Джим Батчер - Кодекс Алеры. Том 3

Но после недавнего кровопускания для Марока и неимоверных усилий заклинательства, которые потребовали ворота Ривы, он был совсем вымотан.

И, Китаи была особенно… он перебирал мысли в поисках подходящего определения.

«Активной» — не передавало нужного оттенка. «Настойчивой» — было более точным описанием, хоть и казалось неполным, но полностью отражало суть.

Он решил, что в его языке недостаточно слов, подходящих для описания такой ненасытной, восторженной, совершенно раскованной страсти.

В какой-то момент они перекусили едой, предусмотрительно оставленной на сиденье фургона.

Оглядываясь назад, Тави заподозрил, что в нее было добавлено небольшое количество афродина, что объясняло как его, э-э, исключительную сосредоточенность вечером, так и последующее почти коматозное состояние.

Он посмотрел на волосы Китаи.

Пока Тави лежал на спине, она прижалась к его боку, положив голову ему на грудь.

Ее лицо было скрыто прекрасными белыми волосами, за исключением мягких губ.

Изящная, но сильная рука лежала у него на груди. А нога была заброшена ему на бедро.

Она крепко спала, иногда издавая звуки, которые какой-нибудь злобный (и глупый) человек мог бы назвать храпом.

На миг Тави удовлетворенно закрыл глаза.

А может, они просто очень сильно желали друг друга.

В любом случае, он не был расстроен тем, что был склонён к ночному… сну, однако, как вероломно все было организованно.

Она пробормотала что-то во сне, и Тави ощутил исходящее от нее смешение неясных, вспыхивающих эмоций, быстро переходящих от одного чувства к другому.

Ей снился сон.

Тави погладил ее по волосам и сконцентрировался, пытаясь уловить эмоции в лагере.

Если за ночь что-то стряслось, останется ощущение этого.

И сам воздух, общая эмоциональная атмосфера в лагере Легиона, могли многое сказать ему о настоении солдат.

Вокруг повозки находилось полдюжины охранников, на предположительно благоразумном расстоянии, но они не могли не услышать все происходившее, если только Китаи не забыла использовать заклинание воздуха.

Или же это сделал один из мужчин. Тави осознал тот факт, что смущается намного меньше, нежели стал бы год назад.

В мире было так много плохих вещей, которые, возможно, помогли взглянуть на это в другом свете.

Не было ничего из ряда вон выходящего в том, что кто-то знал, как Тави и Китаи наслаждались компанией друг друга.

Охранники были спокойны и начеку.

От находившейся неподалеку пары слуг исходило ощущение выполнения рутинных заданий — скорее всего, приготовление завтрака.

В целом, в лагере была атмосфера ожидания.

Страх, смешанный с предвкушением, гнев на захватчиков, в сочетании с беспокойством за товарищей-алеранцев.

Люди не были глупы. Они знали, что идут на войну, но не было и следа отчаяния, только ожидание и уверенность.

Это, само по себе, было едва ли не самым ценным качеством для Легиона.

Командующие Легионов знали многие годы, что ожидание победы порождает победу.

Ему надо вставать и двигаться, побуждая окружающих мужчин, играть роль Принцепса с безграничным могуществом, уверенностью и энергией.

Но простой лежак казался таким удобным.

Он переключил внимание на источники спокойствия и теплоты, спящие рядом с ним, и… источники?

Тави резко выпрямился.

— Ты не сказала мне, — тихо сказал Тави.

Китаи глянула на него и отвела взгляд.

Она просунула руки в рукава испачканной сталью, утепленной рубашки, которую она носила под кольчугой, и начала застегивать ее.

Тави мягко нажал.

— Почему ты не сказала мне, чала?

— Мне совершенно не следовало приходить сюда с тобой, — сказала Китаи, жестким голосом. — Мне надо было оставаться в своей койке одной. Вороны, я ведь знала, что ты почувствуешь это, если мы окажемся вдвоем. Я дала слабину.

Тави услышал в своем голосе сердитые нотки.

— Почему ты мне не сказала, Китаи?

— Потому, что твой народ помешан на рождении детей, — огрызнулась она. — Что может произойти! Что может не произойти! Когда это может произойти, и в каком порядке! Обстоятельства, над которыми они совершенно не властны, полностью диктуют, как к ним будут относиться на протяжении всей жизни.

Она закончила скреплять рубашку и впилась в него взглядом.

— Тебе это известно. Лучше, чем кому бы то ни было.

Тави скрестил руки и встретился с ней взглядом.

— И как по-твоему, скрыв от меня, ты могла улучшить ситуацию?

— Я… — Китаи замолчала и, неловким движением из-за тесноты повозки, скользнула в свою кольчугу. — Я не хотела, чтобы ты сосредоточил свои дальнейшие безумства на мне.

— Дальнейшие безумства? — потребовал он. — Не беспокойся об оружии, Китаи. Ты не будешь им пользоваться.

Она вздернула подбородок и начала собирать волосы в хвост.

— Вот. Видишь? Из-за того, что я ношу нашего ребенка, ты хочешь, чтобы я тихо сидела в каком-нибудь каменном ящике, пока не придет время родов.

— Нет, — сказал Тави. — Я хочу, чтобы ты хранила нашего… — он постарался не задохнуться от слова, — ребенка… в безопасности.

— В безопасности? — Китаи взглянула на него. — Нет такого места, Алеранец. Больше нет. До тех пор, пока не будет сломлен ворд, есть лишь места, где можно отсрочить смерть.

На это у Тави ответа не было. Он откинулся на пятках и долго глядел на нее.

— Вот почему ты настаивала на ухаживании, — сказал он. — Чтобы мы спали раздельно.

Щеки Китаи вспыхнули.

— Это… одна из причин, Алеранец, — она сглотнула. — Есть много причин.

Тави подался вперед и предложил ей свою руку. Она приняла.

Какой-то момент они держались за руки в тишине.

— Наш ребенок, — сказал Тави.

Она кивнула, в ее широко раскрытых глазах было трудно что-то прочесть.

— Когда ты узнала?

— Ближе к концу путешествия из Кании, — сказала она.

— Какой срок?

Она пожала плечами, и, в один из немногих на памяти Тави моментов, не смогла выглядеть спокойной и уверенной.

— Шесть месяцев. Если бы отцом был марат. Но наш народ и ваш…Такого прежде не случалось, — она сглотнула, и Тави подумал, что в этот момент она выглядела хрупкой и прекрасной, словно цветок покрытый льдом. — Я не знаю, что произойдет. И никто не знает.

Довольно долго Тави сидел молча в полной тишине, пытаясь уместить у себя в голове такую простую и невероятную правду.

Он будет отцом.

Он будет отцом.

Маленький человечек скоро появится в этом мире, и Тави будет его отцом.

Китаи погладила его по руке.

— Пожалуйста, скажи, о чем ты думаешь.

— Я… — Тави тряхнул головой в недоумении. — Я думаю, что… Это меняет дело. Это меняет все.

— Да, — очень тихо произнесла Китаи.

Тави моргнул и взял обе ее руки в свои.