Айзек Азимов - На суше и на море [1969]

— Ого! Вот это. я понимаю, рыбка! — сияет от счастья Юрий.

— Молодец!

Обед получился превосходный. Уха ароматная, вкусная, а обжаренные куски рыбы, пересыпанные мелкими сухарями, напоминают нашу западносибирскую нельму. Наловив гольянов, от устья старицы в Алеун растягиваем перемет, с берегов озера выставляем пяток жерлиц. Берегись, рыба!.. Солнце гаснет, спадает жар, появляются комары. Мы лежим у затухающего костра, слушаем вечерние звуки…

— Папа, смотри! — шепчет Юрка.

Я поворачиваюсь. В зарослях лещины из травы высунулась любопытная мордашка бурундука. Он осторожно косится на нас черными бусинками, потом, осмелев, выскакивает к кострищу и, схватив рыбный плавник, смешно задрав хвостик, скрывается в траве.

— Смелый зверюшка. Наверное, здесь у него нора? — смеется Юра и хочет посмотреть. Я его останавливаю:

— Пока не тревожь, пускай привыкает.

На ветвь лиственницы у обрыва запорхнул маленький зимородок. Он по яркой раскраске в сочетании зеленого, голубого и оранжевого цветов по праву конкурирует с райской птицей. Сутулой фигуркой, длинным носом на большой голове, своей древней задумчивостью очень похож на маленького мудрого философа. Зимородок долго, не двигаясь, сидит, потом, убедившись в безопасности, быстро ныряет в яр. Юрка тоже собирается проверить, и я его снова останавливаю:

— Гнездо его завтра без хозяина проверишь.

Он улыбается.

— Значит, не одни мы тут живем, уже двое соседей.

Веселее станет, как познакомимся…

Солнце давно закатилось, горит бледно-желтая заря, теплый вечер полон жизни. Высоко в небе носятся стрижи, над озером кружат ушастые совы, в листве шуршат полевки. С цветущей мари тянет тонким запахом чудных ирисов, лилий и кипрея. Здесь растительность немного богаче. По берегам Алеуна нашла путь к северу маньчжурская флора. Тут растет знаменитое бархатное дерево, остролистый клен, монгольский дуб, ясень, маньчжурский орех, белая липа. Деревья обвиты лианами китайского лимонника, амурского плюща. Прибрежные кусты спиреи, розы и боярышника вскинулись на три-четыре метра, заросли настолько густые, что без топора по ним не пролезть. В лесах водораздела, по холмам очень много лещины, бересклета, встречается желтоцветный рододендрон со стеблями, похожими по упругости на стальную проволоку.

Раздуваем костер, кипятим чай. Уже темно, зажглись звезды. В сумраке леса надсадно верещит бородатая неясыть — одна из здешних крупных сов. На мари переругиваются косули… Дикая ширь! Ближайшее жилье за двести пятьдесят километров.

— Чем завтра займемся?

Оторвавшись от дум, повертываюсь к Юрию. Тот, допив чай, лежит и смотрит на редкие звезды.

— Нужно козла добыть. Иначе без мяса работу не вытянуть. Пока не убьем, в тайге делать нечего.

— Куда пойдем?

— Пошарим сначала возле табора…

Из-за озера вдруг раздается четкий грустный возглас: «Сплю, не сплю! Сплю, не сплю!»

— Кто это? — настораживается Юра.

— Не могу понять!

И опять четко и ясно: «Сплю, не сплю! Сплю, не сплю!»

— Что это птица, в том не сомневаюсь, но какая? Ей-богу, не знаю…

Уходим в палатку. Ночь прохладная, залезаем в спальные мешки и быстро засыпаем под странный грустный крик… Рано утром вожусь с костром, Юра уплыл смотреть ловушки. Над озером, рекой и марью туман. Он очень густой и медленно ложится. Вершины лиственниц золотят солнечные лучи. Спускаюсь к озеру, зачерпываю ведро воды для ухи и слышу плеск весел. Из тумана выползает лодка. По Юркиной веселой физиономии уже вижу, что добыча есть.

Подтаскиваю лодку к берегу. Здорово! В сетях полно рыбы, а по резиновому днищу ползают два крупных сома…

— В первую сетку, — восторженно рассказывает Юрка, — попали три верхогляда, краснопер и две щуки, да еще дыра чуть не в метр в полотне оказалась. Наверное, щучина прорвала. А во второй щука, два карася и здоровенный сиг.

— А этих чертей откуда взял? — показываю на сомов.

— С жерлиц. Три попало, да один сорвался. — Он вздыхает. — Вот где рыбы-то! Теперь я поплыву смотреть перемет.

Разбираю сетки и, сложив в кучу рыбу, чешу затылок… Добыча изрядная. Нам вдвоем ее не съесть и за неделю. Ловлю прекращаем. Ладно, есть еще соль и коптильный агрегат, а то бы пришлось половину выбрасывать. Пока засаливаю рыбу, Юрка успевает вернуться. В лодке опять сом, косатка и две крупные щуки. За одну ночь в немудреные ловушки пойман почти центнер.

После обильного завтрака отдыхаем и отправляемся в первую охотничью разведку. Бродим по лесистым холмам часа четыре, уже близится полдень, снова нависает жара, а мы так и не подняли ни одной косули. Тайга изброжена во всех направлениях медведями. В этом, видимо, и причина откочевки косуль, но вот куда они отошли? Непонятно. Не солоно хлебавши заворачиваем к табору.

Вечером проверяю на засол рыбу. Уже можно коптить. Наш агрегат очень прост и удобен, представляет обыкновенный ящик из листового железа с плотно закрывающейся крышкой. Высота ящика метр, ширина семьдесят сантиметров. Вовнутрь вставляются проволочные решетки, на которые и укладывается подсоленная рыба, дичь или мясо. На дно ящика насыпаются сухие сучки ивы, ольхи, тополя, крышка закрывается, и агрегат ставится на костер. Теперь жди! Без доступа воздуха сучки тлеют, накаляясь от жара костра, горячий дым заполняет ящик, проходит полчаса, и великолепно прокопченный продукт готов. Просто, удобно и быстро. В другое время ящик служит тарой под экспедиционный груз. Юра собирается плыть по старице, просмотреть свежие следы животных. Предупреждаю: «На рыбу не покушайся!»

— Ладно, — морщится он, а сам незаметно прячет на дно лодки спиннинг…

Наступает вечерняя тишь и покой. Уровень воды за сутки упал на пять сантиметров. На реке появилась новая каменистая коса. Если так будет понижаться горизонт, то ребята могут попасть в ловушку. Выдержав нужное время, снимаю с костра коптильник, вынимаю золотисто-коричневых сомов, щук, сига и верхоглядов. Сомы плывут жиром. Разложив рыбу на бересте, жду, когда остынет…

Со стороны реки слышен плеск; оглянувшись, прячусь за куст лещины. На истоке старицы стоит лосиха с теленком и подозрительно косится в сторону табора. До животных от силы семьдесят шагов, отлично различаю фиолетовые, настороженные глаза…

Добыча заманчивая! Мясо, как воздух, необходимо. Жалко, не бык: его-то я бы, не задумываясь, свалил пулей. Но стрелять матку, да еще с теленком? Руки ружье не поднимают. Лоси бредут на остров, за ним они обязательно должны встретиться с Юркой. Вешаю на таган чайник и, раздувая костер, уже слышу топот. Вскакиваю. По тому берегу озера размашистой иноходью мчится лосиха, а за ней неуклюжим галопом — лосенок. Значит, встретились! Расплескивая воду, животные поспешно пересекают исток и скрываются в кустарнике.