Евгений Гаркушев - Близкие миры

– Давай, – согласился учитель Давыдов. – Поговорить нам действительно нужно. Неожиданно это все. Я теперь вроде как завещание тебе оставлю. Раз выяснилось, что ты живой, тебе здесь работать нужно. А начатых дел у меня очень много… Твоих дел…

– Подожди, подожди! – вскинул руки доктор Давыдов. – Что ты на похоронный лад настроился? И вид у тебя такой мрачный?

– Да то, что подставил ты меня, Доктор. Двойником твоим я работать не собираюсь. Не о том мечталось. А с некоторыми людьми теперь распрощаться придется. И опять я негодяем выйду. Или ты – не знаю уж, кого винить. Но внутренне я себя отвратительно буду чувствовать.

– Подожди еще раз! О людях – это ты о ком? О Даше? Так я на ее сердце и руку не претендую. Мы только с отцом ее дела кое-какие проворачиваем. И, надеюсь, ты нам поможешь. А насчет того, что нам двоим нет места в этом мире, тут ты ошибаешься… При нынешних возможностях печатного дела да моих связях… Захочешь, так станешь моим братом-близнецом. Ну, имя только сменишь. Станешь, скажем, Никитой. Или Виктором. Сам понимаешь, что Николай – это тот же Виктор по-гречески. А ты будешь «победителем» по-латыни.

– У меня свой дом есть, – ответил учитель Давыдов. – И свои родители. Да и имя мне менять ни к чему.

– А не хочешь – и в твоей глобуле работа для тебя найдется. Ты, главное, не горячись. Я уже практически все обдумал.

– То-то и обидно. За меня ты все решил, меня подставил, где только можно…

– Стоп! – резко оборвал местный Давыдов. – Нигде я тебя не подставлял. За спину твою не прятался и двойником своим работать не заставлял. Можешь претензии мне предявить, что я тебя не предупредил, что жив. Но это мои планы спутало бы. Мне скрыться нужно было, отлежаться. Проверить, как коллеги себя поведут. А идея тебя сюда вызвать вовсе не мне принадлежала. Что касается того, что ты сам начал на неприятности нарываться, неосторожно в Москве себя вел, в Монголию полетел – это уже целиком и полностью твои проблемы.

– Мои, мои, – согласился учитель Давыдов.

– Я, напротив, тебе счет предъявить хочу, – продолжал атаку доктор Давыдов. – Зачем же ты билеты мои Скорнякову подарил? Я, между прочим, ждал их в гостинице, собирался в Наушки лететь. Да только администратор, недалекая дама, думала, что депутату Давыдову билеты нужнее, чем Николаю Давыдову, который по паспорту здесь зарегистрировался. А я перехватить билеты не успел. Так бы мы с тобой ещё в Наушках могли встретится. Если бы ты, конечно, с Гнилорыбовым полетел.

– Что же, еще один билет нельзя было купить? – поинтересовался пришлый Николай.

– По депутатскому удостоверению – можно. Да только удостоверение мое ты забрал. А по паспорту – не давали. Зона чрезвычайного положения. Тех, кто раньше туда ехать собрался, в самолет пускали. А тех, кто непосредственно сейчас надумал ехать, – уже нет. Потому что разные люди могут среди них оказаться. В том числе иностранные шпионы.

Доктор Давыдов уселся обратно в кресло, учитель Давыдов без стеснения присел на кровать. Посмотрели друг на друга. И отчего-то рассмеялись.

– Так ты спешишь домой вернуться? – поинтересовался местный Давыдов. – Даже не погостишь? В кои-то веки увиделись…

– Нет, я же сказал – кое-какие вещи меня беспокоят. Шаману Мягмару я обещал, что войну предотвращу.

– Ну, военную истерию мы остановим, – уверенно заявил доктор Давыдов. – Можешь не беспокоиться.

– Мои обещания – это мои обещания. Они тебе как долги не останутся.

– Решим вопрос.

– И Даша…

– А вот с Дашей я тебе не помощник. Тут уж как вы сами решите. Она мне тоже очень нравится, но я, понимаешь ли, Вику люблю… С Дашей ничего серьезного у нас никогда и не было – так, легкий флирт. Она, правда, близко к сердцу это приняла. А я не зверь, конечно, жалко девушку… Но и жизнь свою изменить так резко не могу. Да, ты мне, кстати, здорово с Викой помог.

– В каком это смысле? – удивился пришлый Николай.

– Да когда на место ее поставил. Я после позвонил, она повыламывалась немного, но потом такой ласковой да сговорчивой стала – как никогда раньше. А все почему? Потому что у тебя духу хватило на место ее поставить.

– Эх, Николай, – вздохнул учитель Давыдов, забыв уговор обращаться по прозвищу, – бросил бы ты ее. Не доведет она тебя до добра.

– Нотации читать у меня мама есть, – обиделся доктор. – Тебя еще не хватало. Я уж как-нибудь сам со своей личной жизнью разберусь.

– Многого ты добился, а элементарных вещей не понимаешь, – усмехнулся учитель. – Это ведь не уравнения решать. Поймешь когда-нибудь, да поздно будет.

– Ладно, женщин – в сторону! Давай к делу. Что мы можем предпринять в сложившейся ситуации?

За окном стемнело, а два Давыдовых продолжали обсуждать возможные сценарии развития событий. Местный Давыдов был гораздо более искушен в политике, знал, к кому можно обратиться по тому или иному вопросу, имел массу полезных знакомств. А пришлый Давыдов глядел на вещи трезво, с позиции рядового избирателя. Вращаясь среди политической элиты, доктор Давыдов не всегда хорошо понимал чаяния простого народа и не представлял себе его интересов.

– Без Слуцкого нам все же не обойтись, – в который раз заявил местный Николай. – У него и деньги, и влиятельная роль в информационных холдингах. Если мы хотим совершить публичную акцию, нужно его вызвать. И вообще, он хороший мужик – поможет нам.

– И жена у него хорошая, – понимающе улыбнулся учитель Давыдов.

Доктор Давыдов покраснел, замялся:

– А при чем здесь это?

– Да так, ни при чем…

– Напрасно ты думаешь, что у нас с ней что-то было. Она небось наплела невесть чего…

– Да ты не оправдывайся. Мне-то какое дело? Лишь бы перед Слуцким оправдываться не пришлось. Или боишься, что Вика узнает?

– Вызвать его сюда нужно, – местный Николай решительно не желал обсуждать тему Ирины.

– Да не приедет он. По-моему, твой друг из дома боится выходить.

– Для дела он куда хочешь поедет. Да и я ключевое слово знаю. Сказать, какое?

– И какое же?

– Деньги.

– Неужто ему мало?

– Всем мало, – фыркнул доктор Давыдов. – Кстати, не думай, что для меня деньги много значат. Если ты со Слуцким встречался, он мог тебе сделать кое-какие намеки… Так вот, я разговаривал с этим человеком на понятном ему языке. Напрасно ты считаешь, что меня можно соблазнить парой сотен тысяч…

Учитель Давыдов смущенно потупил глаза. Здешнему Давыдову не помешала бы изрядная доза «правдосказа». Себе-то зачем лгать? Впрочем, статус профессионального политика, особенно в условиях гласности и демократии, накладывает отпечаток на человека. Он если и не врет, то старается казаться лучше. Даже в собственных глазах.

– Да понимаю я, – буркнул пришлый Николай, отводя глаза. – Что ты оправдываешься? Все мы люди.