Анастасия Ликова - Волк в овечьей шкуре - 1 [СИ]

- Вы что? Вам опасно одной, вдруг поскользнетесь... - в ванную вошла Сабрина. - Доктор хотел с Вами поговорить, он будет минут через десять.

- Вот как раз успею помыться. Сабрина, мне кажется, что я сильно воняю... - взмолился я.

- Ну, хорошо, доктор не против, но только, чтобы я помогала. Сейчас водостойкий пластырь принесу.

Она вновь исчезла. А я тем временем снял сорочку. Уставившись в зеркало, я как будто первый раз видел свое отражение. Волосы выглядели как солома, свисая спутанными взъерошенными прядями; даже не понять, какой у них цвет. Черный цвет еще не сошел, а светлый, так сказать родной, уже отрос. Глаза провалились, отчего стали совсем маленькими, окруженные синими мешками. Щеки также слегка ввалились, отчего нос и подбородок заострились. Синеватые губы казались огромными. "Ну и уродина, приснится такая ночью, трусами не отмашешься. Знала бы та половина мужчин, как может выглядеть их секс-символ, которую они видят на экранах во всей красе".

С телом тоже произошли изменения: талия и ноги, особенно бедра, стали еще тоньше, отчего грудь казалась нереальной, а в промежности щель стала еще больше, что даже стали видны половые губы. Мне показалось что они висят, я даже запустил туда руку и погладил их. Так и есть, они отвисали и даже показались отяжелевшими.

"Ну и как тебя приводить в порядок? И вообще, это возможно? - спросил я у отражения. - Мне помнится, ты выглядела совсем иначе, даже когда я тебя на трассе подбирал. А потом еще лучше. И где теперь Вера, что с ней, жива ли?"

Я вдруг вспомнил Веру, она всегда меня заставляла следить за внешностью. "Забудь, что ты был мужчиной. Теперь ты девушка и выглядеть должен неотразимо", - вспомнил я ее слова и даже уже начинал с ней соглашаться. Да что там греха таить, мне начинало нравиться. Видела бы она сейчас меня. И вообще, это еще хорошо, что я так выгляжу, а мог бы уже и червей кормить после всех этих передряг. Да и вообще, "были бы кости, а мясо нарастет", - так говорила моя бабушка.

Вернувшаяся Сабрина сменила мне пластырь, и я наконец-то смог сесть в ванную. Плескался я долго, минут сорок. Сабрина все это время была рядом. Она, видя мое истощение, также подбадривала меня. Я рассказал ей о своей проблеме с ногами и попросил найти подходящею обувь. Вскоре она принесла белые босоножки с ремешками, застегивающимися аж на голени.

Наплескавшись и вымывшись, я, облаченный в легкий халат и обутый, вышел в палату и тут же улегся на кровать. Наконец-то я смог немного расслабиться. Вроде в данный момент ничего не угрожало, но на душе было неспокойно, ощущение чего-то нехорошего, какой-то опасности не покидало меня и даже усиливалось. Но усталость брала свое, и вскоре я задремал, а потом даже увидел сон, он был из моей прошлой жизни. Я опять был в Грозном, нас зажали со всех сторон, мы идем на прорыв. Уже прорвав кольцо, попадаем под ураганный огонь ОМОНовцев. Даже слышу как свистят пули, меня что-то бьет в грудь, нет сил устоять, все смешалось, я уже вижу лицо генерала Мурзина и слышу его слова: "Держись сынок, еще немного, ты выживешь, мы рядом".

Проснулся я от того, что кто-то гладил меня по волосам. Это была Сабрина.

- Ты мой ангел? - задал я вопрос. - Я что, уже умер?

Она испугано уставилась на меня.

- Тебе наверное кошмар приснился, сейчас сделаем успокоительное.

- Нет не надо, я в порядке, - придя в себя, произнес я. - Я что-то говорил..а?

- Да, но я не понимаю. Кажется это был русский.

- Но я же русская, - я осмотрелся. Кажется, с того момента ничего не изменилось. - Я долго спала?

- Минут десять. С тобой хочет поговорить тот военный.

- Пусть говорит.

Она вышла, а на пороге появился Джон.

- Как наше самочувствие? - улыбаясь, спросил он.

- Как Ваше, я не в курсе, а мое хреново. И хочу сказать сразу: я не могу вспомнить, где то, что вы ищите. Может, осталось в машине, в той, в которой меня привезли.

- Там нет, - покачал он головой. - Вы же должны понимать, что своим упрямством делаете себе только хуже. Неужели Вам не хочется, чтобы весь этот кошмар закончился? Вам нужно только отдать то, что Вам не принадлежит, и все, я гарантирую Вам безопасность. Вы когда-нибудь слышали о защите свидетелей? Насколько мне известно, у Вас в России такая программа не работает.

- А так Вы не гарантируете мою безопасность?

- Сами поймите, в этой стране свои законы, мы не можем диктовать им свои условия. Если о Вас узнает полиция, мы не сможем Вас защитить и будем обязаны выдать Вас как преступницу, как оно и есть на самом деле.

- А если я вспомню, что изменится?

- Тогда мы спрячем Вас, тайно вывезем... скажем, в Израиль. А дальше... Вы понимаете.

- Нет, не понимаю, да и что об этом говорить, я все равно не могу дать Вам то, что Вы просите.

- Есть еще один вариант, - он помолчал и продолжил: - Вы, наверное, слышали о Гуантанаме?

- Первый раз слышу.

- Я скажу коротко: мы можем поместить Вас в эту тюрьму и продержать там, пока не получим то, что нам надо. Вы можете оттуда вообще не выйти.

- Я что, террористка?

- Ну вот, а говорите, что не слышали. - Раздался телефонный трекот. Он медленно достал телефон и, ответив, внимательно выслушал. - Скоро буду, - коротко бросил он и, отключив, убрал телефон. - Еще раз Вам говорю, Алина, подумайте хорошо. Мы не торопим, но времени у Вас до утра. Зачем Вам губить свою жизнь? Вы молода, красива...

- Шутите?

- Почему, мы же знаем, как Вы выглядите на самом деле. Так же знаем, что Вас похитили и хотели продать. Даже знаем, что Вам сделали пластическую операцию. Надеюсь, дальше не надо рассказывать? Если хотите, мы можем помочь Вам вернуться в Россию.

Он говорил все это на русском языке и почти без акцента. Но удивило меня не это, а его осведомленность и его вежливость. Но за всей этой вежливостью скрывался хищник. И что им еще известно?

- У вас есть, - он посмотрел на часы, - 19 часов, чтобы принять решение и выбрать один из трех вариантов.

- Каких? - я старался говорить меньше.

- Повторю. Вы отдаете нам то, что нам надо, и переходите под нашу защиту, или же мы Вас помещаем к преступникам, или отдаем местным властям, - с этими словами он встал и, улыбнувшись, направился к выходу.

- А Вы не боитесь, что я сбегу?

- Не смешите, в таком состоянии далеко не убежите. Вы это сами прекрасно понимаете. И не советую даже пробовать, тут кругом наши люди. - Он вышел из палаты.

"Ну и что делать? Он не верит. А я бы поверил? Наверное, тоже бы нет. И куда же все делось?"

- Как у Вас дела? - в палату вошел доктор, кажется, Мишель. Француз, что ли? Он отлепил мне пластырь и, осмотрев рану, произнес: - Как на собаке, так, кажется, говорят в России?

- Говорят еще много что, а Вы вот скажите: Вы же меня принимали из машины?

- Да, я, мне Алекс позвонила и сказала, что везет раненную девушку, и что срочно нужна операция...