Евгений Гаркушев - Близкие миры

– Да, – сказал Давыдов, лишь бы не молчать.

– Еще вопрос: какие цели вам ребята из Генерального штаба зададут? – вновь смутил Николая Слуцкий.

– Я-то откуда могу знать?

– А я знаю. Заглубленные бункеры командования. Ракетных шахт в Монголии нет, но друзьям из Вашингтона нужно показать, что их ракетные базы и командные пункты в случае необходимости будут уничтожены точно так же, как штабы наших противников: мгновенным ударом изнутри.

Теперь Давыдов понимал, о чем говорит Слуцкий. Изучая секретные доклады о работах ИТЭФа, он выяснил, что перемещения в другие миры, связь между мирами – побочное направление исследований ученых. Реальный госзаказ, под который выделяли деньги, – создание подпространственной торпеды, устройства, способного через соседний мир либо же по границе между мирами переместиться в другую точку данного мира. И. естественно, поразить выбранную цель. Каким образом, разработчиков торпеды не интересовало. Они работали над способом доставки, а легкими и компактными боеголовками занимался совсем другой институт.

На самом деле задача по переброске объектов через подпространство была едва ли не сложнее, чем перемещение неких предметов в соседний мир. Или выуживание из него интересующих исследователей объектов. Проблема заключалась и в том, что «прицелиться» в бункер непосредственно, как делала Галина при перемещении письма Давыдова в его прежний мир, было нельзя. Для этого нужно было иметь «локационную станцию» в том мире, через который шла торпеда. А если использовались «промежутки между мирами», что было наиболее эффективно по времени, безопасности и экономии энергии, то полагаться можно было только на расчеты. А они не всегда приводили к корректным результатам.

– И мне кажется, что испытание ваших торпед в боевых условиях ничего хорошего не принесет, – продолжил Слуцкий. – Кто-то сделает на крови наших ребят хороший бизнес. Потому что захват Монголии – общевойсковая операция. Вашими торпедами по юртам бить не будут – здесь в дело пойдут танки и пехота, в лучшем случае – вертолеты.

На каждый наш танк найдется гранатомет, и не один… Потом долго будут восстанавливать разрушенные ковровыми бомбардировками и танковыми атаками города дружественного государства. А граждане ничего, кроме повышения напряженности и нагнетания истерии, не получат.

Давыдов отметил, что Борис Михайлович перешел на высокий слог и стилистика у него стала почти такая же, как у университетского профессора. Впрочем, выговор остался все тем же, простонародным. Да и то – выговор не исправишь, а умные мысли глупым языком не выразишь. Не мог же крупный предприниматель, лидер местного полукриминального сообщества, быть совсем уж неучем! Скорее прикидывался, хотел зачем-то шокировать своего молодого коллегу. Или показаться ему проще, чем он есть на самом деле.

– Меня вот некоторые шпионом американским называют, – устало продолжил Слуцкий. – Но я не шпион. Я хочу жить спокойно. У меня трое детей. И я надеюсь им что-то в наследство оставить. А наши политики, по-моему, сильно в войну заигрались. Пойдем, Николай, поужинаем! За ужином и расскажешь, убедил я тебя или нет. Может, и ты меня в чем-то убедишь.

Ужинали в столовой вдвоем. Официант резво подносил блюда, наполнял бокалы и поспешно ретировался в соседнюю комнату, очевидно кухню или подсобку. На стене столовой тоже висело зеркало. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, для чего оно служит. Тем более что официант появлялся в тот же момент, как бокалы или тарелки пустели. Конечно, можно было предположить, что в бокалах установлены датчики, передающие на центральный пульт управления состояние их наполненности. Но гораздо проще поверить, что официант наблюдает за столом через зеркальное окошко в стене.

Пили красное вино с виноградников Краснодарского края из фужеров цветного стекла. Депутат Слуцкий как истинный патриот не хотел покупать дорогие французские и испанские вина. Молдавские он тоже Давыдову не предложил, хотя Молдавия и входила в состав Евразийского Союза. Наверное, краснодарские виноградники принадлежали Слуцкому или он имел в них свою долю. Впрочем, упрекать хозяина за экономию на вине не приходилось. Вино было отменным.

Николай выбрал более сладкое «Мерло», хозяин пил сухое «Каберне». К хорошо прожаренной постной свинине и запеченному до золотистой корочки картофелю такие вина вполне подходили. На столе у Бориса Михайловича, несмотря на то что лето еще не началось, имелось достаточно овощей: редис, огурцы, зелень и даже помидоры. Но в целом никаких излишеств. Стол был пожалуй что скромным.

После второго бокала вина Николай осторожно повторил:

– Я ведь, Борис Михайлович, против войны.

– Да я уж понял, – хмыкнул Слуцкий. – Пресс-конференцию твою мои аналитики просмотрели, я ведь телевизор принципиально не смотрю. Одно запудривание мозгов в массовом порядке! Аналитики мне хотя бы индивидуально мозги пудрят… Однако некоторые отрывки мне показали. Они, конечно, полагают, что ты хитришь. В панику пришли, все их расчеты коту под хвост! А я так считаю, что ничего страшного. Правду ты говорил. Или почти правду. Потому что иначе зачем тебе со мной встречаться?

– Действительно, – кивнул Давыдов. – Ну даже если я и против – что толку? Один голос при обсуждении проблемы ничего не решит.

Борис Михайлович забарабанил толстыми пальцами по белой скатерти.

– Так ведь через тебя мы сможем на других представителей вашей фракции выйти.

Николай аккуратно обгрыз свиную косточку, не спеша вытер губы салфеткой.

– Я двойным агентом работать не буду. Выступать, убеждать – это пожалуйста. А коллег своих предавать – увольте… Слуцкий усмехнулся и замахал волосатыми руками:

– Что ты, что ты! Какое предательство? Только-то и замолвить кое-где словечко, только-то и передать кому-нибудь барашка в бумажке… От себя лично, естественно. То есть как бы от себя. Или от неизвестного друга. Это как с кем удобнее. А уж я за ценой не постою…

Может, прежний Давыдов и прельстился бы посулами Слуцкого? Кто знает… При всей обеспеченности он мог нуждаться в деньгах. Ведь богатый человек не тот, у кого много денег, а тот, кому их хватает… И наверняка прежнему Давыдову хотелось иметь виллу где-нибудь в Полинезии, а не дачу на Черном море, «феррари», за которую нужно платить огромные таможенные пошлины, а не «навороченную» отечественную «десятку», загородный дом наподобие дворца Слуцкого, а не четырехкомнатную квартиру. Пожалуй, и нынешний Давыдов, пообтершись, захотел бы того же самого. Это пока, после нищеты, положение человека, чье место он занял, казалось ему блестящим.

Спрашивать у хозяина о прежних договоренностях попросту глупо. Кто из них что, кому и когда обещал? Проницательный Слуцкий мог догадаться, что дело неладно. А в том, что «скользкий» Давыдов изменил свою точку зрения, странного ничего не было. Простым человеком Слуцкий вряд ли его считал… Да и не прост был Давыдов, вовсе не прост.