Виталий Сертаков - Проснувшийся демон (сборник)

Но причина заключалась в другом, и Коваль это знал. Замшелый генетик был другом старших Семенов - отца и деда того, кто погиб в песках…

По сигналу чингиса за кормой, из воды, вылезли прочие непрошеные гости. Все они выглядели куда скромнее, чем раскрашенный сын Красной луны. Под промокшими серыми одеждами крепилась кожаная упряжь с притороченным оружием. Сойдя на сушу, люди моментально рассыпались по поляне, сливаясь с темнотой. Две огромные кошки, повинуясь беззвучному окрику, заспешили вслед за хозяином.

Но далеко они не ушли.

Окружая пришельцев, на поляну вышла волчья стая. Коваль насчитал пятерых матерых волков в первой шеренге и троих малолеток в кустах. Руки непроизвольно потянулись к оружию, а мозг уже проваливался в колодец, нащупывая нити единения, когда Артур понял, что его опередили. Опередил всех, естественно, Прохор, который разговаривал с волками лучше, чем с людьми.

Ближайший самец, огромный, как теленок, в подпалинах и лишаях, качнулся в сторону, точно пьяный, затем его лапы подкосились, и вожак мягко свалился в сырую золу. С остальными его соплеменниками было покончено за минуту. Артур думал, что можно идти дальше, но Прохор вдруг схватился за сердце. Когда старик очухался, на нем не было лица. Глаза вываливались из орбит, задыхающимся ртом он хватал прохладный воздух, руки тряслись, как в падучей. Прохор ничего не сказал, лишь подал мимолетный знак Бердеру.

Хранитель силы вытащил клинки. Сталь отскочила от шкуры. На помощь Бердеру пришел Карапуз, но убить волков они смогли, лишь протыкая их чеканом в глаз…

– Обязательно их убивать? - Коваль был потрясен. Никогда еще он не видел, чтобы Прохор, самый большой любитель фауны, отдал приказ резать беззащитных созданий.

– Не удержу… - одними губами прошептал старик. - Их не растили в дружбе с человеком. Опомнятся, пойдут по следу…

И снова застыла потревоженная вода, и могильное безмолвие опустилось на поляну.

Христофор ступал первым, уверенно пробираясь по тайной, извилистой тропе. Иногда он останавливался и дул в глиняный свисток, но человеческое ухо не воспринимало столь высокий звук. С ветки, навстречу светящемуся пробору колдуна, свешивалась треугольная, зубастая мордочка со вздрагивающими мышиными ушами. Летун узнавал человека, получал кусочек сырого мяса и убирался наверх, чтобы в следующую секунду свалиться замертво. Бердер, идущий по следу проводника, подхватывал парализованную тушку, не давая коснуться земли, и коротким ударом вспарывал летуну горло.

Деревья кончились внезапно, на кромке обрыва.

Тропа оборвалась обширным прямоугольным котлованом с остатками фундамента и лабиринтами подвального этажа. Из ледяной глубины пахнуло сырой землей и густым, приторно-сладким ароматом. Словно мачты затонувших фрегатов, из пропасти торчали пики бетонных свай. Над котлованом была натянута плотная сеть, по веревкам которой тянулись бесчисленные нити плюща, создавая плотный, непроглядный полог. На далеком бетонном дне рукотворного оврага разноцветными огнями полыхали три костра. Один костер дымил черным, другой - белым, а от третьего поднимался красный дым.

Древние строители успели заложить обноску и загнать между опорных колонн секции двух подземных уровней. Возможно, здесь должен был находиться двухъярусный гараж. Теперь по сторонам от центральной голой площадки, словно соты, теснились темные кельи, заложенные сверху бревнами, и присыпанные землей. Получился настоящий храмовый ансамбль, скопище квартир без окон, в которых копошились неясные тени.

На самом дне, там, где почва рвала на части цемент и гравийную подушку, возвышалось угловатое сооружение, похожее на юрту. Из круглой дыры в крыше поднимался столб прозрачных благовоний, а напротив застегнутого полога дремали два болотных кота. Хищники были сытые, рядом валялась недоеденный лосиный окорок. С высоты огибающей котлован тропы оба казались игрушечными котятами…

Спуститься в яму можно было только по двум самодельным каменным лесенкам. Наверху, напротив обеих лестниц, располагались мощные решетчатые клетки, где, звякая цепями, бродили волки. Любой, кто отваживался спуститься вниз, должен был вначале отворить калитку и войти в клеть.

Почуяв чужой запах, волки в ближайшем загоне поднялись и с сиплым рычанием повернулись к лесу. Самый крупный самец, встав на задние лапы, был на голову выше взрослого мужчины. Хищники были слишком умны, чтобы зря тявкать и грызть железные прутья, однако Христофор знал, что Белому Деду достаточно одного движения рукой, чтобы выдернуть штырь из кольца и выпустить стаю на волю. Белый Дед ждал невест этой ночью, и если бы летуны успели сообщить ему об опасности, волки были бы уже выпущены…

Пробить ножом их шкуру невозможно. Совсем маленьких волчат брили наголо и обрабатывали кожу специальным дубящим составом. Их обмазывали снова и снова, опускали в тлеющие угли и кидали в ледяную крошку. Те, кто выживал, примерно каждый седьмой, принимались в стаю озерных волков. Так называл их Красный Дед, занимавшийся воспитанием животных и птиц. Собственно, воспитание только начиналось; предстояло еще слишком многое, чтобы научиться вселять ужас.

Но сын Красной луны пробыл в скитах Озерников недостаточно долго, чтобы разведать все тайны. Когда губернатор увидел его, после месячной разлуки, то всерьез испугался за душевное здоровье своего безобидного советчика. Христофора никто не заставлял, он молча выслушал предложение Артура, провел ночь с молодой женой, а в шесть утра уже собрался в дорогу.

Озерники поверили, что Христофор бежал, избитый губернатором. В этих целях в Зимнем был даже разыгран настоящий спектакль на случай вражеского шпионажа, но проблема заключалась в другом.

Сыну луны пришлось пройти несколько инициации и принять участие не в самых приятных ритуалах. Коваль мог только догадываться, что творили Черный и Красный Деды, если для ритуала Белого понадобилось сразу три девственницы…

Христофору поручили раздобыть одну, с непременным условием украсть девушку не ближе, чем за пятьдесят километров. Белого Деда устраивал любой возраст, можно было приволочь даже двенадцатилетнего подростка. Христя, с риском для жизни, вышел на лодке, добрался до фактории, где всё это время, под видом скупщика дичи, отирался Карапуз. Христофор назвал ему дату очередной "свадьбы" Белого и передал несколько слов для губернатора.

Просьба сводилась к тому, что если его не заберут из Озерных скитов в указанный день, то дальше он не выдержит…

Коваль сообщил Бердеру, что нужна девственница, желательно побойчее. Внешность - не главное, был бы человек хороший…

Сейчас к сгорбленному под тяжестью мешка Христофору подошли двое с факелами. Снизу из мешка торчали ноги, обутые в женские, дорогой кожи, сапожки. Один из встречавших, сутулый, тоже раскрашенный светящимися линиями, обогнул гостя и быстро осмотрел всё вокруг, втягивая ноздрями воздух.