Айзек Азимов - На суше и на море [1969]

Наутро пятнадцатого дня неожиданно обнаруживаем, что нам в сущности и делать уже нечего, все прибрано, подточено и готово к отплытию. Погода снова солнечна и нежно тепла. Идем купаться, предварительно выбросив на просушку спальные мешки и одежонку. Сегодня пятое августа, и я впервые замечаю на березах желтые листья… Уже начало осени. Дни скользят. Ход времени не остановишь… После ненастья вода холодная. Окунувшись, выскакиваю, сижу, греюсь на солнце. Юрка плещется, ныряет, подолгу пропадая с глаз. Наконец тоже вылезает. Невольно любуюсь его крепким, мускулистым, почти коричневым от загара телом. Таежная жизнь идет впрок, хоть и голодновато иногда приходится, зато вода и стерильно чистый, смоляной воздух с избытком возмещают недостаток в пище.

— Может, сплаваем? — спрашивает он.

— Пожалуй, давай, до вечера еще далеко.

Нас давно тянет посмотреть вниз по Алеуну новые озера. Их там два, одно за другим в десяти километрах от табора.

— Три полезных дела выполним: мотор как следует обкатаем, козлов поищем и сети на новых местах поставим, — дополняет Юрий, натягивая рубаху.

Уложив в дощаник ружья, сети и резиновую лодку, отчаливаем. Мотор работает ритмично. Вниз по Алеуну лодка летит, уровень высокий, течение быстрое, и через сорок минут мы уже у первого истока. Тут Алеун описывает огромную дугу. На мысу заросли красной смородины. Она уже давно поспела, и кисти сочных ягод горят на фоне желтеющей листвы. Привязав лодку, забредаем в лес, с жадностью набрасываемся на ягоды, но, проглотив две-три горсти, набиваем оскомину. Возвращаемся к лодке, забираем снасти и, с трудом пробираясь сквозь завал и заросли, старым руслом выходим к большой старице. Плывем на резиновой лодке, внимательно осматриваясь. Берега истоптаны изюбрами. Видать, зверь часто посещает озеро. В ночь обязательно надо покараулить!

Старица чрезвычайно богата кормами: в воде масса рдестов, урути, кубышки, сплошные подводные заросли ореха. Из-под берегов частенько срываются перелинявшие утки. От стрельбы еле-еле сдерживает здравый рассудок: напугаем зверей! Изюбры где-то недалеко. По следам определяю: ходят два быка. Эх, удалось бы промыслить изюбра! Если у нас нет никаких продуктов, то у ребят, наверное, вовсе дело дрянь. А впереди еще не меньше недели пути до первого жилья. Обсуждаем, что делать, и решаем возвратиться в табор, ждать ребят до вечера, а если не приплывут, то к ночи вернуться сюда и караулить зверя до рассвета…

И вот наконец солнце опускается за остров. Пожалуй, пора! Пишу ребятам записку, и мы отплываем…

Дальневосточный изюбр почти никогда не выходит кормиться на озера днем. Он очень осторожен и обычно появляется глубокой ночью, а с рассветом уходит в лесную чащу.

Впереди сидит Юрий, я на корме. Уже темно. Тоненький серпик молодого месяца не дает света. Плещутся утиные выводки, за мысом надсадно орет кем-то потревоженная старка. Подплываем к кусту ольхи, в его тени сидим и ждем. Утомительная штука ожидание. В бездействии минуты тянутся часами. Немеют ноги, все сильнее ноет спина. Неужели зверь не выйдет?

Скоро уже кончится ночь. На востоке заметно белеют и гаснут звезды. Дремлем, свесив головы на колени. Вдруг Юра вздрагивает и настораживается. Через минуту шепчет:

— Слышишь, трава шелестит?

Сколько ни напрягаюсь, ничего уловить не могу… На фоне белеющего восточного небосклона медленно выплывает четкий контур рогатого зверя. Вышел!

Юрка осторожно поднимает ружье.

Гремит выстрел!

Переталкиваем лодку на ту сторону. Подходим к изюбру. Тот уже затих. Бык отличный, в самом расцвете сил. Развесистые рога с семью отростками отвердели, но мышастая кожица еще не счищена, свисает клочьями. На минуту мелькает чувство жалости, но тут же меркнет: ведь в нашем положении другого выхода не было.

Заметно светлеет. Разводим маленький костер. Дым отгоняет докучливых комаров.

К восходу солнца мясо вывезли к Алеуну и погрузили в лодку. Юрка на костре жарит шашлыки. Я плыву проверять сети. Воздух чист и легок. По кустам снуют стайки длиннохвостых синиц, а над озером тянут табунки взматеревших уток. Из сетей выпутываю пять штук толстенных карасей и трех крупных щук. Ловушки оставляю еще на сутки.

Ребят нет. Это уже начинает беспокоить. Сегодня минуло шестнадцать дней, как они покинули табор. В хлопотах с копчением и солением мяса и рыбы проходит еще один день. Снова наступает утро. Тайга помаленьку одевается в яркие одежды. В листве кустарников все заметнее сверкают лиловые, синие и золотисто-палевые оттенки, рыжеет марь.

Мы с Юрием в огромных количествах поглощаем мясо, хлебаем суп, жарим гуляш, отбивные, шашлыки. Чувствуем заметный прилив сил и бодрости…

Если не появятся ребята, то решаюсь следующим утром отплывать на розыски. День тянется медленно. Переделали всю работу, заштопали штаны, выстирали бельишко и теперь, не зная, куда себя девать, сидим и ждем, когда сварится из карасей уха. Сети сняты, перемет тоже. В бочонке подсоленная рыба. В тазу в ямке у воды стынет холодец из изюбриных ног и головы. Спускаюсь проверять, открываю крышку и вздрагиваю от Юркиного ликующего крика:

— Ура! Едут!

Взбегаю на яр. Вот они, долгожданные! По плесу стремительно несется лодка, а из нее глядят на нас черные, бородатые, улыбающиеся физиономии.

Задорно и весело пылает большой костер. Мы сидим в кругу у груды жареного мяса, жуем и, перебивая друг друга, говорим, говорим. Здорово досталось парням! Они пробыли в тайге десять дней без кусочка хлеба, сахара, лапши и масла и, питаясь одной лишь косулятиной, выполнили всю главную работу. Не всякие сумели бы такое.

Потом мы долго сидим, потягивая чай.

Я рассказываю об интересной встрече с дедом Терешкой и его питомцем Артемкой. Из уснувшей тайги раздается знакомый крик: «Сплю, не сплю! Сплю, не сплю!»

— Кто ото? — спрашиваю ребят.

Кто-то отвечает:

— Восточноазиатская совка. Раз прокричала, значит, и нам спать пора.

Все встаем, потягиваемся, расходимся по палаткам.

Еще день ребята отдыхают, бреются, моются, стирают белье. Юра перебирает их мотор, наклепывает гребной винт. А на следующее утро наши лодки мчатся вниз по Алеуну, вывозя нас навстречу большой жизни.

Об авторе

Сосунов Алексей Григорьевич. Родился в 1916 году в гор. Вельске, Вологодской губ. По специальности инженер-лесовод. Работает старшим инженером-лесоводом в Западносибирской охотоустроительной экспедиции. Начал публиковаться с 1958 года. В 1960 году в Новосибирском издательстве опубликована его книга «В далеких лесах». Основной жанр автора — очерки, в которых он описывает свои скитания по таежным лесам. В сборнике печатается вторично. Сейчас работает над книгой о своих путешествиях по Сибири.