Джеймс Уайт - Космический госпиталь. Том 2

– Естественно, – добавил Маннен, – это можно было бы счесть обычным профессиональным любопытством – и все-таки я не простой пациент. Однако одним из тех, кому мы дружно перемывали кости, был новый стажер Отделения Психологии, Лиорен, который шатается по госпиталю и, похоже, просто-таки не знает, чем заняться.

Срединные конечности Лиорена непроизвольно дрогнули и приняли тарланскую оборонительную позицию, однако угроза тут же миновала, а сняли ее следующие слова Маннена:

– Не бойся, – успокоил тарланина старик. – Мы говорили о тебе, а не о твоем интересе к Селдалю. Старшая сестра Гредличли, у которой четыре рта, и ни один из них не закрывается, рассказала, конечно, Селдалю о твоих частых визитах ко мне, и он, естественно, поинтересовался, почему я позволил тебе приходить и о чем мы с тобой тут болтаем. Мне не хотелось открыто врать – ведь мне уже недолго осталось жить, зачем отягощать душу ложью, – и я сказал Селдалю, что мы делились своими бедами и что в сравнении с твоими проблемами мои кажутся ничтожными.

На мгновение Маннен закрыл глаза, и Лиорен уже подумал, что старик устал, но вот Маннен вновь открыл глаза и продолжил рассказ:

– А во время второго обхода я спросил у Селдаля насчет его мнемограмм. Прекрати так размахивать руками, а то что-нибудь тут своротишь на пол. В ближайшее время Селдалю предстоит медицинское и психологическое обследование, поскольку ему предлагают пост диагноста, и я понимаю, что он должен быть рад любому совету бывшего диагноста с многолетним опытом. Он ждал от меня вопросов относительно того, как ему удается адаптироваться к нынешним «оккупантам» его сознания, а я как раз такие вопросы и задавал, и они не вызвали у Селдаля никаких подозрений. Не могу сказать, поможет ли то, что я вызнал, твоему исследованию.

Голос Маннена звучал все тише и тише, и Лиорену пришлось неуклюже опуститься на колени и наклонить голову чуть ли не к самым губам старика. Выслушав Маннена, Лиорен не мог понять, извлечет ли он пользу из полученных сведений или нет, однако над ними стоило подумать – уж это точно.

– Я вам несказанно благодарен, доктор, – сказал Лиорен.

– Я сослужил вам службу, хирург-капитан, – прошептал Маннен. – Хотите отплатить за нее?

Не растерявшись ни на секунду, Лиорен выпалил:

– Только не это!

– Ну а если я... перестану тебе помогать? – прошептал Маннен. – Если я опять начну притворяться, будто сплю? А если я возьму да и скажу Селдалю все как есть?

Их головы были так близко друг к дружке, что Лиорену пришлось выставить целых три глаза для того, чтобы видеть Маннена целиком.

– Тогда я буду в отчаянии, я буду страдать и, вероятно, понесу наказание, – вздохнул Лиорен. – Конечно, оно будет ничтожно по сравнению с тем, которого я на самом деле заслуживаю. Но вы тоже в отчаянии, и вы страдаете – так, что мне и представить немыслимо, – и страдаете незаслуженно. Вы говорите, что ни компания друзей, ни воспоминания о прошлом не приносят вам отдохновения. Я допускаю, что ваше опустевшее сознание пугает вас, но не потому, что там никого не осталось, а потому, что единственный обитатель этого сознания стал для вас незнакомцем. Однако ваше сознание – ценнейший источник, более ценного источника сведений у вас никогда не было, и нельзя погубить такое сокровище преждевременным уходом из жизни, как бы этот уход ни был совершен. Ваш разум должен приносить пользу.

Лица Лиорена коснулся долгий выдох Маннена. А потом старик еле слышно проговорил:

– Лиорен... ты... холоден как рыба.

А еще через несколько минут бывший диагност уснул, а Лиорен вернулся в офис. По пути он несколько раз налетал на разных существ – к счастью, обошлось без травм. Естественно, Лиорен думал о покинутом им больном старике, а не о правилах передвижения по коридорам.

И думал он вот что...

Он использовал последние часы или дни страдающего и тяжело больного пациента ради того, чтобы провести пустяковое, не имеющее особой важности, не слишком срочное исследование. Так можно было бы использовать простейший попавшийся под руку инструмент. И если бы в процессе работы он немного изменил или улучшил конструкцию инструмента, разве это было бы так уж важно? Или все же было бы?

Он помнил, что на Кромзаге вынужден был решать важнейшую проблему. Тогда он тоже думал, что само решение гораздо важнее, нежели каждый из индивидуумов, которых это решение касается, и тогда из-за его интеллектуальной гордыни и нетерпения погибло население целой планеты. На родной Тарле эта его гордыня и высочайший интеллект были барьером, за который никто не мог проникнуть. У Лиорена были начальники и подчиненные, но не было друзей. Вероятно, исключительно неверное физиологическое определение, присвоенное Лиорену Манненом – плод фантазии старого маразматика, – в конечном счете было верным. «Наверно, – думал Лиорен, – я и вправду холоден как рыба. Но может быть, и не совсем так?»

Лиорен думал об измученном, полуживом создании, от которого только что ушел, о том жалком и хрупком инструменте, который осуществлял для него тонкую работу, и сам поразился странным чувствам боли и грусти, охватившим его.

Неужели его первой дружбе, так же как и его первому другу, суждено оказаться такой недолговечной?

Как только Лиорен вошел в офис, он понял, что случилось что-то неладное. Ча Трат и Брейтвейт сразу обернулись. Первым заговорил землянин.

– У О'Мары совещание, его нельзя беспокоить. Честно говоря, не знаю, что вам и посоветовать, Лиорен, – взволнованной скороговоркой выпалил Брейтвейт. – Черт бы вас побрал, вам же говорили, чтобы вы поосторожнее выпытывали насчет Селдаля. Что вы там наболтали про свое задание и кому? Мы только что получили сообщение от Старшего врача Селдаля. Он желает встретиться с вами на двадцать третьем уровне – там у сотрудников-налладжимцев ординаторская-насест.

Ча Трат взмахнула срединными конечностями – так на ее родной Соммарадве выражали глубокую озабоченность, и добавила:

– Немедленно.

Поскольку налладжимцы-ЛСВО зачастую приглашали к себе поразвлекаться коллег, представителей других видов, их ординаторская была вполне просторна для того, чтобы тут могло разместиться множество посетителей. Лиорен, во всяком случае, никаких неудобств не ощутил. Единственное – он не мог понять, почему Селдаль захотел с ним встретиться именно здесь. Несмотря на хрупкую физиологию обитателей планеты с низкой силой притяжения, птицеподобные налладжимцы славились такой же резкой манерой общения, как и кельгиане, и если Селдаль решил нажаловаться на Лиорена, то гораздо более естественно было бы ему самолично явиться в Отделение Психологии и потребовать приема у О'Мары.