Евгений Гаркушев - Грани матрицы

Все было устроено четко и надежно. Оборона обеспечивалась мощными компьютерными программами и самой современной техникой. Но мне все равно было не по себе. Потому что автоматика может ошибаться. И автоматику всегда можно обмануть. Особенно в случае, когда ставится такое огромное количество дополнительных условий.

Вот если бы боевым спутникам поставили задачу уничтожать любую цель, показавшуюся в радиусе пяти километров от станции, – они бы справились с ней «на ура». Но станция нуждалась в обслуживающем персонале. Персонал ходил по грибы и по ягоды, отдыхал за пределами станции. Да и городок был неподалеку – не выселять же его? Поэтому с присутствием людей приходилось мириться. А что, если самый что ни на есть благонадежный гражданин в определенный момент возьмет в руки пакет с пластиковой взрывчаткой и пойдет взрывать станцию? Захватывать заложников? Крушить охранные системы? Кто это может угадать?

Вот почему непосредственно на главном посту охраны не держали тяжелого оружия. Охранники, дежурившие на крупнокалиберном пулемете и зенитно-ракетном комплексе, были вооружены в основном револьверами с резиновыми пулями. А тем, кто оружие имел, категорически запрещалось приближаться к главному посту ближе чем на пятьсот метров. Кроме экстренных случаев, о которых оповещала компьютерная система.

И сам охранный пост, и зал управления станцией не имели даже бронированных дверей. Чтобы никто из персонала не мог захватить станцию, укрывшись за такой дверью. Даже среди тщательно отобранных людей могут скрываться психически больные. Или «заработавшие» болезнь уже здесь… А система «внутренней открытости», хотя и не очень надежна, пожалуй, разумна…

Работники ГигаТЭЦ не привыкли отказывать себе в удовольствиях. В этом я убедился после дня напряженных тренировок. Оказалось, в стране появились новые праздники. И один из них, «Спасение рубля от девальвации в 2032 году», праздновался завтра. Впрочем, назывался он, конечно, не так. Официально праздник именовался «День благоденствия». В этот глубоко буржуазный праздник все желали друг другу богатства и денег. Как можно больше денег. А учредили праздник действительно в день, который мог стать днем очередного дефолта, но почему-то не стал.

Официальная история утверждала, что сие славное событие произошло благодаря мудрым действиям правительства, премьер-министра и лично президента. Но я, из любопытства ознакомившись с некоторыми документами, найденными в Интернете, полагал, что тогда в мировом экономическом раскладе для нашей страны просто удачно легла фишка. Всегда на благосостоянии наших граждан сказывался именно счастливый случай. А целенаправленные действия правительства, как правило, вели к неблагоденствию. К обесцениванию сбережений, росту тарифов, понижению зарплаты, увеличению безработицы и прочим неприятным вещам. Так было всегда. Откуда ж тогда в 2032 году было взяться мудрому решению мудрого чиновника, которое спасло сбережения народа? И с чего вдруг чиновник этот бросился сбережения спасать? Зачем ему, собственно, это понадобилось? Обычно они беспокоятся только за свои сбережения, которые хранят вовсе не в банках. Или в банках, да не в тех… История была шита белыми нитками, но праздник получился удачный. Хлебосольный и веселый.

Согласно старой русской традиции, накануне всенародного праздника его отмечали на службе. Сам праздник – для узкого семейного круга, но нельзя ведь забывать и о коллегах!

Сотрудники Печорской ГигаТЭЦ собрались в большом зале административного корпуса. Кресла были сдвинуты, рядом со сценой накрыли столы. Члены коллектива могли бы позволить себе и поход в ресторан, ведь получали они немало, но разве в этом соль? Устроить самодеятельный концерт, выпить на рабочем месте, поплясать от души – что может быть приятнее?

Начальник охраны Бобби Смит, мой непосредственный руководитель, знакомил меня с коллегами. Их было не так уж и много – человек сто. Рядовых охранников на вечеринку не приглашали, младший технический персонал – тоже. Мы с Надей были почетными гостями. Как же, приезжие, из столицы… Не такое уж диво, но все равно любопытно.

Американцев на праздник пришло мало. Не все понимали широкую русскую душу и захотели участвовать в разудалом веселье. Хотя тот же Роберт веселился почти как свой. Наверное, Смит служил в России долго и успел многое перенять.

А русская душа и вправду требовала веселья. Уже через сорок минут после начала фуршета, как только музыку включили погромче, заместитель главного инженера Паша Пронин выскочил в начавший формироваться круг танцующих прыжками молодого резвого кенгуру. И стал выписывать такие фигуры, что и профессиональному танцовщику не снились. Причем пьян господин Пронин не был. Во всяком случае, если и выпил, то умеренно.

Надя тоже с удовольствием топталась под музыку. Да и я, чтобы не показаться мрачным типом, немного потанцевал, хотя большой потребности двигаться у меня не возникло.

Часа через два после начала фуршета половина персонала, присутствовавшего на вечеринке, перепилась до поросячьего визга, остальные же пребывали в состоянии легкого ступора. Больше алкоголя употребить вроде было невозможно, но чувствовалась некоторая неудовлетворенность. Еще бы – пили-то ведь всякую дрянь, газированную алкогольную водицу да «нетрадиционные» вина – читай, их грубую имитацию. Водка тоже была, но ее почему-то употребляли из-под полы. Пить крепкие напитки считалось словно бы неприличным.

Сжевав пару бутербродов и запив их парой бокалов газировки, я пошел проверять посты. Картина была удручающей. На зенитной батарее пили горькую, не стесняясь общественного мнения. На воротах солдаты оказались поддатыми. В леске расположился на импровизированный пикник патруль. Они распивали газированную «Калинку».

Вызвав из общего зала Смита, одного из немногих мужчин, крепко державшихся на ногах, я предложил объявить учебную тревогу. Роберт воспринял предложение с повышенным энтузиазмом.

Результатом проверки явилось выявление интересной закономерности. Те солдаты, которые находились в резерве, дома, сохранили относительную трезвость. Рядом ведь были жены, да и возможностей провести время интереснее, чем на работе, имелось больше. А вот те, что дежурили, были пьяны почти поголовно. Не потрудились даже принять отрезвляющие таблетки. И глухо роптали на нас за то, что мы портим им праздник. Особенно косо охранники посматривали на меня. Объявилась новая метла, и начались неприятности…

– Что ты хочешь, Юджин? – проникновенно дышал мне в ухо Смит. – Опасности настоящей здесь не было с момента открытия станции. Пикетчики протестуют только по будням. Праздник – он для всех праздник, они по домам разъезжаются. Да и тихие наши пикетчики. Только три раза на моей памяти пришлось слезоточивый газ применять, когда демонстранты, пацифисты поганые, транспорт на территорию не пускали. Считай, раз в три года. Двенадцать лет назад была заварушка – направленным взрывом стену проломили, к главному корпусу ломанулись. Но дежурный наряд зенитный пулемет развернул, верхушки елок перед нарушителями срезал, и те быстро за территорию убрались. А толпа шла большая – человек двести…