Виталий Сертаков - Мир Уршада (сборник)

— Как и всякий оазис, поселение Амона выросло там, где была вода, — Рахмани говорил на ходу, энергично прокладывая себе дорогу в толпе. — Оазис лежит во впадине, на сорок локтей ниже чаши океана и ниже Плачущих песков Ливии. Здесь раз в год вырывается из недр новый источник, иногда это грязь, иногда целебные соли, реже всего — чистая ключевая вода. Когда пески рождают чистую воду, оракулы затевают большой праздник, с песнями, танцами и великими жертвами. Смотри… отсюда видны ванны царицы Клео, она приезжает сюда купаться. Говорят, у себя во дворце, в Мемфисе, она купается по утрам в молоке, днем в крови, а ночью — в семени своих воинов… Что, не веришь?

— Клео? — жалобно переспросила волчица. — У вас сейчас жива… то есть живет Клеопатра? Это та, которая заставляла с собой всех спать, а потом им рубили головы?

Рахмани и Кой-Кой озадаченно переглянулись.

— Хорошо, что нас никто не слышит сейчас… и не понимает. Но лучше таких слов не повторяй. Официально страной Ра правит сатрап в Александрии, но царскую власть никто не отменял. Царица приезжает в оазис дважды в год, на весенние и осенние игры, ее колесницу влекут шесть леопардов, а в кортеже едут сорок вождей. Что касается ее любовников… за распускание таких слухов можно поплатиться головой.

Юлька только охнула вместо ответа. С плоского пригорка, куда вывела их улочка, открылся потрясающий вид на город и акрополь. Перед рядами склепов, в окружении пальм, ярко-синим пятном светился овальный пруд. Издалека казалось, что воду кто-то подсвечивает снизу. Но никаких ламп на дне пруда не оказалось, зато оттуда сплошными струйками всплывали и лопались пузырьки газа. На крутых каменных ступенях недвижимыми изваяниями застыли смуглые охранники с копьями. У их ног лениво развалились громадные пятнистые кошки. Дальше, за ваннами Клео, за сотнями белых домиков и высотками храмов, до горизонта расстилались ровные квадраты пальмового леса. По просекам медленно ползли тележки сборщиков фруктов, но что именно они собирали, разглядеть с такого расстояния было невозможно.

Юле показалось, что грозовой фронт на юге придвинулся. Она даже различала крошечные молнии, пляшущие на свинцовом горизонте.

— Там всегда грозы, — объяснил ловец. — Грозовые тучи собираются у подножия двойного пояса гор. Тучи не могут перебраться за горы. Они выливают свою ярость над бескрайними болотами, где циклопы собирают личинок. Зато за горным хребтом Южный материк тянется еще далеко, до самой гузки тверди. Там снова сухо, там живут мудрые змеи и ходячие цветы, но мы не можем там дышать. Недра тверди рождают ядовитый газ, он стекает со спин вулканов в долины, он невидим и вкусно пахнет. Но никто из нас, северян, не проживет и недели в объятиях сладких ароматов.

— Так туда нет Янтарных каналов?

— Есть. Туда ездят купцы, но не задерживаются и дня. Из-за отравы там нет постоянных факторий. И нет сатрапий. Граница македонской империи проходит по северному краю болот…

— Пойдемте, скоро час оракула, — напомнил Кой-Кой.

— А кто он такой, этот оракул? Волшебник?

— Иногда он купается в воде, которая еще на небе, — туманно объяснил «глаз пустоты». — А разве на Земле это великая магия?

— Ну… уж и не знаю, что же тогда магия, — растерялась будущая ведьма. — А мы зачем к нему? Вы хотите посоветоваться насчет будущего? Хотите узнать, какие у нас шансы?

Рахмани только покосился на нее и тяжко вздохнул. За последний день девушка задала столько вопросов, что ловец начал бояться за свой рассудок. Он вспомнил, как любимица Марты вела себя совсем недавно — ее не было видно и слышно! А нынче испуг растворился. Очевидно, девчонка считает, что, прикончив пару личинок, она покорила вселенную?

— Дом Саади не стал бы тревожить оракула пустыми расспросами. — Верный Кой-Кой пришел на выручку. — В оазисе Амона нет иной власти, кроме власти оракулов. Они не ведьмаки, не волхвы и не чернокнижники. Возможно, они даже не люди. Как они передают свою власть и свое знание, неизвестно. Но оракулу совершенно точно известно, что мы пересекли тропу Рабов…

— Тропу рабов? — ойкнула Юлька и боязливо оглянулась, точно беглые рабы уже подкрадывались отовсюду.

Но никто не подкрадывался.

— Тропой Рабов называется та широкая мостовая из белого камня, по которой мы только что шли. Кстати, если по ней идти месяц, она тоже приведет к Великому шелковому пути.

— Мы ведь плыли сюда, чтобы купить рабов, — вполне естественно объяснил перевертыш. — Просто когда приходит час оракула, на рынке начинаются торги.

— Ра… рабов? Зачем нам?

— Дело в том, что оазис Амона заселен серверами, — Рахмани продемонстрировал чудовищный запас терпения. — Считается, что серверы относятся к северной ветви черноногих, но точно про них известно мало. Зато известно другое — серверы приводят сюда на продажу отличных рабов с юга материка, оттуда, где воздух вреден нам для дыхания. Среди рабов встречаются не только дикие берберские семьи, но и циклопы, а также нубийцы и ливийские подземники, которых изловить крайне непросто. Как-то я купил пятерых ливийцев для одного богача с Зеленой улыбки… его имя неважно. Эти дьяволы напрочь отказывались работать и пытались укусить руку, в которой им давали воду. Они предпочитали сдохнуть от жажды, но не желали служить господину! Я уважаю таких людей.

— Но ведь на Зеленой улыбке нет рабства, — спохватилась Юлька. — Марта… то есть домина Ивачич мне рассказывала про Пруссию, там совсем…

— Рабство есть везде, — веско уронил Кой-Кой. — Меня продавали дважды, причем оба раза — именно на Зеленой улыбке. Мы купим здесь рабов. Дом Саади преподнесет их в дар тому, кто будет тебя учить дальше.

Путники ступили на очередную мощеную улицу. Верхний город приобрел почти европейский вид, в окнах заблестели витражи, за заборчиками показались розовые кусты. И сразу возникло неуловимое ощущение праздника. Заиграла приветливая музыка, загремели бубны. Всюду порхали легкие накидки из черного, красного, зеленого шелка, расшитые серебряными нитями, украшенные пышными кистями, белыми перламутровыми пуговицами. Из лавок выскакивали радостные торговцы, рассыпались в любезностях, подносили сласти. Встречались черные, как смоль, женщины, в голубых, изумительно вышитых сари, с закрытыми лицами. На висках, на щиколотках и запястьях у них звенели золотые украшения. Встречались тощие коричневые мужчины с разрисованными лицами, они вели в поводу тяжело груженных огромных страусов. Юльке понадобилось несколько минут, прежде чем она поняла, что же так удивило ее в величавой поступи птиц. У них было по четыре ноги!

— Это не эму, это одомашенные птицы Рух, карликовых пород, — улыбнулся перевертыш. — Им подрезают крылья, из перьев получаются лучшие украшения.