывался, и Кана, решившись, открыла люк и сдвинула его в сторону.

Луч желтоватого света заскочил в башню, убрался назад, и веселый мужской голос осведомился:

– Есть кто живой?

– Есть, – ответила Кана. – И не один. Но, к сожалению, не все.

– Ясно, – голос посерьезнел. – Вам помочь вылезти или лучше мне спуститься? Надеюсь, стрелять вы не собираетесь? А то ведь я мужчина. Да еще и «дикий» к тому же. Хотя с недавнего времени мы с вами, вроде как, союзники, нет?

– Да, – согласилась Кана. – Союзники. Насколько мне известно. Ждите, я сейчас.

Она нашла фонарь, взяла его в левую руку (пистолет остался в правой – мало ли что) и вылезла на броню. Луч ее фонаря выхватил из темноты высокую мужскую фигуру с автоматом на груди. В лицо мужчине Кана светить не стала.

– Меня зовут Харик Су, – дружелюбно представился мужчина. – Там, внизу, мой товарищ…

– Я здесь, – послышался еще один мужской голос, спокойный и чуть глуховатый. – Меня зовут Симус Батти. Скажите, в вашем танке есть аптечка?

После того, как привели в чувство стрелка, и Кана Кейра оказала медицинскую помощь хвату – рану Симус все-таки разбередил, она слегка кровоточила, и пришлось наложить новый пластырь, стали решать, что делать дальше. На поверхность выбраться не удалось – слишком высоко было до края провала.

Зато Кане удалось поставить танк в нормальное положение. Она просто запустила двигатель, врубила заднюю передачу и дала газ. Машина дернулась, утратила равновесие, сползла кормой по стенке и встала на гусеницы. Еще пара рывков назад-вперед, и танк, перевалив через груду осыпавшейся земли и камней, расположился вдоль подземного русла.

– Вот под землей на танке я еще не ездил, – признался Харик Симусу, когда двигатель умолк, и Кана Кейра снова появилась на броне и махнула им рукой, подзывая к себе. – Правда, и по земле тоже. Жег их – это да, бывало. А вот ездить не доводилось.

– Мне тоже, – сказал Батти. – Но ты лучше вслух больше не упоминай о том, что ты их жег, ладно? Могут неправильно понять.

– Танк здесь вполне пройдет, – определила Кана Кейра. – Все лучше, чем топать пешком. Что это вообще за ход?

Ей объяснили, что это – высохшее русло подземной реки, которое тянется до самой Трещины, и по которому в Трещину и можно попасть.

– Ваш город сестер-гражданок именно так и был захвачен, – любезно добавил Харик. – Две с половиной тысячи наших бойцов прошли по этому руслу до Трещины, а потом поднялись снизу на воздушных шарах.

– Ловко, – согласилась Канна, холодно глянув на Су.

Раненый ей нравился больше. С одной стороны, меньше треплет языком, а с другой – и ростом не слишком велик, как раз ей под стать, стройный и черты лица… приятнее, что ли, мягче. Да и во взгляде Симуса Батти, когда Кана время от времени чувствовала его на себе, читался явный интерес, и пару раз лейтенант поймала себя на том, что от этого взгляда у нее учащается сердцебиение, и даже, кажется, приливает к щекам румянец.

– И что, это русло до самой Трещины такое широкое? – спросила она.

– Не знаю, – сказал Харик. – Если откровенно, я раньше вообще здесь не был.

– Я был, – ответил Симус. – Там дальше есть места поуже, но, по-моему, танк пройдет. Правда, не совсем понятно, как его потом из Трещины вытащить. Но если по Трещине проехать сотни полторы – две километров к северу или столько же к югу, то там она мельчает. Сам я так далеко по ней не ходил, но пластуны рассказывали, что есть в той стороне один-два удобных и не очень крутых выхода на поверхность. Не знаю, правда, в какую сторону пойдут все наши – на юг или на север. Впрочем, догоним – узнаем.

– Ваши – это кто? – спросила Кейра. – Вы здесь не одни?

– А что бы мы тут делали одни? – удивился Симус и коротко рассказал о событиях вчерашнего дня.

Как бы там ни было, а до утра решили немного поспать. Все очень устали и немедленно пускаться в малознакомую и темную подземную дорогу – пусть даже и на танке – никому не хотелось. Но, прежде чем устроиться на ночлег, Кана Кейра решила похоронить своего механика-водителя, – благо, земли для устройства могилы хватало с избытком, а возить с собой мертвое тело неизвестно сколько времени не было ни смысла, ни желания.

– Прости нас, – сказала лейтенант над импровизированной могилой, стащив с головы шлемофон. – Ты честно выполнила свой долг, и пусть о твоей душе позаботится Великая Матерь. А мы, если будем живы, тебя не забудем. Покойся с миром.

Наскоро перекусив тем, что нашлось среди общих запасов, улеглись вчетвером спать на корме танка, которая еще долго сохраняла тепло от двигателя. Уже окончательно уплывая в сон, Кана почувствовала, как Симус осторожно ее обнял и придвинулся ближе. Это было приятно, и отстраняться и убирать со своей груди его руку она не стала.

О том, что армии больше нет, они узнали ночью.

Сначала из разрозненных и во многом противоречивых радиосообщений, а затем эту же весть донесли те немногие очевидцы, которым удалось вырваться, как они сами говорили, из ночного ада на полпути между городом и северным горным хребтом. По словам тех, кто выжил, остался при своем уме и в твердой памяти, все, что произошло, напоминало фантасмагорический кошмар, который не мог никому из них привидеться в самом горячечном бредовом сне.