Евгений Гаркушев - Близкие миры

– Не в ту сторону, наверное, летим. Селенги нет и нет. Наверное, справа осталась.

– Так поворачивай вправо!

– А может, и не осталась… Зависит от того, сколько пролетели. Мы ведь и на юг забирали… Я здесь всех излучин не помню.

Николай откашлялся:

– Послушай, Саша, а с диспетчером связаться никак нельзя? Он ведь нас должен видеть на радаре?

– Не факт… Мы от радаров прятаться стараемся. И на связь выходить категорически запрещено. У нас работу найти трудно, так что я инструкций нарушать не буду.

– Может, сядем, осмотримся? – предложил Шведов.

– Ты еще скажи – обнюхаемся! – резко бросил Николай. – Если нам с высоты ничего не видно, что ты на земле найдешь? Или ты специалист-почвенник?

– Ну, я вообще-то больше по радиофизике специализировался. И в комитет по рыболовству как инженер попал…

– Поднимайся выше, Саша! – приказал Давыдов. – Может, не везде туман…

Как ни странно, пилот его послушался. Продолжая движение на юг, винтокрылая машина начала резко подниматься. И вдруг вынырнула из тумана. Впереди четко просматривались высокие холмы, поросшие лесом, степь… Реки видно не было. Она, наверное, скрывалась за туманом справа от вертолета.

– А это не наш лагерь? – Давыдов указал вниз. Савченко по телефону объяснил ему, что полевая база ИТЭФа расположилась не в самом поселке, а в полевых условиях, неподалеку от места дислоцирования одной из мотострелковых дивизий.

Здесь едва ли не на границе тумана стояло несколько юрт, три «КамАЗа», джип и два танка, пушки которых были повернуты на север.

– Нет, это не наш лагерь, – прошептал Шведов, вглядываясь в рисунки на танковой броне – высокий столбик из кружков, треугольников и завитушек красного цвета. – Мы уже в Монголии, Саша!

– Вижу, – процедил пилот.

– Так ныряй в облако!

Петренко заложил крутой вираж. Для того, чтобы развернуть машину, ему пришлось потратить порядком времени. И вертолет оказался прямо над лагерем вероятного противника. Монголы и какие-то личности европеоидного типа, сновавшие вокруг техники, засуетились. Один из солдат – скорее всего, часовой – прямо с башни танка ударил по вертолету из «Калашникова». Хорошо, что не догадался использовать крупнокалиберный пулемет, а «Калашников» китайского производства после нескольких выстрелов заклинило.

– Сволочь! – стиснув зубы, шептал пилот. – Вот сволочь!

Николаю почему-то пришло в голову, что нужно отстреливаться. Ведь на них нападали, а оружие было только у него. Поэтому он достал своего «Макарова» и выставил его в окно. Впрочем, стрелять по молоденькому монгольскому солдату Николай не хотел. И выпустил несколько пуль в открытый джип, понимая, что танковой броне и граната не страшна.

– Что ты делаешь? – взмолился Шведов, порываясь оттащить Николая от окна.

И действительно, заметив, что противник ведет ответный огонь, монголы засуетились еще сильнее. Кто-то уже выбегал из юрты, неся на плече устройство, напоминавшее армейский противотанковый гранатомет…

Но вертолет наконец развернулся и скрылся в тумане. Стрелять теперь можно было только на звук – занятие малоперспективное. Если у монголов и их друзей не было самонаводящихся зенитных комплексов.

– Ходу, ходу! – закричал Шведов. – Пес с ними, с Наушками! Летим хоть куда-нибудь!

– Далеко не улетим, – мрачно заявил пилот. – Бензобак пробит. Повезло, что керосин не загорелся. Нужно садиться, а то упадем.

То ли солнце стало прогревать воздух, то ли вертолет изменил курс и вошел в зону меньшей влажности, но туман поредел. Двигатель работал исправно, однако стрелка указателя топлива падала. В салоне сильно пахло керосином.

– Одна дырка в баке или две, – предположил Петренко. – Надо же было ему, гаду, попасть!

– Хорошо, в нас не попал, – нервно заметил Шведов.

Пилот бросил на него косой взгляд, красноречиво говоривший, что такой вариант устроил бы его больше, чем пробитый бензобак.

– А вот и юрта! – обрадовался Петренко, высмотрев впереди большое белесое пятно. – Возле нее мы и сядем!

– По-моему, это не слишком разумно, – подал голос Давыдов. – Лучше бы сесть в степи и попытаться незаметно перейти границу. И, может, нас обнаружат спасатели…

– Поворачивай от юрты! – закричал на пилота Шведов.

– Ну нет, – упрямо сжал зубы молодой человек. – Мне вертолет терять никак нельзя. Бак залатаем, монгола за керосином пошлем. И тогда улетим.

– Какой вертолет?! – возмутился Шведов. – Гори он огнем! Самим бы не попасться!

Но пилот уже не слушал своего начальника.

– Захотите – уйдете в степь, – предложил он. – Я скажу, что был один. Так даже лучше – вас и искать не станут. Но вертолет я не брошу.

– По рации вызвать подмогу никак нельзя? – спросил Давыдов.

– А не работает рация, – признался вдруг пилот. – Просто наглухо сломана. Не положено, конечно, так летать, но начальство заставляет. Вертолетов мало.

– И телефоны мобильные здесь, наверное, сеть не берут… – предположил Николай.

– Еще бы. Дикая степь, – подтвердил Борис. – Разве что спутниковые аппараты. Да и то я не уверен. А ближайшая ретрансляторная сотовая станция – в Гусиноозерске.

– Монголы нам помогут. Если заплатить. – заявил Петренко. – Им все по барабану. И политика, и война. Пока их не трогаешь, и они не трогают. Спокойный народ.

– Что-то разумное в том, чтобы обратиться к местным, есть, – согласился с пилотом Шведов.

Впрочем, может быть, он сделал это, чтобы не терять лицо. Все равно его команды не выполнялись. А скрываться в степи и в перелесках – занятие не для правительственного чиновника, а для солдата-спецназовца. В конце концов, они ведь не делали ничего противозаконного. Просто заблудились! Только Давыдов зачем-то открыл пальбу…

Вертолет неуклюже опустился на землю метрах в тридцати от юрты. Оттуда, привлеченные шумом винтов, уже высыпали дети. Да и взрослые на стоянке тоже имелись. Их силуэты маячили в тумане. За первой юртой угадывались очертания других юрт – по меньшей мере двух.

Всхрапывали животные, потревоженные шумом вертолета. Слышался железный лязг. Пахло горьким дымом.

Шведов спрыгнул на зеленую траву и широко улыбнулся детям:

– Чичики! Сайн байн у!

Дети хмуро, исподлобья смотрели на человека в темном костюме при галстуке и в остроносых лакированных туфлях.

– Здравствуйте, – сказал зачем-то и Давыдов, хотя было ясно, что особого дружелюбия дети не проявляют, а русского языка, скорее всего, не знают. И шепнул Шведову: – Ты что сказал?

– То же, что и ты.

– «Чичики» – это «здравствуйте»?

– «Чичики» – это дети. Здравствуйте – «сайн байн у».

Из-за юрты вышел пожилой монгол, и дети защебетали, запищали. Давыдов различил особенно часто повторяемые слова «канпан» и «дарга». Взрослый гортанно выкрикнул что-то, и дети смолкли, а один из них громко заявил: —