Эдгар Берроуз - Лунная девушка (сборник)

Повернув, мы погнали наших скакунов назад по дороге, которой только что проезжали. Это было небольшое расстояние, но наша ситуация выглядела не лучшим образом, потому что даже в темноте, преследующие нас калкары были видны, так близко они были. И еще вопрос, кто первым доберется до перекрестка.

— Ты поворачивай на юг, — крикнул я Ор-тису, — а я — на север. Таким образом хоть один из нас сможет сбежать.

— Отлично! — согласился он. — Их слишком много, чтобы мы могли остановиться и сразиться с ними.

Он был прав — дорога была просто забита ими, и мы слышали, как приближаются остальные. Я придерживался левой стороны дороги, а Ор-тис — правой. Мы достигли перекрестка меньше чем за секунду до авангарда погони.

Я нырнул в темноту новой дороги, а за мной калкары. Я заставлял Красную Молнию напрячь все силы и знал, что он не подведет. Безумная скачка в черноте ночи, через чужой путь с такой скоростью, но это была моя единственная надежда.

Мой жеребец быстро оторвался от жалких полуголодных кляч моих преследователей. На первом же пересечении я снова повернул на запад, и хотя здесь мне пришлось перейти на шаг, чтобы подняться по холму, но, к счастью, добираться до верха было несложно. После этого путь шел в основном вниз.

Строения древних стали встречаться все реже и реже по мере продвижения вперед, и через час совершенно исчезли. Но дорога была отлично размечена и после короткого, единственного поворота на юг, мы продолжали двигаться на запад по опускающейся местности почти по прямой.

Я снизил скорость, чтобы поберечь силу Красной Молнии. Погони не было слышно, и я перешел на шаг, рысцу, которой Красная Молния мог двигаться часами, не уставая. Я не имел ни малейшего представления, куда вела эта дорога, и в то время я даже не знал наверняка, что она ведет на запад, потому что небо было покрыто тучами, хотя я думал, что еду действительно на запад. Моей первой мыслью было оторваться как можно дальше от лагеря калкаров и с первыми лучами восхода повернуть к холмам и затем пробираться на север и восток, в надежде соединиться со своими людьми.

Пока я ехал через местность, которая все понижалась, часа три. Поднялся холодный ветер и обдувал мое лицо. Это была странная прохлада и запах, который был мне не знаком. Я устал после своих долгих трудов, недосыпания и отсутствия воды и пищи, но странное дело, этот бриз наполнял меня новой силой и жизнью.

Стало очень темно, хотя я знал, что рассвет скоро. Я удивлялся, как Красная Молния находит путь в такой темноте. Эта мысль крепко засела у меня в голове, когда он внезапно остановился.

Я ничего не видел, но понимал, что Красная Молния имеет вескую причину для своих действий. Я прислушался, и до моих ушей долетел странный, повторяющийся звук — глухой рокот, которого я никогда не слышал. Что это может быть?

Я слез с коня, чтобы дать отдохнуть моему скакуну, пока я прислушивался и искал объяснения этому монотонному повторяющемуся звуку. И решил подождать рассвета, прежде чем продолжать путь. Намотав поводья на руку, я лег, зная, что при приближении опасности Красная Молния предупредит меня. Через минуту я заснул.

Как долго я спал — не знаю, наверное — часы, но когда я проснулся, стоял день и первая вещь, которая проникла в мое сознание — был глухой монотонный гул, мерный, мерный, мерный, который так быстро убаюкал меня.

Разве можно забыть сцену, появившуюся перед моим изумленным вздором, когда я поднялся на ноги. Передо мной был был утес, обрывающийся у самых ног, у края которого Красная Молния остановился предыдущей ночью, а ниже, насколько хватало глаз, была вода — бесполезная трата воды, разливающейся вокруг — море! Наконец-то Джулиан увидел его.

Оно накатывалось на песок передо мной, шумя, грохоча, шипя. Оно откатывалось назад, неустанно, неутомимо; жуткое и убаюкивающее — жуткое в своей бесконечной загадочности, убаюкивающее своим неустанным ритмом.

Я смотрел на него — цель четырехсотлетних усилий — и оно придало мне новые силы и желание привести сюда своих людей. Сюда, где оно лежит и лежало всегда, неизменяющееся, неизменное.

Вдоль береговой линии, спускаясь с обеих сторон от отдаленных холмов, был небольшой спуск между утесами, который мог быть делом древних человеческих рук, но больше следов присутствия человека не было видно. Накатывающиеся волны бились о песок; больше ничего не было слышно.

Справа от меня старя дорога вела в глубокий каньон, заканчивающийся в заливе. Я вскочил на Красную Молнию и последовал по полуобвалившемуся пути древних, вниз, мимо гигантских дубов и сикомор, к заливу. Я хотел окунуться в прохладную воду и утолить жажду.

Красная Молния тоже, видимо, страдал от жажды, но огромные перекатывающиеся волны пугали его, и с большим трудом я заставил его подойти к краю воды; но тренировка и воля оказались сильнее страха. Наконец он подошел по песку к самой воде, и она залила ему бабки. Затем я спрыгнул с него и растянулся во всю длину на берегу. Когда подкатила следующая волна, я погрузил в нее свое лицо и сделал глубокий глоток.

Его оказалось достаточно. Кашляя, плюясь и чихая я вскочил на ноги. Какая отрава кипела в этом адском котле? Я никогда не чувствовал себя таким больным. Никогда в своей жизни я не испытывал ничего подобного.

Я думал, что умираю, и в агонии увидел, как Красная Молния тянет свою шелковистую морду к предательской жидкости.

Красная Молния сделал один глоток, как и я, и, заржав, вылетел из предательского бассейна. Мгновение он стоял с широко раскрытыми глазами, уставившись на воду, в его глазах было удивление.

Затем он задрожал, его ноги подкосились, и он принялся кататься туда-сюда. Он умирал — мы вместе умирали у самой цели, которой достигли после четырехсот лет битв и страданий.

Я молился, чтобы выжить до того момента, как достигну своих людей и предупрежу их относительно чудовищного монстра, в ожидании лежащего перед ними. Лучше уж вернуться в пустыню, чем довериться незнакомому миру, где даже чудеснейшая вода несет смерть.

Но я не умер. И не умер Красная Молния. Я очень страдал около часа; но потом я почувствовал себя гораздо лучше. Это было задолго до того, как я узнал правду о морской воде.

Голодный и умирающий от жажды, я преодолел каньон, удаляясь от моря, и наконец въехал в другой каньон, ведущий в северном направлении [2] Видимо, Ржавый каньон, который соединяется с каньоном Санта Моника невдалеке от моря ( прим. авт. ). . Мне хотелось пробраться сквозь эти горы в надежде найти долину, идущую с востока на запад, тогда я смогу отправиться к своим людям.

Мы ехали не очень долго по боковому каньону, когда обнаружили ручей с чистой водой и вокруг — отличное пастбище. И тем не менее, я несколько колебался, когда пробовал жидкость; но первый же глоток успокоил меня, и через мгновение Красная Молния вместе со мной принялся жадно глотать воду. Затем я снял седло, сбрую и отправил коня порезвиться на тучной лужайке, пока я снимал свою одежду и омывал тело, которое сильно нуждалось в этом.