Джим Батчер - Кодекс Алеры. Том 3

— Признаться… отчасти я бы хотел, чтобы он вернулся.

— Чтобы освободить вас от ответственности?

Аквитейн отрицательно махнул рукой.

— Потому что он напоминает мне Септимуса. А в данный момент государству нужен именно Септимус.

Исана склонила голову.

— Почему вы так говорите?

Он указал на стол с песком. Исана подошла к нему и увидела карту всей Империи, изображенной на песке.

Ее четверть, а может и больше, была выкрашена в зеленый цвет кроуча.

— Ворд был разгромлен, — сказал Аквитейн. — Но они так быстро размножаются и скоро снова вернутся. Целые леса поражены кроучем, и на их деревьях созревают молодые Ворды, словно фрукты. Все, что нужно королеве, это ждать новых плодов, а затем она вернется, с той же силой, что и прежде.

— Можем ли мы… сжечь их плоды, так сказать? — Спросила Исана, хмуро глядя на песок.

— Возможно. Если, во время нашего отступления, за нами не были разрушены мостовые, ведущие на юг, — он покачал головой. — И у нас недостаточно людей, чтобы в имеющееся время охватить всю территорию до того, как нас контратакует Ворд. Конечно я направлю группы, но это лишь сократит численность врага.

Он указал на северную часть карты, где небольшим количеством значков было отмечено расположение Легионов.

— В то же время, мы все больше полагаемся на народное ополчение, а не на воинов, мы потеряли наше торговое сообщение для передачи провианта и финансирования, а Ворд потихоньку убивает самых могущественных заклинателей фурий.

— О чем вы говорите, Лорд Аквитейн? — спросила Исана.

Он указал на север.

— Я могу мобилизовать наши войска. Я могу распределить оставшиеся ресурсы. Я могу спланировать баталии, могу нанести Ворду урон. Я могу отправить их в горы, на корм к воронам, — он покачал головой. — Но пока мы не сможем попасть в южные земли и ударить по ним там, где они размножаются, не имеет значения, скольких мы убьем. Они пошлют еще больше. Рано или поздно, у этой войны есть лишь один исход.

— Я могу дать народу Алеры сильного лидера, Исана. Я могу дать им время, — он склонил голову и очень тихо произнес. — Но я не могу дать им надежду.

Гай Октавиан, Принцепс Алеры Империи, превозмог морскую болезнь практически на день раньше, чем в прошлый раз, когда был на борту корабля, что было совершенно незначительным достижением на фоне остальных проблем. Но он радовался любым возможным улучшениям.

Тави стоял в безмолвии ночи на палубе корабля.

Они пришвартовались к одному из больших ледяных кораблей, который получил название Алекто, и даже вахтенный офицер задремал.

Тави лежал на палубе, пока его голова не прояснилась, а затем отправился на нос корабля. Какое-то время он смотрел на огромный корабль, потом на спокойное море, где сотни других кораблей медленно двигались в сторону Алеры, развивая лишь треть скорости, которую они могли бы развить двигаясь без ледяных кораблей.

Хотя, лучше поздно, чем никогда, и, по мнению Тави, обратный путь без ледяных кораблей затребовал бы намного больше нервов.

Он грыз судовой сухарь, глядя в морскую даль и ожидая, когда его желудок успокоится, и он сможет немного поспать.

Он был совершенно не готов к тому, что кто-то прямо возле него заговорил.

— Чего же такого интересного ты увидел?

От этих слов Тави чуть не выпрыгнул из собственной одежды, он обернулся и увидел позади себя молодую женщину.

А точнее, таким было первое впечатление.

Через секунду, приглядевшись, он заметил, что туман и мгла словно цепляются к ее фигуре, образуя пышное платье.

Он заметил, как ее глаза переливаются металлическим, жемчужным и другими оттенками.

А самое главное, он заметил глубину ее глаз; глаз, которые не могли принадлежать не только молодой женщине, но и человеку вовсе.

— Чего же такого интересного ты увидел? — с улыбкой повторила женщина.

— Совсем ничего интересного, — ответил Тави. — Просто… проще думать о будущем, глядя на морскую гладь. О том, что могло бы случиться. Что я могу сделать в ответ. Как я могу это сделать.

Улыбка женщины не стала шире, но стала заметнее.

— Все вы одинаковые, — пробормотала она.

— Не понимаю, — тихо сказал Тави. — Кто вы?

Она оглядела его ясным, пристальным взглядом, и он заметил, что ни ее волосы, ни туман ее платья не колышутся на вечернем ветру.

— Твой дедушка, — сказала она, — называл меня Алера.

Глубокая благодарность моему редактору, Энн Совардс, которая умудряется уживаться со мной. Ещё большое спасибо Присцилле, и вне служебного фэндома оказавшей помощь в составлении карты Алеры… Спасибо также многим фанатам на форумах jim-butcher.com, чьи усилия помогли нам создать и уточнить карту.

И, как всегда, спасибо, Шеннон и JJ. [1] распространенное сокращение от Jay-Jay — Джей-Джей, но здесь второе значение — Judges (Судьи), т. е. критикам

Стедгольд располагался в нескольких милях к югу от разоренной пустоши, которая когда-то была Империей Алера, и он был одним из старейших.

Ветрогривов не видели там уже более шести веков. Магических бурь не было и того дольше.

Сотни лет эта земля представляла собой лоскутное одеяло полей, стедгольдов, деревень и дорог, простирающихся на многие мили вокруг.

Дикие фурии были столь малочисленны и слабы, что почти совсем перевелись.

В результате, в маленьком стедгольде не было ни каменных стен вокруг, ни центрального холла из мощного камня для укрытия от сотворенной фуриями непогоды.

Он был просто скоплением маленьких домиков и коттеджей, в которых каждая семья жила своим хозяйством обособленно от других.

Но все это было еще до прихода Ворда.

Инвидия Аквитейн стояла на окраине маленького стедгольда, скрываясь в тени.

«Теней теперь в изобилии», — размышляла она.

Новорожденный вулкан, который стоял, как надгробие Гая Секстуса, последнего Первого Лорда Алеры, продолжал извергать клубы темного дыма и пепла, как в первые дни и недели после сотворения.

Даже сейчас небо было затянуто низкими облаками, которые поливали весенним дождем то порывистыми брызгами, то сумасшедшим потоком. Иногда дождь был желтый или красный, а иногда и зеленый.

Сами облака были тускло освещены, даже ночью, яростным алым светом огненной горы с севера — а со всех остальных направлений, ровным, призрачным зеленым свечением кроуча, воскового нароста, который покрывал землю, деревья, здания и любую другую складку местности, которую Ворд объявил своей.