Кэролайн Черри - Моргейн

Вейни дрожал. Сделав несколько порывистых вздохов, он ответил:

— Я не принадлежу тебе.

— Но пусть несколько дней будет именно так. Несколько горьких дней… Благодаря этому тебе удастся их пережить — разве это не будет означать, что ты послужишь ей?

Этот аргумент попал в цель.

— Хорошо, — сказал он и принялся натягивать на себя одежды хию. Рох делал то же самое.

В шатре лежало еще две груды. Одну из них Рох передал ему, и она оказалась неожиданно тяжелой.

— Твои доспехи, — сказал Рох. — Все твое имущество, как я и обещал. А вот твой меч. — Он развернул и протянул Вейни оружие, а также пояс и прочее. Вейни быстро подпоясался, так торопливо, что перевязь задела рану на плече, и та заныла. Рох меньше походил на хию, чем он, потому что волосы у него на затылке не были стянуты в узел воина, как полагалось лорду Эндара, а были сбриты наголо. Его собственное лицо, покрытое шрамами, не знало бритвы уже неделю, а волосы отросли до плеч. Обычно они не спадали на глаза благодаря шлему или повязке, но теперь Вейни распустил их, что позволило скрыть некоторые из шрамов. Он вспомнил поведение хию и постарался принять наглый вид, соответствующий манерам дворовых псов. При мысли о том, что предстоит покинуть шатер, он почувствовал себя голым, кровь в жилах застыла.

Рох собрал свое оружие, главным из которого был прекрасный эндарский лук. В колчане находились необычайно длинные стрелы кайя с зеленым оперением. За пояс он сунул Клинок Чести с костяной рукояткой, подвесил меч и топор, причем последний предназначался для ношения на седле. Предводитель клана, подумал насмешливо Вейни. Как бы он ни маскировался, он не мог выглядеть как-то иначе.

И когда возле шатра затопали кони, а вдали послышались крики людей, он вышел и увидел высокую черную кобылу Роха, выделявшуюся среди менее рослых шиюнских лошадей. Никакой надежды проехать скрытно… Наверняка поднимется тревога… — Чертова спесь кайя, — выругался Вейни вслух и забрался в седло на гнедого, которого ему подвели. И снова выругался, когда в ноге вспыхнуло пламя. Он откинул волосы с глаз, взглянул и увидел группу всадников-кел, движущуюся к ним со стороны центра стана.

— Рох! — закричал он.

Рох увидел их, развернул вороную и помчался сквозь хию, ведя за собой около сорока всадников.

— Мы оторвемся от них! — закричал Рох. — Они ничего не смогут нам сделать!

Стражники увидели их приближение и смутились. Рох натянул поводья, закричал, чтобы открывали проход, и в появившееся отверстие хлынули хию. Вейни держался рядом с Рохом. Он даже опомниться не успел — так быстро все произошло. Они пронеслись по лагерю людей, нацеливаясь на собравшуюся там толпу.

Мечи вылетели из ножен. Испуганная внезапностью толпа вздрогнула и разбежалась по сторонам, осталось только несколько замешкавшихся. Одного человека сбили и затоптали, но вскоре люди опомнились, в ярости заорали и стали швырять вслед всадникам камни. Вейни пригнулся. Ему не пришлось обагрять меч кровью — ни людей, ни хию, скакавших рядом.

Перед ними была равнина. Рох рассмеялся:

— Кел сейчас поедут через разворошенный улей.

Он оглянулся и уже не увидел людей. Не было ни летящих им вслед камней, ни драк. Люди спрятались, и всадников шию не было видно. Либо они решили проехать другим путем, не через лагерь людей, либо их попытка прорваться здесь не удалась — в обоих случаях у беглецов была фора перед преследователями.

— Когда Хитару узнает, что мы ушли, — сказал Рох, — а он, наверное, уже узнал, — он не сможет удержаться от преследования.

— Да, — сказал Вейни. — Я тоже так думаю.

