Ференц Кашшаи - Телечеловек. Фантастическая хроника

- Да, да, это поистине колоссально. Искусственный Бирминг наделал шуму на, весь мир, взбудоражил общественное мнение, разгласил беспрецедентную по своему значению военную тайну…

- Военную тайну? - Я не поверил своим ушам.

Теперь настал черед представителя сената. Вытянувшись во весь рост, он с высоты своего «величия» напыщенно произнес:

- Дорогой профессор, полагаю, вы понимаете, что столь ценное изобретение мы тотчас же обратим на пользу нашей великой державы, на укрепление ее военной мощи. Как вызнаете, на солдат теперь трудно полагаться, простые люди становятся все менее благонадежными…

- Вы же сами убедились, - вмешался министр, - что зловредная пропаганда сторонников мира возымела действие на психологию даже вашего теледвойника. Я надеюсь, вы поймете, что мы должны оградить общество от их пагубного влияния, противодействовать этой пропаганде всеми доступными нам средствами!

Долговязый представитель вновь принялся разглагольствовать. Слова сыпались из него, как из рога изобилия, он говорил скороговоркой, как бы стремясь наверстать упущенное:

- Надо немедленно объявить тревогу, мобилизовать полицию и вооруженные силы, поднять на ноги весь Миклан! Теледвойник должен быть схвачен в самый кратчайший срок!

- Это не так уж сложно, - заметил я, - если учесть, что «репродуцированный Бирминг» без всякой опаски ходит ко мне домой, хотя…

- Хотя? - в один голос спросили министр и представитель сената.

- Он самовольно взял у меня кое-какую одежду и изрядно опустошил чековую книжку. По-моему, это указывает на то, что он собирается жить самостоятельно.

- Кстати о самостоятельности, - бросил министр. - Ведь ваш теледвойник с самого начала ведет себя не так…

- Как действовал бы я? - подхватил я.

- Разумеется!

- По-видимому, в этом состоит одно из удивительнейших преимуществ моего аппарата: вы сами убедились, теледвойник профессора Бирминга наделен способностью самостоятельно действовать и принимать решения на основе собственного волеизъявления!

- Вот это да! - воскликнул Монсен. - Вы заговорили языком своего дружка!

- Что вы хотите этим сказать?

- Я имею в виду вашего теледвойника, профессор.

Реплика Монсена меня несколько озадачила. После минутного замешательства я все же продолжил свою мысль:

- Словом, биокамеры передают мысли не механически, а функционально, они в полном объеме переносят все функции центральной нервной системы и других органов, и, таким образом, теледублер…

- Вы сказали «теледублер»? - хором воскликнули все трое и многозначительно переглянулись.

Я мучительно раздумывал, как бы растолковать им все это попроще.

- Поймите, бога ради, ведь «репродуцированный Бирминг» - это не что иное, как я сам в копии, ну, мой дубликат, что ли. Поэтому не удивительно, если подчас мы с ним будем употреблять одни и те же выражения.

Окаменевшее было лицо министра несколько оживилось. Он сел и холеными пальцами принялся вертеть ножку бокала. Видимо, этот жест настроил его на юмористический лад, правда, далеко не безобидный.

- Итак, милейший профессор, стало быть, вы-то и есть главный бунтарь! Ваша вторая «натура» выдала вас с головой, что называется, со всеми потрохами! Ха-ха-ха!

Засмеялись и мы, но это был смех сквозь слезы.

В тон министру Монсен тоже попытался шутить:

- Думается, вы собираетесь организовать облаву на самого себя, дорогой профессор!

Не знаю, как остальным, но мне от этой плоской шутки стало не по себе.

- Я - сторонник демократических свобод, в частности свободы слова и действий на пользу обществу. Это известно всем…

- Вот и предоставьте нам свободу действий в поимке вашего теледвойника, - поспешно подхватил министр.

- По-моему, - продолжал он, - начать следует с того, чтобы опровергнуть в какой-нибудь газете достоверность всех сообщений об открытии Бирминга. При этом неплохо бы ввернуть в статью какие-нибудь морализирующие рассуждения. можно подпустить и философии.

- Но как это сделать, господин министр, чтобы не прослыть…

- Сумасшедшим?

- Вот именно!

- Придется с этим примириться. Из двух зол надо выбрать наименьшее. Хуже, если за границей будут знать правду о вашем открытии! Вашего «репродуцированного Бирминга», профессор, мы скоро обезвредим, и вы сможете продолжать свои эксперименты. Конечно, в обстановке строгой секретности, вы ведь понимаете, нельзя допускать никакой огласки… А тем временем страсти улягутся, и о «помешательстве» профессора Бирминга скоро забудут. Любая новость через три-четыре дня перестает быть злободневной.

- Все это так, господин министр, но надо же как-то объяснить, почему я отказываюсь от своего сообщения!

- Напишите, что вам захотелось высмеять участников Бодиэнского конгресса и доказать, что все эти одержимые глашатаи так называемой мирной пропаганды, - эти слова, язвительно улыбаясь, министр произнес с подчеркнутым сарказмом, - подобны безмозглым пешкам в чужих руках. Они сами способны поверить во что угодно и требуют того же от других…

- Неплохо! - бросил Монсен.

- …и сами, - продолжал министр, пропустив его реплику мимо ушей, - под стать теледублерам. Кстати, откуда вы взяли это словцо?

- В древнегреческом языке слово «теле» имело два значения, - пояснил я, - «дальний» и «совершенный».

- Одним словом, сравните их с теледублерами, число которых при желаний можно бесконечно умножить, воспроизводя от одного субъекта, и они будут хором повторять все, что им прикажут.

Представитель сената даже прищелкнул языком:

- Недурно придумано! Тут уж никто не сочтет вас безумцем, скорее наоборот!

- А в остальном положитесь на меня, уважаемый профессор, - продолжал министр. - Чековая книжка при вас?

- Да.

- Превосходно! Ну-ка, взглянем… Гм… Вырвано девять чеков, я запишу их номера. Пусть только ваш Бирминг заявится в банк: там мы устроим ему западню и схватим! Да, чуть было не забыл: как же так, профессор? Совсем недавно вы уверяли, что добились лишь частичных результатов, и вдруг теперь…

- Неожиданным успехом мы обязаны одной непредвиденной случайности, в существе которой мне до сих пор не удалось разобраться. В данную минуту я еще не могу объяснить, чем вызван столь необычайный эффект, а всякого рода предположения считаю неуместными.

- Необходимо как можно скорее установить истину. Бирминг, не забывайте об обязательствах перед правительством. Государство заинтересовано в их неукоснительном и точном выполнении.

- Постараюсь сделать все, что в моих силах, господин министр.

- Скажите, профессор, знает ли еще кто-нибудь о характере и сущности ваших экспериментов, разумеется, я имею в виду тот период, когда вашему аппарату еще не были приданы функции живого организма?