Анастасия Ликова - Волк в овечьей шкуре - 1 [СИ]

А что если передать эти документы, причем все, Юрию Константиновичу, моему бывшему начальнику. Я его знаю как принципиального честного человека еще по приходу после Афгана в спецшколу РУ. Он был моим наставником, потом мы шли всегда вместе: где я, там и он, мой начальник. Верней, он меня всегда брал под свое крыло. И я больше 15 лет проработал под его началом, и к тому же он вхож на самый верх, а это очень важно. Ведь дело непростое, если, конечно, он захочет лесть в это дерьмо. Но я был уверен, что он полезет. А для этого неплохо было бы заручится поддержкой Самого. В общем, нужно передать, а там пусть сам думает, мне все равно не вытянуть такой груз. Если, конечно, под его крышей, но я даже не представлял себе, как я смогу что-либо объяснить ему. Прийти и сказать: "Здравия желаю, товарищ генерал. Вы меня не узнаете но это я, Ваш любимый ученик, вот жизнь побросала, и я немножко изменился...". Бред!

И еще я не мог понять, почему такие бумаги лежат в сейфе, у какого-то сутенера. Но подумав немного, пришел к выводу, что это вовсе не его бумаги, а скорее всего московского покровителя, чью фамилию назвал шеф. А тот, насколько я знаю, очень скользкий типок. Да и место, по сути, надежное, охрана московская, для штурма дом очень неудобный, и в случае чего всегда можно успеть уничтожить или...!! Вот черт, там в доме, скорее всего, есть черный ход, ведь недаром такие вещи там хранятся. И уничтожать их тоже смысла не имеет, значит должна быть возможность вынести их оттуда в случае опасности. Ну а то, что сейчас произошло, так это исключение, и вообще непредвиденный случай, ведь никто не мог подумать, что практически непреступная для спецназа крепость изнутри - просто легкая добыча одного спецназовца.

- Ладно, пока заберу с собой. Потом видно будет.

Я вышел в кухню, попросил у Галины рюкзак и, вернувшись, сложил все содержимое в него, засунув туда же два "Макара", "Каштаны" с обоймами и нож с ножнами, которые я снял с Матвея. А вот рацию, покрутив ее в руках, я отложил в сторону. Она была опасна: ведь зная чистоту, ее легко можно запеленговать. А это значит, что пользоваться ею уже нельзя, даже включать не стоит.

- Ты ничего не забыла? - услышала я голос Марины.

- Вроде нет, - я осмотрелся. - Все сложил вроде.

- Не сложил, а сложила, - поправила меня Марина и продолжила: - А твои гости еще не просятся наружу?

- Твою мать!.. - выругался я, вспомнив, что у меня критические дни, и, почувствовал, как у меня болит живот. Тяжело вздохнув пошел в баню.

- На, возьми, - Марина сунула мне прокладку. - Тебе помочь? - спросила она вслед.

- Сам справлюсь, - буркнул я и, уже не слушая ее замечания, пошел в баню.

Кое-как справившись с проблемами, я вышел во двор и закурил. Я совсем не обращал внимания, чем заняты подруги, а все прокручивал ходы отступления. Сегодня ночью нужно было уходить.

- Ой, дочка, зачем же ты, такая молодая и куришь? Тебе же еще рожать, - увидев меня с сигаретой, начала причитать теть Галя.

- Нервы, потом брошу, - пообещал я.

- Вот Коля приедет, он что-нибудь придумает. А ты зашла бы в дом или накинь что-нибудь, а то вон какой ветер, застудишься еще.

Но тут я увидел голубятню, она возвышалась над домом метра на три-четыре.

- Теть Галя, а где лестница на голубятню?

- Да ты никак туда собралась? Нечего там делать, это Колька все там пропадает, со своими голубями.

- Я так поняла, что тот дом находится напротив вашего?

- Да вон проклятый, прям через дорогу, за забором стоит. Много у нас таких домов понастроили за последние годы, а это один из первых.

- Можно я залезу посмотрю на него? - спросил я, хотя уже точно знал, что полезу в любом случае.

- Только одень что-нибудь теплое. Подожди, я сейчас тебе гамаши вынесу, а то тебя сейчас нужно в тепле держать.

Не дождавшись, пока она принесет гамаши, я направился к лестнице, куда показала Галина. Но та вернулась быстро и подала мне гамаши:

- Вот, одень и сними ты эти свои туфли. Что ты в них целый день ходишь? Ноги неужто не устали?

- Устали, еще как устали, - признался я, - но я могу ходить только в таких. У меня проблема с ногами, не могу стопу выгнуть прямо.

- Ой, прям беда, а что такое, с рождения или болезнь какая?

- Не знаю, что-то сделали, вот теперь и мучаюсь. Я даже не помню когда в доме этом, - соврал я.

- У нас в деревне есть бабка Клава, она не ходячих на ноги ставит. Давай, попрошу, она поможет.

Идея была хорошая, но не своевременная: сейчас вообще нельзя, чтобы кто-то о нас знал. Я объяснил ей, в чем проблема, и пообещал приехать как только все успокоится.

Голубятня имела посередине небольшую комнатку, огороженную сеткой от голубей. Тут стояли небольшой топчан, столик, тумбочка. "Вот хрыч старый, - улыбнулся я, - уже песок с него сыпется, а он все за девками подглядывает". Я взял лежавший тут же на столе полевой бинокль и осмотрелся. Вся прилегающая территория была как на ладони. Окошки возвышались над основной клеткой на полметра, поэтому была возможность осматривать территорию на все 360 градусов и плюс окошки были обтянуты сеткой-рябицей, что давало возможность вести наблюдения, не опасаясь быть обнаруженным. Голубятня была намного выше забора, и двор просматривался тоже полностью.

Невооруженным глазом был виден результат моей вчерашней работы: вместо сторожки красовались развалины, ворота были прикрыты, оставляя небольшой проход, и все машины оставались с снаружи. Во дворе суетились крепкие парни. Я приложил бинокль и стал рассматривать двор, перевел на окна второго этажа.

Да, бинокль хороший, я даже через стекла увидел расцветку обоев в комнате и с ужасом вспомнил, что наши окна выходили на эту сторону, и что шторы у нас не закрывались. Забор был выше, чем окна. Из-за этого мы ничего не могли увидеть, хотя я вспомнил, что видел голубятню.

"Вот старый пердун..." - выругался я. Он нас рассматривал как на витрине, все наши прелести можно увидеть в такой бинокль. Я покрутил его в руках: "Да-аа, у нас были немного слабее. О таких только мечтали, и они были желанным трофеем, захваченным у боевиков".

Не успел я осмотреться, как из-за поворота вырулил черный тонированный "Голенваген" и остановился у ворот. Навстречу выбежали несколько человек в черной форме и встали так, что перекрывали со всех сторон подходы. Даже с моей точки я определил, что работа с оптики будет при таком расположении затруднительна. Через минуту из машины сначала вышел Павел Алексеевич, а немного погодя - московский гость, то бишь сам босс этой организации. "Оп-па!!! А это кто пожаловал? Никак товарищ генерал? Ну, сука!" - выругался я.

Они зашли на территорию двора, генерал шел не спеша, рассматривая руины сторожки, потом что-то спросил. Ему показали рукой на веранду, видимо, откуда стреляли. Они о чем-то говорили, а я пожалел, что у меня нет тут моего оборудования, все лежало в гараже в далеком городе под Нижневартовском. Хотя я имел навык читать по губам, этому тоже учат. И, забыв обо всем, стал присматриваться к губам генерала. Кое-что понимая, но больше на догадках у меня получилось первое предложение: