А. Павлов - Космический рейс

Работы Булина нашли самую широкую поддержку советского правительства. Однако, ему категорически запретили сразу же предпринимать путешествие на Луну, предложив сначала проделать опыт подобно Брендвуду. Булин строил одновременно два корабля. Один для отправки без пассажиров, другой для полета с людьми.

Отправление первого было назначено через неделю, второй должен был покинуть Землю через два месяца.

В Берлине Булин знакомился с интересующим его изобретением костюмов, напоминающих водолазные, дававших возможность пассажирам выходить из ракеты и исследовать поверхность Луны. На досуге же Булина неизменно тянуло к телескопу, в котором он мог наблюдать миры, путешествие в которые было целью его жизни.

Булин смотрит в телескоп на Луну. Опять та же виденная десятки раз картина.

Быть может на эти склоны лунных гор скоро суждено будет ступить его ногам…

В обсерватории тихо, лишь в противоположном от Булина углу слышится сухой кашель и стук каких-то стеклянных сосудов — это старик-астроном Штейн проявляет фотографические пластинки.

Булин навел телескоп на огненно-красный Марс и начал рассматривать загадочные каналы планеты. Возможно, что очень скоро человек посетит и этот, один из наиболее родственных нам, миров…

— Но что это?

В поле зрения трубы появилась темная точка, которая быстро увеличилась в размерах.

— Странно…

— Ну, а если это снаряд, посланный с Марса на нашу планету? — вихрем пронеслась у Булина мысль.

И вдруг странный толчок потряс здание.

Звеня, падали на пол приборы и аппараты, выбитые стекла окон дождем летели на камни мостовой.

В углу стонал старик Штейн.

Затем раздался ужасный грохот… как будто залп многих сотен орудий, как будто гром тысяч тропических гроз… Вихрь воздуха ворвался в разбитые окна и яростно закружил обломки на полу.

Оставив Штейна на попечении сторожа и наскоро завязав носовым платком пораненную осколком стекла и ушибленную руку, Булин вышел из обсерватории.

Тысячи взволнованных, перепуганных, неодетых, бледных как смерть, окровавленных людей беспорядочно бежали но улице. Стоны, проклятья, плач сливались вместе в диком хаосе звуков.

Булин присоединился к толпе бегущих. Небо пылало заревом пожаров.

— Землетрясение… Извержение подземных вулканов!..

Десятки самых невероятнейших предположений облетели толпу.

На другой лень газеты разнесли всему миру весть об ужасной катастрофе.

БЕРЛИН В ОГНЕ

Взрывом разрушены кварталы города

В восточной части Берлина по неведомой причине произошел взрыв, который буквально смел с лица земли постройки на протяжении около четырех квадратных километров. Ближайшие дома также значительно пострадали. Начались пожары. Сила взрыва была так велика, что даже на расстоянии 25 километров от города были выбиты все стекла из окон. На место катастрофы образовалась грандиозная воронка. Приступлено и раскопкам.

Неведомый взрыв смел 4 километра жилых кварталов… Причина неизвестна…

Несколько дней недоумевали газеты о причинах страшного взрыва в Берлине. При раскопках были найдены куски легкого желтовато-серебряного металла, напоминавшие осколки гигантского снаряда. Исследования ученых установили, что это сплав алюминия и некоторых, весьма редких на Земле, элементов.

Все попытки пролить свет на таинственное дело не приводили ни к чему. Наконец, остановились на предположении, что причиной взрыва явилась неудача при опытах одного известного химика, занимавшегося изучением взрывчатых веществ. Лаборатория этого химика находилась как раз в центре взрыва и была уничтожена до основания.

По ночам астрономы пытались разгадать тайны неизвестных нам островов мирового океана.

До отправления на Луну первой опытной ракеты Булина Б-1 оставалось два дня.

Изобретатель, только что прибывший на самолете из Берлина, сидел у себя дома в рабочем кабинете. Сильно волнуясь и нервничая, рассказывал он о берлинской катастрофе одному из своих друзей, Игнатьеву.

— Для меня совершенно очевидно, что грандиозный взрыв в Берлине был вызван ракетой, посланной с Марса. Жители этой планеты произвели опыт, подобный тому, который проделал Брендвуд четыре года тому назад в Америке и который я сам должен буду повторить через два дня… Я заявлял о своем предположении многим деятелям науки, но мне никто не верил, а некоторые даже открыто смеялись… Вчера я, наконец, обратился к профессору Осокину. Этот наиболее уважаемый мною человек, мнение которого я считаю для себя законом, нашел, что я переутомился, берлинская катастрофа окончательно потрясла мой организм, и посоветовал мне… лечиться. А я, повторяю, убежден в своей правоте…

Булин замолчал, затем схватил руку своего друга, впился глазами в его глаза:

— А ты… веришь мне?..

— Да, верю. Твоя точка зрения столь необычайна, что, естественно, вызвала сомнения, но я верю тебе.

— Спасибо, спасибо. Но слушай дальше. Меня преследует мысль: а что если и на Луне есть неведомая для нас жизнь, и ракета Брендвуда уничтожила целый город? Огонек, блеснувший на склоне одной из возвышенностей Луны, с таким восторгом встреченный наблюдавшими его в телескоп астрономами, принес гибель десяткам тысяч существ… Имею ли я право повторить такой же опыт? Они говорят мне, что на Луне нет жизни. Но мы не можем утверждать это. Уэллс спрятал обитателей Луны под ее поверхность, может быть, он случайно оказался прав… Ракета Брендвуда пробила толщу поверхности Луны, произвела ужасный взрыв и погубила множество жизней…

Булин схватился за голову и начал взволнованно ходить по комнате.

— Я не хочу быть убийцей, я мечтаю работать во имя торжества науки не только Земли, но всей семьи разумных существ Вселенной… В моем мозгу рождаются тысячи самых невероятных картин. Я представляю себе марсиан. Вот у них происходит заседание научного общества перед отправлением страшного подарка Земле, погубившего пятую часть населении Берлина. Одни из марсиан задает вопрос: «А может быть есть жизнь на той голубой планете, куда мы отправляем наш опытный снаряд, и он понесет гибель н разрушение?» Ему возражают и доказывают, что жизнь возможна только у них, на Марсе, приводят доводы… Он, наконец, согласен…

— Что делать, как быть? Мне кажется, что я схожу с ума.

Игнатьев, сосредоточенно слушавшим изобретателя, вдруг сорвался с места, подбежал к Булину и насильно посадил его в кресло.