Валентина Журавлева - Альфа Эридана (Сборник)

- Так я пойду, - сказал он наконец. - Надо предупредить остальных.

Спускаясь по трапу, он вдруг заметил, что уже не спешит и не считает секунды.

Капитан плотно прикрыл дверь каюты. Небрежно сунул пробирку в штатив. Усмехнулся: «Паника - та же цепная реакция. Всё постороннее замедляет её…» - прошёл к креслу. Тихо гудела охлаждающая система реактора. Работали двигатели, ускоряя полёт «Полюса».

…Через десять минут капитан сошёл вниз, в кают-компанию. Пять человек встали, приветствуя его.

Все они были в форме астронавтов, надеваемой лишь изредка, в торжественных случаях, и капитан понял: объяснять положение никому не надо.

- Так, - проговорил он. - Кажется, только я не догадался надеть мундир…

Никто не улыбнулся.

- Садитесь, - сказал капитан. - Военный совет… Ну ладно. Пусть, как положено, первым начнёт младший. Вы, Леночка. Что нам делать - как вы думаете? - Он обернулся к девушке.

Та ответила очень серьёзно:

- Я врач, Алексей Павлович. А вопрос прежде всего технический. Разрешите, я выскажу своё мнение позже.

Капитан кивнул:

- Пожалуйста. Вы самая умная из нас, Леночка. И, как всякая женщина, самая хитрая. Готов держать пари, что мнение у вас есть. Уже есть.

Девушка не ответила.

- Итак, - продолжал капитан, - Леночка будет говорить потом. Тогда ты, Сергей.

Астрофизик развёл руками.

- К моей специальности это тоже не относится. Твёрдого мнения у меня нет. Но я знаю, что горючего хватит на полёт к звезде Барнарда. Почему же возвращаться с полдороги?

- Почему? - переспросил капитан. - Да потому, что вернуться оттуда мы уже не сможем. С полпути - можем. Оттуда - нет.

- Согласен, - задумчиво сказал астрофизик. - А впрочем, разве мы не сможем вернуться оттуда? Сами мы, конечно, не вернёмся. Но ведь за нами прилетят. Увидят, что мы не возвращаемся, и прилетят. Астронавтика развивается.

- Развивается, - усмехнулся капитан. - С течением времени. Итак, лететь вперёд? Я правильно понял? Хорошо. Теперь ты, Георгий. К твоей специальности это относится?

Штурман вскочил, оттолкнул кресло.

- Сядь, - сказал капитан. - Сядь и говори спокойно. Не прыгай.

- Ни в коем случае не возвращаться! - штурман почти кричал. - Только вперёд. Через невозможное - вперёд. Нет, ну, в самом деле, подумайте, как можно вернуться?! Знали мы, что экспедиция будет трудной? Знали! И вот первая трудность, и мы готовы отступить… Нет, нет, только вперёд!

- Та-ак, - протянул капитан. - Через невозможное - вперёд. Красиво сказано… Ну, а что думают инженеры? Вы, Нина Владимировна? Ты, Николай?

Инженер посмотрел на жену. Та кивнула, и он начал говорить. Он говорил спокойно, словно размышляя вслух:

- Наш полёт к звезде Барнарда - исследовательская экспедиция. Если мы, шесть человек, узнаем нечто новое, сделаем какие-то открытия, это ещё не будет иметь никакой цены. Открытое нами приобретает цену только тогда, когда станет известно людям, человечеству. Если мы долетим до звезды Барнарда и не будем иметь возможности вернуться назад - что толку в наших открытиях? Сергей говорил, что за нами в конце концов прилетят. Верю. Но те, кто прилетит, и без нас сделают эти открытия. В чём же будет наша заслуга? Что сделает для людей наша экспедиция?.. По существу, мы принесём только вред. Да, вред. На Земле будут ждать возвращения нашей экспедиции. Ждать совершенно напрасно. Вернёмся сейчас - потери времени удастся свести к минимуму. Вылетит новая экспедиция. Собственно, мы же и вылетим. Пусть мы потеряем несколько лет. Зато собранный нами материал будет доставлен на Землю. А сейчас мы лишены этой возможности… Лететь? Для чего? Нет, мы - Нина и я - против. Надо возвращаться. Немедленно.

