Джеймс Уайт - Космический госпиталь. Том 2

Попереживать, собственно, и не удалось, потому что до конца дня произошли события, заставившие ее забыть обо всем. Основные трудности возникли при обучении управлению непослушным, капризным и многократно проклятым механизмом под названием «антигравитационная тележка».

В принципе тележка передвигалась на «подушке», не касаясь пола. Для того, чтобы изменить направление, надо было опустить фрикционные прокладки, повернуть оси либо наклонить тележку вбок при самом тонком маневрировании. Если возникала необходимость срочно затормозить, просто-напросто отключали подачу энергии. В результате тележка шлепалась на пол и, громко скрежеща, останавливалась. Однако подобный способ торможения не приветствовали ремонтники – ведь в итоге им приходилось менять антигравитационную решетку.

К концу дня ведомая Ча Трат тележка успела налететь в ангаре на все, на что только можно, или хотя бы зацепить боком. Она упорно сбивала расставленные по полу яркие стойки, которые вообще-то должна была объезжать. Тележка ни за что не желала слушаться ее. Тимминс передал Ча Трат целую стопку учебных кассет, велел до утра просмотреть и сказал, что для начинающей она водила совсем недурно.

Минуло три дня, прежде чем соммарадванка сама поверила в это.

– Представляешь – я вела тележку с прицепом с восемнадцатого на тридцать третий уровень, и тележка, и прицеп были нагружены до отказа, – гордо сообщила она Тарзедт, когда та зашла к ней вечерком поболтать. – Пользовалась только служебными туннелями и ни на кого не налетела.

– Я должна восхититься? – уточнила кельгианка.

– Ну... немножко, – пробормотала Ча Трат, оскорбленная в лучших чувствах. – А у тебя как дела?

– Креск-Сар перевел меня в хирургическую палату для ЛСВО, – сообщила Тарзедт, и шерсть ее зашевелилась, отражая целую бурю эмоций. – Он решил, что мне пора набираться опыта. Что работа с существами, привычными к низкой силе притяжения, поможет мне освоить легкость прикосновения. Кроме того, он сказал, что Старшая сестра Лентилатсар, эта гнилушка, хлородышащая слюнявая зануда, видите ли, недовольна моими успехами. Что это за кассета у тебя? Жутко скучная.

– Наоборот, – возразила Ча Трат и нажала клавишу паузы. На экране застыло изображение группы офицеров Корпуса Мониторов, встречающих великого землянина Мак Эвана и столь же легендарного орлигианца Гравлия-Ки, которые, как было сказано за кадром, были истинными основателями Главного Госпиталя Сектора. – Это – история, организация и нынешняя деятельность Корпуса Мониторов. По-моему, это очень интересно, хотя с точки зрения этики сомнительно. Ну например, зачем миротворцам такое количество оружия?

– Да потому, глупая твоя башка, что никакого бы мира они не сотворили, не будь у них столько пушек! – воскликнула Тарзедт и быстро продолжила. – А вот я как раз большой специалист во всем, что касается Корпуса Мониторов. Сейчас туда вступает множество кельгиан. Да я и сама собиралась испросить себе должность хирурга-лейтенанта, то есть судового врача. Наверно, так и поступлю, если у меня здесь ничего не получится.

Но конечно, – сказала она с энтузиазмом, – есть и другие, невоенные вакансии...

Будучи карающей десницей и организацией, следящей за выполнением законов на территории Галактической Федерации, Корпус Мониторов фактически был не что иное, как полиция межзвездного масштаба. Однако в течение первого же столетия после основания Корпуса функций у него поприбавилось. Поначалу – в те времена, когда Федерация представляла собой довольно неустойчивый альянс всего лишь четырех обитаемых систем (Нидии, Орлигии, Тралты и Земли), персонал Корпуса составляли исключительно земляне. И ответственны они были за открытие новых обитаемых звездных систем, поиск неизвестных ранее разумных форм жизни и налаживание с ними дружеских связей.

В итоге теперь в составе Федерации насчитывалось до семидесяти различных рас – и цифра эта постоянно росла, – а миротворческая функция Корпуса Мониторов уступила место поиску, исследованию и связи с разными расами. И никто не возражал. Ведь пользу от наличия полиции (в отличие от армии) ощущаешь тогда, когда ей положительно нечем заняться. Ну если только во время тренировочных полетов открывать, к примеру, заброшенные астероиды, богатые полезными ископаемыми, и сообщать об этом геологам или, скажем, расчищать и выравнивать целину на девственных, только-только открытых планетах, готовя их к прилету колонистов.

Правда, в последний раз чисто полицейские действия Корпуса Мониторов сильно смахивали на военные. Это случилось двадцать лет назад, когда пришлось защищать Главный Госпиталь Сектора от нападения воинственно настроенных этлан, ставших впоследствии законопослушными гражданами Федерации. А некоторые из них, и вообще вступили в Корпус.

– Теперь в Корпус могут вступать существа каких угодно видов, – продолжала Тарзедт, – но по ряду причин физиологического плана, проблем жизнеобеспечения и размещения на борту кораблей не слишком большого размера предпочтение отдается теплокровным кислорододышащим. И как я уже говорила, – добавила кельгианка, вытянувшись во всю длину и нажав кнопку проигрывания, – есть масса интереснейших вакансий для непоседливых, ищущих приключений, ненавидящих сидеть дома – в общем, для таких, как мы. Так что можно и вступить.

– Я уже вступила, – вздохнула Ча Трат. – Вот только в вождении тележки особых приключений что-то не видно.

Шерсть Тарзедт удивленно приподнялась и опустилась.

– Ой, ну конечно, ты вступила в Корпус. Как же я, дура, забыла. Ведь немедицинский персонал туда автоматически переходит. А как вы тележки водите – это я видела. Приключений ей не хватает! Да это больше на самоубийство смахивает! Но решение ты приняла правильное. Поздравляю.

Ча Трат с горечью подумала о том, что это правильное решение приняли за нее. Они устроились поудобнее и приготовились досмотреть историю Корпуса Мониторов до конца. Вдруг шерсть Тарзедт снова пришла в движение.

– Я все-таки волнуюсь за тебя, Ча Трат. Как ты поладишь с этими, из Корпуса, – неожиданно проговорила кельгианка. – Они в чем-то зануды, а в чем-то весельчаки. Главное – учись и работай, как следует. И хорошенько все обдумывай, прежде чем что-то сделать, а то и отсюда вылетишь.

Время шло, а Ча Трат казалось, что у нее ничего не получается. Наконец в один прекрасный день она поняла, что задания, которые совсем недавно представлялись ей невероятно сложными, она выполняет так легко, как будто всегда умела это делать. Труд был большей частью рабский, однако, как ни странно, казался ей все интереснее. Она гордилась, если удавалось хорошо справиться с работой. Но порой, когда по утрам раздавали задания, происходили неприятные сюрпризы.