Евгений Гаркушев - Великий поход

– Диме требуется отдых. Он не может ползти так же бодро, как мы.

Минут десять лежали молча. Воздуха в полной мере не хватало, но приток кислорода все же имелся. Мила всхлипывала, китаец, похоже, забылся дремой. Как он вообще двигается? Нужно отдать пареньку, должное – сила воли у него необычайно высока.

С поверхности несколько раз раздавался грохот – не такой сильный, как первый раз. Бомбардировки продолжались, только сместились в сторону. Какой смысл бомбить ущелья, которые просматриваются с воздуха? Наверное, охранявшие Бамиан заподозрили, что мы могли укрыться в складках местности. И пытались если не выкурить нас на поверхность, то похоронить под завалами.

Десантников они, видимо, отозвали. Или бомбили те ущелья, которые не удалось закрыть людьми… А охрана монастыря поставлена на должный уровень, если они не жалеют бомб даже на маленькую диверсионную группу…

– Пойдем дальше, – предложил я, когда решил, что все достаточно отдохнули. – Ход не может бы слишком длинным.

Дима очнулся и сделал рывок, уткнувшись мне в ботинок. Я пополз вперед.

Тоннель несколько расширился, хотя поворачиваться в нем еще было трудно. Метров тридцать – и я уперся в нависающий с «потолка» камень. Под ним имелось пространство сантиметров в пятнадцать, поэтому препятствие можно было почувствовать, только подобравшись к нему вплотную, Потолок опустился на несколько сантиметров – только и всего…

– Небольшие проблемы, – сообщил я товарищам. – Остановка. Отдыхайте.

– Можно пройти еще немного, – заявил Дима.

– Нет. Отдохнем. Мила заплакала.

– Не могу здесь находиться! Мне тяжело! Тяжело! Я сейчас задохнусь!

Подземелья и узкие лазы действовали на девушку так же плохо, как на меня. Только она пока еще не знала, что мы заперты в тоннеле. Обвал завалил вход, свисающая с потолка плита закрывала путь вперед.

Итак, что делать? Возвращаться назад и попытаться пробиться через обвал? Пока это не имеет смысла – если мы вылезем, то попадем прямо в руки охранникам. К тому же, опасаюсь, разминуться с Димой и Милой в проходе не удастся. Развернуться – тоже. А Мила ничего не сможет сделать с завалом.

Оставалось одно – пытаться пробиться вперед, пролезть в пятнадцатисантиметровую щель не удастся. Разрушить камень, в принципе, можно… Крошить руками кирпичи я умел, справиться с более твердой Породой – вопрос времени. Здесь все же не базальт и не гранит. Но не спровоцирует ли разрушение препятствия новый обвал? Сейчас плита представляет собой своего рода «ребро жесткости», удерживающее свод. Если его убрать – не рухнут ли другие камни?

Я сконцентрировался, постарался тщательнее «пр0. щупать» проход впереди. Плита, мешавшая нашему продвижению, была небольшой. Сантиметров сорок длиной. Дальше проход несколько расширялся, и уже метров через двадцать выходил в большой зал. Возможно, в естественную пещеру или в какой-то из выдолбленных в скале искусственных гротов.

Пожалуй, небольшая плита, преградившая нам дорогу, не повлияет на устойчивость свода. Я протянул руку, нащупал ребристый край камня и отломил небольшой кусок. Так, чтобы оставить в этом месте зацепку и иметь возможность продолжить вгрызаться в горную породу. Обломок я перекинул через плечо, чтобы он упал рядом с Димой.

– Передавай камни Миле, – предложил я. – Нам надо распределить их по тоннелю равномерно.

– Завал? – без лишних эмоций спросил китаец.

– Почти, – ответил я.

Из моих слов можно было предположить, что завал не слишком серьезный. Щадить чувства Димы я не считал нужным – китаец, несмотря на молодость, был закаленным бойцом. А Мила могла удариться в панику.

Когда Дима кинул ей камень, так и произошло.

– Мне страшно! Мы никогда отсюда не выйдем Лучше бы нас расстреляли из автоматов! Да что там – лучше бы меня побили камнями!

– Не отчаивайся, – громко предложил я, вкладывая в интонации всю убедительность, на которую был способен. – Каких-то два часа, и мы выйдем в пещеру. Там отдышимся, отдохнем. Доверься мне.

– И так только и делаю, что полагаюсь на тебя, – жалобно всхлипнула девушка. – Один раз это спасло мне жизнь, но с каждым новым шагом наше положение становится все ужаснее.

Я продолжал разрушать плиту. Камень был сравнительно мягким, и иногда вполне можно было отломить кусок покрупнее. Но большой кусок мешал бы продвигаться моим спутникам. Поэтому я ломал плиту в мелкий щебень.

– Кто проложил этот ход? Когда? Зачем? – пробормотал Дима, бросая назад очередную порцию камней.

– Монахи. Для каких-то своих нужд. Полагаю, пару тысяч лет назад, – ответил я. – Они расширили и улучшили естественный ход, проточенный водой.

– Значит, этим путем мы попадем на территорию монастыря?

– Скорее всего. Но монастырь – не единое целое. Некоторые гроты расположены поодаль от других.

– Знаю, – согласился Дима. – Тем не менее в любом гроте я могу сориентироваться. И буду точно знать, куда и как нам идти.

Час напряженной работы, и я протиснулся в дыру под камнем. Дима пройдет здесь без труда. Мила тоже должна пролезть.

– Препятствие устранено. Осталось немного, – сообщил я. – Вперед.

Было слышно, как Дима скрипнул зубами и пополз. Мила двинулась следом молча.

Проход становился все шире. Еще немного – и я мог встать на четвереньки.

До сих пор вокруг царила полная темнота. Но вот впереди появился слабый, рассеянный свет. Воздух стал. свежее. И еще я почувствовал воду.

– Все в порядке, – сказал я друзьям. – Мы добрались до пещеры. Сейчас сможем умыться и отдохнуть.

Мила сдавленно расхохоталась. Смех перешел рыдания.

Еще рывок – и я спрыгнул с полутораметровой высоты на гладкий каменный пол круглого грота, Своды его поднимались метров на пять. Метров шесть было от стены до стены. Посреди застыло маленькое озерцо – темное зеркало в оправе желтого камня.

Я протянул к черному зеву прохода руки и помог спрыгнуть Диме. Поймал заплаканную, грязную и дрожащую Милу. Вытащил из дыры собаку.

Беточка сразу кинулся к озеру и принялся лакать студеную воду, Мы последовали его примеру. Пить хотелось как никогда в жизни. В моем организме уровень жидкости упал почти до предельного уровня.

Рассеянный свет шел из-под свода грота. Где-то вверху скрывалось невидимое снизу отверстие, выходящее на поверхность. Свет, попадающий в него, освещал камни и, отразившись от них несколько раз, доходил до грота. Думаю, войди кто-то сюда снаружи, из-под палящего солнца, рассеянного света он бы и не заметил. Но после пребывания в темноте в течений нескольких часов, в слабоосвещенном гроте можно было видеть каждый камешек.

Впрочем, в гроте имелись не только камешки. На противоположном берегу озерца валялись старые полусгнившие доски. При желании мы даже можем развести костер! Только нужно ли нам это?