Джеймс Блиш - Города в полете (сборник)

Сначала Криса обеспокоило, что в соответствии с его идентификационной карточкой ему придется жить в чужой семье, а узнав, что назначенная квартира принадлежит сержанту Андерсону, он пришел в ужас. Первые дни в квартире Андерсона — она находилась в части города, ранее называвшейся Челси — Крис провел, словно в стане врага, неуклюже скрывая свою неприязнь и подозрения под официальной любезностью.

Однако вскоре он перестал считать Андерсона страшным людоедом, а жена сержанта, Карла, оказалась самой сердечной и доброй женщиной, когда–либо встречавшейся Крису. Детей в семье не было, но, будь Крис их сыном, он не мог бы ожидать более теплого отношения. Кроме того, Андерсон был лучшим опекуном для новоиспеченного пассажира, так как мало кто, даже мэр, знал город лучше, чем он.

По сути, Андерсон был далеко не простым копом. Полиция города в то же время являлась также и силами обороны, и космической пехотой — на случай, если понадобится провести рейд или высадить группу на неизвестную планету. Формально многие занимали более высокие посты, чем сержант охраны, но Андерсон и его коллега, смуглый неразговорчивый человек по фамилии Дьюлани, возглавляли отборные команды и почти ни от кого не зависели, подчиняясь непосредственно мэру Амальфи.

Именно этот факт и послужил первой темой дружеской беседы Криса со своим опекуном. Крис еще не видел Амальфи собственными глазами. Хотя все в городе говорили о мэре так, будто знали его лично, Андерсон был одним из тех, кто действительно его знал и встречался с ним несколько раз в неделю. Крис не мог сдержать своего любопытства.

— Ну, люди всегда так говорят, Крис. На самом деле, мало кто встречается с Амальфи часто, у мэра слишком много дел. Но он занимает этот пост давно и хорошо справляется; люди считают его своим другом, потому что доверяют ему.

— Но _к_а_к_о_й_ он?

— Он человек сложный… Впрочем, почти все люди сложны. Пожалуй, я бы сказал, что он «изощренный». Он замечает между событиями взаимосвязи, незаметные другим. Он оценивает ситуацию как человек, бросающий взгляд на одежду и мгновенно замечающий ту единственную нить, потянув за которую, можно распустить все. Особого выбора у него, впрочем, нет — он слишком перегружен, чтобы заниматься делами постепенно, стежок за стежком. По–моему, он убивает себя чрезмерной работой.

К этому разговору Крис вернулся еще раз, расстроенный спором с Пигги.

— Мистер Андерсон, вчера вы сказали, что мэр убивает себя чрезмерной работой. Но Отцы Города говорят, что ему несколько сот лет. С помощью лекарств он должен жить вечно, ведь так?

— Вовсе не так, — запротестовал Андерсон. — _Н_и_к_т_о_ не может жить вечно. Во–первых, рано или поздно произойдет несчастный случай. И вообще, препараты, строго говоря, не являются «лекарством» от смерти. Ты знаешь, как они действуют?

— Нет, — признался Крис. — В школе этот еще не касались.

— Ячейки памяти расскажут тебе детали — я, наверняка, большинство из них забыл. Но суть сводится к тому, что имеется несколько антинекротиков, каждый из которых действует по–своему. Основной, аскомицин, активизирует некоторые ткани в организме, именуемые ретикулоэндотелиальной системой — часть ее составляют белые кровяные тельца, ответственные за так называемый «неспецифический иммунитет». Это приводит к тому, что в течение примерно семидесяти последующих лет человек не может заразиться никаким инфекционным заболеванием. В конце этого периода дается еще одна доза, и так далее. Этот препарат — не антибиотик, как можно предположить из его названия, а часть эндотоксина — сложного органического сахара, называемого маннозой; а имя у него такое оттого, что получается он в результате брожения, как и антибиотики.

Другое вещество — ТАТП, триацетилтрипаранол. Оно замедляет в организме синтез жира, называемого холестерином; тот накапливается в артериях и вызывает апоплексические удары, инсульты, повышенное кровяное давление, и тому подобное. Этот препарат нужно принимать ежедневно, поскольку организм все время пытается вырабатывать холестерин.

— Но значит, он для чего–то нужен? — осторожно возразил Крис.

— Холестерин? Несомненно. Он крайне необходим для развития зародыша, так что женщинам, вынашивающим ребенка, приходится на время прекращать прием ТАТП. Но мужчинам он не нужен — а мужчины гораздо более подвержены заболеваниям органов кровообращения, чем женщины.

Сейчас используются еще два антинекротика, не такие важные. Один, например, блокирует синтез гормона сна. Это вещество первоначально обнаружили в крови жвачных животных, кровеносные сосуды которых столь несовершенны, что если животное ляжет, то околеет.

— Значит, вы _н_и_к_о_г_д_а _н_е _с_п_и_т_е_?

— Нет времени, — угрюмо отозвался Андерсон. — А теперь, слава Богу, и необходимости. Аскомицина и ТАТП достаточно, чтобы исключить две основные причины смерти: сердечные заболевания и инфекции. Исключив только их, можно продлить среднюю продолжительность жизни по меньшей мере на двести лет.

Но смерть все равно неизбежна, Крис. Если даже не произойдет несчастный случай, можно заболеть раком, который мы пока не можем предотвращать — правда, аскомицин воздействует на опухоли так сильно, что рак больше не убивает людей. Но все равно, мучает их настолько сильно, что они предпочитают умереть. Человек может умереть от голода, или от отсутствия антинекротиков, от пули или от чрезмерной работы. Мы, в городах, живем долго, это так; _н_о _б_е_с_с_м_е_р_т_и_я _н_е с_у_щ_е_с_т_в_у_е_т_. Это такой же миф, как и единорог. Даже сама вселенная не будет существовать вечно.

Крису представилась долгожданная возможность задать тяготивший его вопрос.

— Когда–нибудь — _к_о_г_д_а_-_н_и_б_у_д_ь_ случалось, чтобы человеку переставали давать препараты, после того, как он стал гражданином?

— Умышленно? Никогда не слыхал о подобном, — нахмурившись сказал Андерсон. — Во всяком случае, в нашем городе. Если Отцы Города хотят, чтобы человек умер, его расстреливают. Зачем ему мучиться остаток дней? Это было бы жестоко.

— Но ведь никакие тесты не дают полной гарантии. Предположим, человеку дадут гражданство, а затем обнаруживается, что он на самом деле — ну — не такой уж гений, как раньше думали?

Сержант, прищурившись, взглянул на Криса. Последовала долгая пауза, во время которой Крис явственно слышал, как в его висках пульсирует кровь. Наконец, Андерсон медленно произнес:

— Понимаю. Похоже, кто–то насвистел тебе страшную чушь. Крис, как ты думаешь, сколько просуществовал бы город, если бы гражданами могли стать только гении? Он опустел бы всего за один перелет. Все устроено по–другому. Смысл препаратов в сохранении навыков — и совершенно не важно, что это за навыки. Значение имеет лишь одно: логично ли сохранять данного человека, вместо того, чтобы обучать нового каждые сорок–пятьдесят лет.