Евгений Гаркушев - Близкие миры

Вместе с разведчиками просился и Петренко – ему не терпелось попасть к своей машине. Но Бурдинов запретил. Без соответствующих навыков пилот мог демаскировать разведчиков. Да и одежда его не способствовала разведдеятельности. Если военные были в камуфляже, то Петренко – в некогда голубой, а теперь уже грязно-серой, в разводах рубашке и черных, местами порванных брюках.

Мягмар поставил свое кочевье в хорошем и удобном месте. На берегу небольшой речки, неподалеку лес. Есть топливо для очагов, не нужно расходовать керосин, чтобы готовить еду на керогазах. Что это за пища без дымка?

Впрочем, все это были предположения, которыми обменивались между собой разведчики. Может быть, шаман преследовал свои, одному ему известные цели. Может, в ложбинке, где он поставил свои юрты, имелся прямой канал связи с космосом, лучше было беседовать с духами.

А те, кто остался под сенью леса, лежали рядком, закатившись под деревья. Слева – Шелобко, всматривавшийся в сторону юрт, за ним – Петренко с миской на ухе, поглощенный мыслями о своем вертолете. Дальше – Шведов, мечтательно глядевший в небо, различимое сквозь редкие ветки. Давыдов расположился под елкой и чувствовал бы себя уютно, если бы не сухие иголки, которые немилосердно кололи плохо защищенные места. По другую сторону той же елки наслаждался отдыхом Бурдинов.

Хотя с наступлением вечера похолодало и стемнело, тумана не было, и теперь, с холма, рассмотреть владения шамана не составляло труда. Белые юрты, грузовики, вертолет, рядом с которым присел на траву вялый часовой, вооруженный охотничьим ружьем. Время от времени он лениво отгонял от охраняемого объекта детей, впрочем, тех вертолет не очень уже занимал. Насмотрелись за день. Людей в кочевье было не слишком много. Неподалеку паслись несколько лошадей. А основное стадо, наверное, гуляло с пастухами по степи.

– Шаман свою политику проводит. – Бурдинов усмехнулся и кивнул на три новеньких «КамАЗа», сверкавших в лучах вечернего солнца свежей краской. – Не удивлюсь, что депутатов от улуса в верховный хурал он назначает. И каждый местный дарга к нему на поклон ходит.

– Кто-кто? – переспросил Давыдов.

– Дарга. Начальник.

– Может быть, – согласился новоявленный депутат, только начавший постигать азы большой политики. – Везде своя мафия.

Бурдинов перевернулся с боку на бок.

– Вертолет ему пригодился бы. В Улан-Батор летать. Был в Улан-Баторе, Николай?

– Когда бы я там побывал?

– Ну, мало ли… А мне довелось. Жаркий город. Суховатый. Я не о погоде. Об архитектуре. Там бы Гауди пару зданий поставить… Каса Мила отлично вписалась бы…

Давыдов удивленно поднял брови.

– Ты о чем, Вячеслав? Что еще за Каса Мила?

– Не помнишь разве, как мы с тобой в Барселону ездили? – Бурдинов осекся. Потом усмехнулся, поправился: – Конечно, не помнишь. Это мы с прежним Давыдовым там отдыхали. Он меня все по экскурсиям таскал. Нет чтобы в бар зайти или там просто по улице погулять, без затей… Но потом мне даже понравилось. Особенно творения этого самого Гауди, архитектора местного. Кажется, Антонио его звали. В середине девятнадцатого века родился, а умер еще до Второй мировой. А Каса Мила – дом, что он строил, желтого цвета. Одна из достопримечательностей Барселоны. Ни одного прямого угла, словно утес, морем омытый. Ограда на балконах – железная, резная, в виде листьев. Словно мираж в пустыне. И еще там дом был – Каса Батло. Будто чудище голубое. Я о цвете, естественно, а не о его ориентации. Облицовано словно бы чешуей, а крыша – как спина у динозавра. И собор, что он проектировал, красивый. Башни в виде четырех оплывших свечей… Свечи-то оплывшие, но, кажется, до самого неба достают.

– Что ж, выберемся – так съезжу в Барселону, – вздохнул Давыдов. – Хотя меня в Испанию никогда прежде не тянуло. Я бы лучше в Италию съездил. Или в Грецию.

– Что ж, можно и в Грецию, – согласился Бурдинов. – В Барселону опять зачем? Я тебе фотографии покажу. Ты на них есть – вроде как побывал. Фильм можешь заказать познавательный, если что неясно будет. Или я расскажу. А в общем и целом – так же, как у нас. Только жарко.

– И хорошо, – рассмеялся Давыдов. – Выкарабкаемся, поедем в Грецию, на острова. Я по телевизору видел, очень мне понравилось. К тому же древние греки – мой любимый народ. В смысле много я о них читал и уважаю очень. Хотелось бы на их родине побывать.

– А по мне, так и монголы интересны. Потомки Чингисхана как-никак!

– Что ж, верно. Но сейчас обстановка аля экскурсий не располагает.

В кочевье шамана тем временем задвигались, зашевелились. Вскоре на дороге показался столб пыли. К юртам быстро ехал красный автомобиль спортивных очертаний.

– Вот этого лучше бы не надо, – тихо заметил Бурдинов. – Хотя, с другой стороны…

– Что с другой стороны? – поинтересовался Давыдов.

– Это не американцы. Видишь, едут на «субару». Правый руль, если я не ошибаюсь… Значит, автомобиль японский. Скорее всего, какой-нибудь местный дарга.

– Почему дарга?

– Простым монголам автомобили не положены. Особенно легковые. Это как для нас – вертолет. Много ты знаешь людей, у которых есть свой собственный вертолет? Трактор там или грузовик – дело другое.

– И что с того, что это дарга?

– Соберутся они вместе, друг другу рады. Дарга ведь по делу приехал. О будущем узнать, порчу навести… Я в принципе не знаю, чем они там с шаманом занимаются. Религия чужая, чужакам они о ней не слишком распространяются. Не думаю, что Мягмар выпивкой увлекается, а вот прочие расслабиться могут. Архи дарга обязательно привезет. Ящик, а то и два. Как же без архи?

Давыдов ненадолго задумался, а потом признался:

– Почти что никогда не пил. И никогда не тянуло. А вот сейчас от ста грамм архи не отказался бы.

– Это ты-то не пил? – присвистнул Бурдинов. – Ах, ну да… Здоровый образ жизни в глобулах победившей демократии…

– Скорее, в глобулах проигравшего народа и выигравшего беспредела, – отозвался Давыдов. – Или еще проще – проигравшего общества.

– Кому же оно проиграло?

– Богачам, которые в Барселоне, куда мы с тобой то ли ездили, то ли нет, виллы покупают. А обычные люди и на Кавказе отдохнуть не могут…

– Прямо-таки и не могут?

– Ну, почти что так…

Из рюкзака Бурдинова послышался словно бы комариный писк.

Бурдинов вынул маленькое переговорное устройство и тихо сказал:

– Слушаю.

В ответ из динамика донеслось едва слышное шипение. Бурдинов подкрутил какую-то ручку и попросил:

– Повторите.

– Это Трушечкин. Тут в кочевье приехал Лосол-дарга.

– Мы не слепые, – ответил Бурдинов. – Откуда вы знаете, что это Лосол-дарга?

– Так народ его встречает. Радуются, по имени кличут. Громко.