Он вновь глянул через плечо, в сторону всадников хию, и утвердился в мысли, что приходила ему в голову и прежде: после бегства Роха весь этот огромный стан зашевелится и снимется с места.

Он ничего не сказал, поняв наконец ту ловушку, в которую попал. Он хотел жить и потому закрыл глаза на все, кроме проблем своего спасенья.

Мирринд, с тоской подумал он. Мирринд и все эти земли.

Они гнали коней пока те не обессилели и перед тем, как сделали привал, уже стемнело. Костров на ночь не зажигали, двинуться в путь им предстояло на рассвете. Вейни соскользнул с седла, держась за луку, и едва устоял на ногах. Но тем не менее он позаботился о коне, взял упряжь и подошел к Роху, наклонив голову, когда проходил среди хию. Он думал, что если кто-нибудь из них поднимет на него руку, он повернется и убьет его. Это было безумием, и он это понимал. Обойдя человека, который поглаживал свою лошадь по холке, он приблизился к Роху и сказал, облачив себя, как в маскировочную одежду, скромностью илина:

— Я бы хотел переодеться.

Он положил ношу своего коня на землю и уселся на нее, так как стоять ему было тяжело.

— Я тоже. Переодевайся.

Вейни с отвращением сбросил одеяние хию и остался только в рубашке и штанах. Он надел кожаную подкольчужную куртку и хотел было натянуть кольчугу, но плечи у него онемели и это ему не удалось. Он накинул поверх куртки плащ, и больше ничего. Рох переоделся. Подойдя к Фвару, он приказал:

— Нам нужно, чтобы часовые следили за всеми сторонами горизонта. Шию наверняка гонятся за нами, но кто-то из них может возвращаться из лесу, и не стоит рисковать встречей с ними.

Фвар издал какой-то звук, который можно было принять за согласие, повернулся и отошел, как бы невзначай зацепив сапогом здоровую ногу Вейни.

Вейни упал, в колене возникла острая боль. Он перекатился и с трудом стал подниматься. Рох уже стоял на ногах с обнаженным мечом.

— Еще раз ты сделаешь это, — сказал Рох, — или вообще прикоснешься к нему, и я снесу тебе башку с плеч.

— За этого?

Вейни уже почти поднялся, но Рох положил ладонь на его руку и удержал его, а когда Вейни заупрямился и все же встал, он повернулся к нему и жестко ударил ладонью по лицу.

— Ты забываешься. Наверное, у Моргейн больше терпения, чем у меня. Будешь доставлять мне хлопоты — я отдам тебя им.

Гнев на миг ослепил его, но затем он все понял, опустил голову и снова сел. Это позабавило хию, и он тоже не смог сдержать смех, который, как бы ни был мерзок, разрядил обстановку.

— Он илин, — сказал Рох. — Тот самый, о котором поется в песнях. Наверное, мы забыли обычай, ибо он не вольный человек. Он подчинен Моргейн, он ее слуга, и не более. По законам Эндара он не виновен, если прольет чью-то кровь — в этом вина только Моргейн. Теперь он у меня на службе, маай Фвар. Или ты предпочел бы убить его и лишиться последней надежды на спасение? Это твой выбор. Убей его — и у нас не останется проводника и возможности беспрепятственно пройти по лесу. За нашими спинами Хитару. Почему, как ты думаешь? Из-за меня? Нет. Я мог бы уехать, и Хитару стерпел бы это, как и все, что я делал, потому что он боится убить меня. У меня знания, которые позволяют ему находиться на этой земле… знания о Вратах и о могуществе, которое даже более велико, чем подозревает Хитару. И поскольку ты служишь мне, Хитару боится нас обоих. Но слушай меня, и я скажу, что послужило причиной наших разногласий с Хитару, почему он пошел против нее — а он сделал это, можешь вернуться обратно и убедиться. Это потому, что у него была возможность допросить этого человека, и теперь он достаточно знает — он знает, что с помощью этого человека я могу сбросить кел… и захватить власть над всеми этими землями.