Джеймс Уайт - Космический госпиталь. Том 2

Приликла сел на крышу над дверью домика Коун, чтобы сравняться ростом с Ча Трат, и негромко проговорил:

– Ты великолепно контролируешь свои эмоции, друг Ча. Прими мои поздравления. Однако то, что ты произнесла слова, свойственные землянам, явно хорошо понимая их смысл, а также твое поведение в очень сложной клинической ситуации, заставляет меня задуматься о том, что же с тобой произошло.

Пойми, я всего лишь размышляю вслух, – продолжал эмпат. – Ты тут даже не нужна – на самом деле тебе просто строго воспрещается говорить, верны мои предположения или нет. Я бы предпочел остаться в неведении на этот счет.

Однако Ча Трат с первых же слов эмпата стало ясно, что он точно знает, что с ней случилось, хотя уверенность он выдавал за подозрения. Он подозревал, что Ча Трат разделила сознание с Коун, а через нее и с Конвеем, и что именно опыт диагноста руководил действиями Ча Трат до и во время рождения ребенка Коун. Поэтому цинрусскиец не чувствовал себя задетым всем происшедшим – диагност стоял на служебной лестнице неизмеримо выше Старшего врача, даже такой диагност, который на время поселился в сознании подчиненного. Не обиделись бы и другие члены бригады, узнай они правду.

Но они ничего не должны заподозрить – по крайней мере до тех пор, пока Ча Трат не вернется в хозяйственные туннели Главного Госпиталя Сектора.

– Судя по твоему последнему эмоциональному излучению, – продолжал Приликла, – я подозреваю, что ты испытала к другу Мэрчисон сильные, но спутанные чувства сексуального порядка. И эти чувства твоей соммарадванской натуре противны. Но представь себе, как будет потрясена Мэрчисон, если заподозрит, что ты, существо с абсолютно чуждой физиологией, в силу обстоятельств вынужденное работать рядом с ней, смотришь на нее глазами ее мужа и ощущаешь ту же силу чувств, что и он. А если это заподозрят и другие, эмоциональное излучение бригады станет приносить мне невыносимую боль.

– Понимаю, – проговорила Ча Трат.

– Патофизиолог Мэрчисон очень умна, – продолжал цинрусскиец, – и со временем сама поймет, что произошло. Вот почему мне бы хотелось, чтобы при первой же возможности ты объяснила деликатность создавшегося положения другу Коун и попросила ее молчать об этом.

А друг Коун, – мягко добавил Приликла, – владеет памятью и чувствами не только Конвея, но и Ча Трат.

Несколько мгновений Ча Трат не могла вымолвить ни слова – сознание гоглесканки готово было поглотить ее собственное, заливало его смесью страха, любопытства и родительской заботы. Наконец она спросила:

– А Коун сможет говорить?

– У меня такое чувство, что и она, и ребенок идут на поправку, – ответил Приликла и встряхнул крыльями, готовясь взлететь. – Ну, если мы сейчас же не тронемся в путь, наши подумают, что я занимаюсь рукоприкладством.

Сама мысль о том, что Приликла способен нанести кому-то какую бы то ни было травму, казалась настолько странной, что и соммарадванке, и гоглесканке, и землянину стало смешно. Крылья эмпата заработали, растревоженный воздух пошевелил волосы Ча Трат, и она громко рассмеялась. Она зашагала следом за остальными к посадочной площадке.

– Но ты должна понять, друг Ча, – сказал эмпат, и ножки его задрожали от огорчения, – что об этом придется рассказать О'Маре.

К тому времени, как пациентов доставили на лечебную палубу «Ргабвара», оба успели прийти в сознание и издавали громкие свистящие звуки. Правда, звуки, издаваемые новорожденным, оставались непереведенными, а то, что говорила Коун, делилось на непрерывные выражения благодарности за спасение ее жизни и слабый, но настойчивый интерес к своему клиническому состоянию. Те диагнозы, которые целительница ставила себе сама, подтверждались биодатчиками и наблюдениями Приликлы, пусть и не выражавшимися в цифрах, но от этого не менее точных. Теперь, в специальной палате для ФОКТ, когда Коун была отделена от дружески настроенных инопланетных чудищ плотной прозрачной стеной, подсознательные страхи значительно ослабли, и она была готова разговаривать с кем угодно и когда угодно.

Даже с членами экипажа, которые с разрешения капитана Флетчера ненадолго отлучились из отсека управления, чтобы поздравить пациентку и наговорить ей кучу вежливого вранья насчет того, как явно умен ее отпрыск, как похож на маму, как восхитительно красив. А родившийся младенец был мужского пола, с весом выше среднего. Несмотря на все увещевания Приликлы о том, что роженице и ребенку нужен покой, атмосфера около палаты Коун скорее напоминала вечеринку, нежели лечебную палубу корабля-неотложки.

Но вот появился капитан Флетчер, и никому не потребовались эмпатические таланты, чтобы почувствовать, как изменилась атмосфера. Капитан для проформы поинтересовался самочувствием Коун, после чего быстро обратился к Приликле.

– Старший врач, необходимо принять решение, – сказал он, – причем такое, на какое способны только вы и ваши сотрудники. Несколько минут назад мы получили сигнал из госпиталя. В сообщении говорится, что в этом секторе обнаружен аварийный маяк. Пострадавший корабль находится в пяти часах подпространственного полета отсюда. Маяк не относится ни к одному из тех, что используют корабли Федерации, следовательно, пострадавшие представляют собой вид, нам неизвестный. Из-за этого трудно понять, какое время потребуется для проведения операции по их спасению. Может быть, несколько часов, а может быть, несколько дней.

Вопрос в том, – закончил капитан, – когда госпитализировать ваших пациентов – до того, как мы ответим на просьбу о помощи, или после того?

Принять решение было непросто. Оба пациента чувствовали себя неплохо и в срочном лечении не нуждались. Однако принадлежали к малоизученному виду, поэтому в любое время можно было ожидать непредвиденных осложнений. К всеобщему удивлению, обсуждению положила конец сама Коун, прервав жаркие, но непродолжительные дебаты.

– Пожалуйста, друзья, – вставила она во время одной из редких пауз. – Гоглесканские женщины быстро поправляются после родов. Заверяю вас как целительница и мать, что такая отсрочка не вредна ни мне, ни ребенку. Так или иначе, мы получаем здесь намного больше внимания, чем на Гоглеске.

– Вы кое о чем забываете, – спокойно проговорила Мэрчисон. – Встреча с абсолютно незнакомой формой жизни может окончиться плачевно. Да они могут напугать даже нас, не говоря уже о гоглесканке, впервые в жизни покинувшей родную планету.

– Может, и так, – отозвалась Коун, – но они почти наверняка находятся в худшем, чем я, состоянии.

– Хорошо, – сказал Приликла и повернулся к капитану. – Похоже, друг Коун напомнила нам о нашем медицинском долге. Передайте в госпиталь, что «Ргабвар» ответит на сигнал бедствия.