Кир Булычев - Поселок

— Куда? — спросила Марьяна.

— По веткам вверх. Чего ждать? А потом вам крикну.

— Давай, — согласился Дик. — Ты самый легкий.

Казик проверил, хорошо ли держится нож. Потом, держась за канат, осторожно вылез на край корзины.

— Совсем не страшно, — сообщил он. — Ничего не видно и поэтому не страшно.

Он ухватился обеими руками за канат и подтянулся так, чтобы ухватить его ногами. Марьяна и Дик замерли с другой стороны корзины. Корзина раскачивалась. Казик пообещал:

— Я вам буду рассказывать, чтобы вы знали.

Он лез быстро — привык лазить по лианам. Через полминуты Казика уже не было видно, только корзина раскачивалась в такт его движениям.

— Ну и как? — спросил Дик.

— Лезу. Шар совсем без воздуха, как тряпка.

Через некоторое время корзина перестала покачиваться.

— Что? Добрался? — спросил Дик.

— Нет, это я отдыхаю. Уже скоро доберусь.

«Ждать всегда плохо, особенно когда не знаешь, чем кончится ожидание, — думала Марьяна, — но почему-то мы всегда чего-то ждем. Даже жить некогда. Вообще-то все ждут, когда мы улетим на Землю, а я жду, когда вернусь к Олегу. Дик ждет, чтобы скорее оказаться в лесу. Теперь мы ждем — оборвется шар или нет. Очень глупо ждать, самое обыкновенное и самое неправильное занятие. Жить надо так, чтобы совсем не ждать…»

Корзина снова начала покачиваться. Послышался треск. Марьяна поняла, что это трещит оболочка шара. Корзина дернулась и опустилась рывком на полметра.

— Осторожнее, — предупредил Дик.

— Сейчас, — ответил Казик. Голос был глухим, как будто его обгрыз туман.

Корзина качнулась сильнее.

— Выбрался! — сообщил Казик. — Вы не бойтесь, шар хорошо зацепился канатами. Здесь большой сук, с меня толщиной. И еще ветки. Так что не бойтесь. Лезьте. Я вас жду.

— Ну, иди, — велел Дик Марьяне. Он поднялся и приторочил к спине арбалет, чтобы не мешал при подъеме. Он верил Казику и больше не боялся, что шар оборвется. — Если устанешь, отдыхай. И вниз не смотри.

— Все равно ничего не увидишь. Не бойся за меня.

— Ты отдыхай, не спеши, — повторил Дик. — Я бы полез сразу за тобой, но канат может двоих не выдержать.

Марьяна встала на борт корзины, крепко держась за канат. Канат был влажным и скользким. Но страшно в самом деле не было. Она тоже умела лазить по деревьям.

Через несколько минут она уже стояла рядом с Казиком на широкой, нависающей над землей дороге — так выглядел сук дерева. Шар зацепился за острые ветви, торчащие из главного сука, запутался в них и в листьях, похожих на ножи, порвался, но канаты держались крепко.

Уже совсем рассвело, и теперь, когда самое страшное было позади, всем жутко захотелось есть. Но чтобы поесть, надо как можно скорее спуститься на землю и отыскать мешок с едой.

— Пошли, — сказал Дик, беря арбалет на руку, чтобы быть готовым к неожиданностям. — Ты, Марьяш, иди в серединке.

— Нет, — возразил Казик.

— Что еще?

— Ты забыл. Нам же вниз спускаться.

— Ну и что?

— Я веревку возьму.

Дик остановился. Он понял, что Казик прав.

Но тут же возникла проблема: как достать веревку. Они попытались потянуть за одну из веревок, но все они были так крепко переплетены, что ни одна отдельно не поддавалась. Вытащить наверх весь шар тоже не удалось — корзина была слишком тяжелой и ноги скользили по покатой спине громадного сука.

— Ждите, — бросил тогда Казик, и, прежде чем Дик успел возразить, он скользнул вниз по сетке шара, скрылся в тумане и возвратился вновь минут через пять, запыхавшийся, но довольный. Он потянул за канат, по которому спускался, и канат медленно полез наверх.

Канат был крепким и длинным. Казик смотал его в кольцо и повесил через плечо. Ему было тяжело, но он не подал и вида.

За то время, пока Казик спускался, чтобы отрезать канат от корзины, Дик прошел вперед, до того места, где большой сук вливался в главный ствол дерева. Ничего опасного он не встретил. Марьяна тоже не теряла времени даром, она присела на корточки и отрезала кусочек от сука. Это было дерево, настоящее дерево, с твердой толстой корой, скользкой и плотной сверху, но куда более рыхлой, поддающейся ножу в глубине. От этого, если идешь по суку, он чуть пружинит под ногами.

Они пошли к главному стволу. Марьяна посмотрела, как Казик сгибается под тяжестью каната, и поняла, что он никогда не согласится его уступить. Поэтому она сказала:

— Казик, зачем нести канат без пользы? Я думаю, нам лучше связаться этой веревкой, и если кто-то нечаянно упадет, остальные его удержат.

— Здорово! — обрадовался Казик. — Как альпинисты, которые штурмуют Эверест.

Ни Дик, ни Марьяна не помнили, что такое Эверест, и не знали, чем занимаются альпинисты, но спрашивать не стали.

Они обвязались канатом, он был таким длинным, что не мешал идти.

Так они прошли до начала сука, до того места, где он присоединялся к стволу. Тогда стало понятно, что этот сук на самом деле — одна из гигантских лиан, из которых было сплетено дерево. Только она отклонилась почти под прямым углом. Сук не вливался в ствол, как у обыкновенного дерева, а продолжался дальше, внутрь его, раздвинув соседние лианы. Это было как в девичьей косичке, у которой одна прядь выбилась наружу. В том месте над суком образовалась сужающаяся кверху щель, уходившая в туман, как туннель, темный и мрачный, стены которого поросли длинным шевелящимся мхом и лишайниками.

Они остановились перед входом в туннель, не зная, что делать дальше. То ли забраться в темноту, то ли поискать другой путь вниз.

Марьяна осторожно потрогала мох. Он был ей знаком. Зеленая масса вздрагивала при прикосновении, прижималась к коре. Такой пугливый мох, только поменьше ростом, часто встречался на деревьях в глубине леса, есть его нельзя, он горький. Но порой в нем живут орешки — это вроде болезни мха — крепкие, хрустящие, почти безвкусные. Их обычно едят только ребятишки, потому что сытости от них мало. Но теперь бы и орешки не помешали.

Пока Марьяна безуспешно искала во мху орешки, Дик осторожно, на длину каната, вошел внутрь щели. С каждым шагом гигантская лиана шла все более наклонно, водопадом скатываясь внутрь ствола. Дик поскользнулся и упал на живот, чтобы не съехать вниз, в черную бездну, и не потянуть за собой остальных. Потом он выполз обратно.

— Будем снаружи спускаться, — решил Дик. — Ничего не нашла?

— Нет.

— Пить хочется, — сказал Дик.

Они развязали веревку и замотали ее конец за ветки, которые, как кусты, вылезали у самого основания сука. Казик, укрепив другой конец у пояса, начал спускаться вниз по стволу, цепляясь пальцами за неровности коры и растения, которые гнездились в коре.

Дик все время был настороже. Он не надеялся на то, что ветви надежны, и все время ждал рывка — если ветви оборвутся, ему придется принять на себя вес Казика. И он боялся этого, потому что удержаться на скользкой покатой поверхности нелегко.