Наступило продолжительное молчание. Потом девушка спросила:

- А как думаете вы, капитан?

Капитан грустно улыбнулся.

- Я думаю, что наши инженеры правы. Красивые слова - только слова. А здравый смысл, логика, расчёт - на стороне инженеров. Мы летим, чтобы сделать открытия. И если эти открытия не будут переданы на Землю - грош им цена. Николай прав, тысячу раз прав…

Зарубин встал, тяжело прошёлся по каюте. Ходить было трудно. Тройная перегрузка, вызванная ускорением ракеты, сковывала движения.

- Вариант с ожиданием помощи отпадает, - продолжал капитан. - Остаются две возможности. Первая - повернуть к Земле. Вторая - лететь к звезде Барнарда… и всё-таки вернуться оттуда на Землю. Вернуться, несмотря на потерю горючего.

- Как? - спросил инженер.

Зарубин подошёл к креслу, сел, ответил не сразу.

- Я не знаю как. Но у нас есть время. До звезды Барнарда ещё одиннадцать месяцев полёта. Если вы решите возвращаться сейчас - мы вернёмся. Но если вы верите, что за одиннадцать месяцев я смогу придумать, изобрести, открыть нечто такое, что позволит нам выкрутиться, тогда… тогда через невозможное - вперёд!.. Вот так, друзья. Что же вы скажете? Вот вы, Леночка?

Девушка лукаво прищурилась.

- Как всякий мужчина - вы очень хитрый. Готова держать пари, что вы уже кое-что придумали.

Капитан расхохотался.

- Проиграете! Ничего не придумал. Но придумаю. Обязательно придумаю…

- Мы верим, - сказал инженер. - Твёрдо верим, - он помолчал. - Хотя, по правде сказать, я не представляю, как удастся выкрутиться. На «Полюсе» останется восемнадцать процентов горючего. Восемнадцать вместо пятидесяти… Но раз вы сказали - всё. Летим к звезде Барнарда. Как говорит Георгий, через невозможное - вперёд.

Тихо поскрипывают ставни. Ветер перелистывает страницы, рыщет по комнате, наполняя её влажным запахом моря. Удивительная вещь - запах. В ракетах его нет. Кондиционеры очищают воздух, поддерживают нужную влажность, температуру. Но кондиционированный воздух безвкусен, как дистиллированная вода.

Не раз испытывались генераторы искусственных запахов; пока из этого ничего не получилось. Аромат обычного - земного воздуха слишком сложен, воссоздать его нелегко. Вот сейчас… Я чувствую и запах моря, и запах сырых осенних листьев, и едва уловимый загсах духов, и временами, когда ветер усиливается, запах земли. И ещё - слабый запах краски.

Ветер перелистывает страницы… На что рассчитывал капитан? Когда «Полюс» долетит до звезды Барнарда, на ракете останется только восемнадцать процентов горючего. Восемнадцать вместо пятидесяти…

Утром я попросила заведующего показать мне картины Зарубина.

- Надо подняться наверх, - сказал он. - Только… Скажите, вы прочитали всё?

Он выслушал мой ответ, кивнул.

- Понимаю. Я так и думал. Да, капитан взял на себя большую ответственность… Вы бы ему поверили?

- Да.

- Я тоже.

Он долго молчал, покусывая губы. Затем встал, поправил очки.

- Что ж, пойдёмте.

Заведующий прихрамывал. Мы медленно шли по коридорам Архива.

- Вы ещё прочтёте об этом, - говорил заведующий. - Если не ошибаюсь, второй том, страница сотая и дальше. Зарубин хотел разгадать тайны итальянских мастеров эпохи Возрождения. С восемнадцатого века начинается упадок в живописи масляными красками - я имею в виду технику. Многое считалось безвозвратно утерянным. Художники не умели получать краски одновременно яркие и долговечные.