Эдгар Берроуз - Лунная девушка (сборник)

Ва-га снимают кожу со своих мертвых. Лучшие куски идут на сбрую и уздечки. Остальные куски разрезаются на тонкие полоски, которые используются в качестве веревок. Большинство из них очень крепкие, но некоторые — не очень, в особенности куски, пролежавшие в консервации.

Воины, которым было приказано забрать меня, покинули хижину, и я приступил к попыткам ослабить путы. Я использовал всю свою силу, стараясь ослабить веревки или порвать их, пока не убедился, что путы, стягивающие мои руки, ослабевают. Эти усилия отняли у меня множество сил, мне часто приходилось останавливаться и отдыхать. Не знаю, как долго мне пришлось трудиться, но, видимо, прошло очень долгое время, пока я не убедился, что веревки, которыми меня связали, начали рваться. Что делать со своей свободой, я не знал, так как существовала лишь маленькая надежда (если вообще существовала), что мне удастся сбежать из деревни. Постоянный дневной свет имеет свои недостатки. Один из них заключается в отсутствии ночной темноты, под прикрытием которой я мог бы ускользнуть из деревни незамеченным.

Пока я лежал, отдыхая после усилий, то внезапно обратил внимание на страный стонущий звук снаружи. Затем хижина покачнулась, и я понял, что пришел новый шторм. Вскоре я услышал стук дождевых капель по крыше и грохочущий, оглущающий раскат лунного грома. По мере того, как шторм набирал силу, я представлял себе ужас Но-ванов и даже в нынешнем своем положении не мог сдержать улыбку, представив их страх. Я знал, что они должны прятаться в своих хижинах, и снова возобновил свои попытки порвать путы на кистях, но тщетно; и вдруг, сквозь стоны ветра и грохот дождя, в моих ушах ясно прозвучал призыв, сказанное чистым голосом единственное слово:

— Джулиан!

«Нах-и-лах, — подумал я. — Она нуждается во мне. Что они делают с ней?» Пред моим внутренним взором, сменяяя друг друга, пронеслись дюжина сцен, в каждой из которых я видел божественную фигуру Лунной Девы жертвой какого-то чудовищного насилия. Вот ее пожирает Га-ва-го, вот несколько женщин разрывают ее на части, а воины протыкают ее прекрасную кожу своими жестокими копьями; или это был Ортис, пришедший воспользоваться подарком Га-ва-го. Именно последняя мысль, как мне кажется, довела меня до состояния бешенства, придав моим мускулам силу дюжины мужчин. Я всегда считался сильным человеком, но когда этот сладостный голос прорвался сквозь шторм, пытаясь достичь меня, и мое воображение нарисовало мне грязные пртиязания Ортиса, что-то внутри меня придало мне силу Геркулеса, намного превышающую ту, которая еще оставалась во мне. И, словно хлопчатобумажный шпагат, кожаные ремни вокруг моих кистей лопнули, а через мгновение путы, связывающие мои щиколотки, были также разорваны, и я вскочил на ноги. Я помчался к двери и выскочил наружу, где оказался в мальстреме ветра и воды. В два прыжка я преодолел пространство между хижинами, той, в которую меня поместили, и той, где проживала Нах-и-лах, отбросил в сторону полог и влетел вовнутрь; здесь я увидел материалищзацию моего последнего видения: Ортис одной рукой плотно обхватил гибкое тело Нах-и-лах, второй рукой схватив ее за горло и заставляя девушку медленно опускаться назад, через его колено, на пол.

На сей раз он оказался лицом к двери и увидел, как я появился. Увидев меня, он резко отшвырнул девушку в сторону, вскочил и бросился навстречу. Казалось, впервые в жизни он не испытывал страха. Думаю, этому причиной была его преступная страсть к девушке и ненависть, питаемая им ко мне, а также ярость, что я снова мешаю ему. Он набросился на меня, словно сумасшедший, и на мгновение я рухнул под его ударами, — но только на мгновение. Затем я резко ударил его в висок левой рукой и в лицо — правой. И хотя Ортис был неплохим боксером, он был совершенно беспомощен в моих руках. Ни у одного из нас не было оружия, иначе один из нас был бы вскоре убит. Однако я пытался прикончить его голыми руками. Когда Ортис упал в двенадцатый раз, я полхватил его, бросил через бедро и продолжал бить снова и снова, пока он не перестал шевелиться. Я был уверен, что он мертв, и ничего, кроме облегчения и удовлетворения от выполненного долга не чувстовал, смотря на его безжизненное тело. Затем я повернулся к Нах-и-лах.

— Пошли, — сказал я. — Нам предоставляется шанс сбежать отсюда. Никогда больше не будет такого удачного стечения обстоятельств. Ва-га в ужасе прячутся по своим хижинам от шторма. Не знаю, сможем ли мы сбежать, но как бы то ни было мы не будем в большей опасности, чем сейчас.

Она слегка поежилась, представив себе весь ужас шторма. Хотя она его и не боялась так, как глупые Ва-га, девушка страшилась ярости природы, как и все обитатели Ва-наха. Однко она не колебалась, и, когда я протянул руку, Нах-и-лах сжала ее в своей, и мы вместе вышли под бушующий дождь и ветер.

Мы с Лах-и-нах проскользнули сквозь деревню Но-ванов незамеченными, потому что люди Га-ва-го прятались по хижинам в диком ужасе от шторма. Девушка уверенно повела меня к холму, который мы пересекли, по направлению к высоким горам, виднеющимся вдалеке. Я чувствовал, что она боится, хотя Лах-и-нах пыталась скрыть от меня свой страх, напуская на себя бравый вид, который, я уверен, был весьма далек от ее нынешнего состояния. Мое уважение к ней возросло, потому что я всегда уважал смелость. Мне кажется смелостью самого высшего порядка — когда преодолеваешь собственный страх. Человек, совершающий героические поступки без страха, менее примечателен преодолевающего собственную трусость.

Понимая, что она боится, я оставил ее руку в своей, словно нашим контактом хотел передать ей немного уверенности, которую я испытывал, вырвавшись из лап Ва-га.

Мы достигли холма, нависающего над деревней, и тут внезапная мысль, что мы безоружны и беззащитны, просто ошеломила меня. Я так торопился покинуть деревню, что позабыл об этих столь важных обстоятельствах. Я заговорил об этом с Лах-и-нах, сказав ей, что мне лучше вернуться в деревню и предпринять попытку захватить мое оружие и боеприпасы. Она попыталась разубедить меня, уверяя, что подобная попытка обрчена на провал, и, скорее всего, меня снова схватят.

— Но мы не сможем двигаться в твоем диком мире, Нах-и-лах, безо всяких средств безопасности, — настаивал я. — Мы не знаем, в какой момент какие-нибудь дикие существа атакуют нас. Подумай, какими беспомощными мы окажемся без оружия, которым можно защитить себя.

— Здесь только Ва-га, — сказала она, — их нужно бояться в этой части Ва-наха. Мы не знаем других опасных зверей, за исключением тор-хо. Но они встречаются редко. Против Ва-га твое оружие будет бесполезно, ты уже это выяснил. А риск встречи с тор-хо гораздо меньше, чем тот, на который ты идешь, отправляясь в хижину Га-ва-го, чтобы забрать оружие. Ты просто не сможешь сбежать, ведь вождь наверняка окружен воинами.