Евгений Гаркушев - Обойдемся без магии!

Пустыня со спекшейся почвой простиралась на многие дни пути. Говорили, что за бескрайними пустынными пространствами живут люди, есть могучие княжества, но вести оттуда приходили редко. Случайные путники, забредавшие с севера, после многодневных блужданий по пустыне были не в себе, и доверять им не следовало. Конечно, от великой России должны были остаться и другие населенные области. У Северного моря, на Волге, в Сибири. Но вестей оттуда не было.

На востоке, до самого Китая, выжженная земля чередовалась с оазисами, поднявшиеся на равнине горы – с глубокими, в несколько сот метров трещинами в земле. Тем не менее из Китая время от времени приходили торговые караваны. Не в Горную страну, конечно. Здесь не было товаров, из-за которых стоило проделывать столь далекий и трудный путь. Караваны шли к Вратам, стоящим на Эльбрусе.

Эти Врата открывались в другой мир, Рамсворд. Не слишком населенный, не слишком благополучный, но имеющий связь с другими мирами. Там действовала магия, и достаточно сильный чародей, путешествуя пешком, мог попасть оттуда в любую точку всего многообразия стран и открытых миров. Планета Земля со времени Великого Катаклизма была надежно отрезана от других плоскостей мира. Побочный эффект проклятия разума или благословения небес – это уж как посмотреть на то, что произошло несколько столетий назад в нашем мире.

Естественно, через Врата на Землю привозили самые разные товары. Княжество Бештаун неизменно брало за их ввоз высокую пошлину, уклонение от ее уплаты было тяжким государственным преступлением. Княжество жило благополучно во многом благодаря торговым пошлинам. Именно поэтому Заурбек с такой радостью ухватился за мое шампанское. На вырученные деньги содержалась армия, создавалось ополчение и нанимались отряды китайцев, охранявшие караванные тропы. Одна беда – Бештаун брал с купцов пошлины, но мало что мог предложить на продажу. Простые крестьяне – земледельцы и скотоводы жили бедно.

Многие люди с Земли уже давно ушли за Врата, и ушли навсегда. Ведь в мире, где не действует магия, жить во сто крат сложнее, чем там, где магия есть. Но не только в отсутствии магии, без которой невежественные земляне обходились многие сотни лет, заключалась проблема моей родной планеты.

Если к этому прибавить тот факт, что на планете не работали двигатели внутреннего сгорания, не взрывался порох, а законы Ома перестали действовать так, как прежде, что привело к невозможности эксплуатировать электростанции, вы поймете, что Земля стала захолустьем, из которого бежал каждый, кто только мог.

Я, напротив, вернулся. Точнее, меня забросило сюда, и У меня не было иного выхода, кроме как бороться вместе с жителями родной планеты, родного мира. Пророк Асу, с которым я встретился на Лиме, объявил, что я смогу вернуться домой только из дома. Пришлось поверить ему. Ведь и сам я придерживался сходной точки зрения. Чтобы войти куда-то, нужно сначала подойти к входу.

То место, где я когда-то родился, затопили соленые моря, вокруг него лежали выжженные пустыни. Поэтому я обосновался поблизости – рядом с горой Бештау, возле которой некогда били горячие источники. Теперь они иссякли. Думаю, причиной этого был все тот же Катаклизм.

К Кавказскому хребту примыкала теперь цепь новых гор – Черных, или Ледяных – разные народы называли их по-разному. Сам хребет стал выше и тянулся теперь дальше на север. За ним лежало государство, без ложной скромности именуемое Славным, которым сейчас правил отец Кондрат, митрополит православной церкви. Там обитало достаточно много, настоящих монахов. Именно их существованию я был обязан славой отшельника. Временами монахи перебирались-таки через горы. Некоторые селились в одиночестве в диких теснинах.

Монахи правили Славным государством, но жили в нем самые обычные люди. Относительно названия государства за горами ходили разные слухи. То ли его назвали так потому, что там жили уцелевшие славянские народы, то ли по православной религии монахов-правителей, то ли по славному образу правления, когда власти заботились прежде всего о простом народе, а потом уже о собственном благополучии. О правителях Славного государства и населяющих его людях я слышал много хорошего. Они были образованны, жили богато, но не делали из богатства культа. Их донимали постоянными вылазками уцелевшие после всех катаклизмов нищие и голодные турецкие пираты.

Впрочем, из-за высоких заснеженных гор Бештауну проще было торговать с Китаем, чем с соседями, язык которых был понятен почти всем бештаунцам. Китайские караваны, как я уже упоминал, приходили к нам сами. Они шли с северо-востока, через Калмыкию, где осталось несколько оазисов в степи. Потом караваны поворачивали на восток, преодолевали просторы южной Сибири и огибали Гималаи. Путь был долог и труден.

От китайцев жители Бештауна знали и о других Вратах – в горах Южной Америки. Те Врата вели в Тескалеп, и из них выползало порядочно всякой нечисти – их никто не охранял. Но китайцев это не смущало, и время от времени они предпринимали экспедиции в тот уголок планеты. Ведь через Врата можно было попасть в Большой Мир!

Замечательно, но факт – до любых Врат китайцам приходилось добираться с огромными трудностями. А кроме китайцев, по большому счету Врата не были нужны никому. Только одиночкам, алчущим приключений, новых ощущений и, конечно, магии, о которой они не имели ни малейшего представления.

Пройдя через Врата, выходцы с Земли оказывались в полной зависимости от не очень честных проводников Рамсворда или Тескалепа, пограничных с Землей миров. Но не всегда их обманывали. Некоторые смогли-таки добраться до благословенных краев, где и Врата считаются сказкой, и о Земле, а также о случившихся здесь событиях помнят только мудрейшие из мудрых.

Лязг и крики доносились с запада, с гор. Билась ли то Сотня, охранявшая Врата? Секли ли под грохот оружия провинившихся? Или ветер в горах порождал страшные звуки? Сложно сказать – до гор было далеко.

Но когда солнце скрылось за скалами, топот одинокого коня нарушил вечернюю тишину долины. Этот топот, да редкое блеяние овец, да посвист ветра – вот и все, что я слышал тем вечером.

А с первой вечерней звездой на дороге появился всадник. Он то и дело опускался на гриву коня, потом словно просыпался, садился ровно и снова начинал клониться. Голова его была разбита и не перевязана. В раненом воине я с трудом узнал Касыма.

– Что случилось, Нахартек? – крикнул я еще издали. Он словно бы не услышал. Потом его блуждающий взор поднялся, остановился на мне, и он прошептал:

– Беги. Спасайся. Нужно предупредить людей в Бештауне.

Я снял слабо сопротивлявшегося юношу с уставшего коня.