Джон Браннер - Зыбучий песок (сборник)

Раздался выстрел. Что–то ударило меня в левое плечо. Ощущение было такое, будто гигантские раскаленные щипцы сжимают его. Удар швырнул меня навзничь. Шершавый бетон обжег кожу на щеке. В голове зазвенело от резкой боли.

Зажегся свет. Я пытался повернуть голову, но увидел лишь пару мягких тапочек и полотняные брюки песочного цвета. Кто–то тихо произнес:

— Боже мой! Как он сюда попал?

Это была Мария Посадор.

Я слышал, как лязгнул металл, когда она в спешке бросила фонарь и пистолет на скамью; затем она опустилась на колени рядом со мной и стала осторожно ощупывать мою залитую кровью руку.

— А я ведь в сознании, — довольно глупо произнес я и захлебнулся новым неудержимым приступом кашля.

Мария Посадор с удивлением смотрела на меня.

— Но как вы сюда попали? — повторила она, качая головой. — Вас надо доставить в дом. И скорее!

Трава была прохладной и мягкой; свежий, чистый воздух помог мне прийти в себя.

Возле дома Мария Посадор позвала на помощь. Я позволил ввести себя в комнату и уложить на диван. Мне пришлось сжать зубы, когда она разрезала рукав моей пижамы и стала обрабатывать рану. Полная женщина, чем–то напоминавшая жену Толстяка Брауна, принесла бренди, и меня заставили выпить.

Мария Посадор наблюдала за мной. Ее лицо ничего не выражало.

— Я прошу извинить меня, — наконец сказала она. — Однажды вскоре после моего возвращения в Агуасуль, это было пять лет назад, мне приготовили засаду. Меня ударили по голове и оставили умирать.

Она подняла руку и отвела от левого виска гладкие черные волосы. На виске я увидел неровный шрам.

— Итак, — спокойно произнесла она, — я не часто ходила в бункер с тех пор, как сожгли телецентр. Но вчера ночью я слышала странные звуки и решила посмотреть, не случилось ли что. Возможно, глупо было идти туда одной. Подойдя к бункеру, я увидела свежие царапины на замке, будто кто–то пытался отпереть его не тем ключом. Я вернулась за пистолетом, а дальше — вы знаете.

Я кивнул. В стакане оставалось еще немного бренди. Я осторожно допил его.

— Наверно, я вас тоже напугал? — спросил я. — Но кто мог это сделать? Кто мог притащить меня сюда?

— Мы выясним, — сказала она голосом, в котором, казалось, ломались льдинки. — Мы выясним.

Полная служанка вернулась в комнату с подносом, на котором был сервирован завтрак — горячий кофе, соки, полдюжины местных холодных блюд в маленьких стеклянных розетках.

— Выпейте кофе, — посоветовала Мария Посадор. — Он подкрепит вас.

Меня немного знобило, хотя в комнате было очень тепло.

— Знаете, — сказал я, — если бы не тот кабель, из–за которого я упал, я уверен, меня бы уже не было в живых.

— Не сомневаюсь, так и планировалось, — хмуро кивнула она.

Что–то наконец прояснилось у меня в голове, и я не сдержал возгласа удивления.

— Сигарета, которую вы мне дали вечером, была с начинкой?

Я даже привстал, охваченный подозрением. Она спокойно смотрела на меня.

— Нет, насколько мне известно. Кто мог добраться до моего собственного портсигара? Кто был уверен в том, что я дам вам именно эту сигарету, а не другую?

— Вы, — сказал я.

Некоторое время мы оба молчали.

— Да, я — произнесла она наконец. — Но в таком случае я ведь не промахнулась бы.

— Возможно. Действительно, зачем нужно было бы так все усложнять.

Я умолк, чувствуя, что и так уже наговорил глупостей.

— Конечно, все можно было бы сделать проще, — холодно ответила она. — Вы орудие в борьбе, которая на грани открытой гражданской войны. Достаточно тех, кто ненавидит вас за это. Так что несложно было бы подобрать убийцу. Нет, сеньор! Ваше уничтожение наверняка должно быть связано и с моим устранением. В этом нет сомнений. Но одна попытка не удалась, может быть вторая. Я предложила бы вам немедленно, сегодня же покинуть страну, но они, конечно, найдут какую–нибудь формальность, чтобы затруднить ваш отъезд… Я сожалею, что вы оказались втянутым во все это. Но, как вы сами говорили мне, мы во власти неведомых сил.

— Мне кажется, что эти силы не такие уж безликие, — мне было не до шуток. — Думаю, что мной манипулируют по прихоти вполне определенных лиц, будто я одна из фигур на той шахматной доске в президентском дворце! Какая еще неведомая сила могла перенести меня из отеля и поместить туда, где вы вполне могли подумать, что я устроил вам засаду? Мне представляется, что кто–то — будь то Вадос, или Диас, или кто другой — двигал нами, как если бы мы были кусочками резного дерева, которые переставляют с клетки на клетку!

— Сеньор, — решительно произнесла Мария Посадор, — вы должны понять, что двадцать лет президент с помощью покойного, но отнюдь не оплакиваемого Алехандро Майора правит страной. По собственной прихоти он приводит в движение не только отдельных лиц, но и целые массы людей. Когда–то давно я еще была способна воспринимать все так же, как и вы сейчас… Но я была очень молода, когда мой муж… — Ее голос дрогнул. — Прошло семнадцать лет. Я вышла замуж очень рано. Когда–то я клялась, что уйду за ним, когда–то я клялась, что до могилы буду ходить только в черном, потом думала уйти в монастырь… А потом… как видите, я здесь.

— До сегодняшней ночи я собирался убраться отсюда как можно скорее, — сказал я. — Но теперь я не буду просто ждать, когда со мной расплатятся. Меня это уже не интересует. Я хочу плату другого рода и еще не знаю, кто будет платить по счету. Но кто–то заплатит, это я заявляю совершенно твердо.

31

Полная служанка в смятении ворвалась в комнату.

— Сеньора! — воскликнула она. — У ворот полицейские машины! Панчо попытается задержать их, но это ненадолго.

Мария Посадор мгновенно приняла решение.

— Наверное, кто–то подсказал им, чтобы они явились сюда искать тело. Вам надо быстро отправиться в погреб. Я сделала там тайник.

Тайник напоминал каморку для священника в старом английском стиле, он был удобен и хорошо проветривался. Он остался со времен возвращения Марии Посадор, когда она боялась, что Вадос в любой момент может уничтожить ее.

— Мне, правда, самой никогда не пришлось воспользоваться им, — добавила она. — Но политические противники Вадоса не раз прятались здесь; я хотела предложить это убежище Брауну…

Я забрался в тайник и просидел в нем больше часа, жалея, что не захватил сигарет. В конце концов слуга выпустил меня оттуда и помог вернуться в гостиную. Мария Посадор сидела в кресле, задумчиво постукивая ногтями по ручке.

— Отгадайте, — были ее первые слова, — кто забеспокоился первым и прислал сюда полицейских за справками?

Я покачал головой.

— Сеньор Энжерс.

— Господи! Но полагаю, что они назвали хоть какой–нибудь липовый предлог для визита, вроде того, что вы были последней, с кем меня видели вчера вечером.