Генри Каттнер - А две лучше

Брюс Тинни как раз намазывал на гренок джем, когда раздался крик дяди Вилбура. Это не был крик боли — скорее, торжествующий вопль, победная песнь необузданного восторга.

Послышался тихий щелчок, и красное мерцание в тостере у локтя Тинни погасло.

Крокетт, дворецкий, повар и мастер на все руки, продолжал разливать кофе. Выражение его бледного лица с крупными чертами оставалось все таким же бесстрастным. Ничто не могло нарушить душевное равновесие Крокетта. Для этого он слишком долго проработал у дяди Вилбура.

Брюс Тинни, хорошо сложенный молодой человек с некрасивым, но приятным лицом и бледно-голубыми глазами, вздохнул.

— Опять он что-то соорудил,— заметил он с набитым ртом.

— Сэр?

— Дядя. Ты знаешь, о чем я. Над чем он работал на этот раз?

— Мистер Ван Дилл не ставит меня об этом в известность, сэр. Не могу сказать.

Тинни прожевал гренок.

— По-моему, он говорил о каком-то четырехмерном устройстве. Бог знает, что это такое! Интересно, сколько он будет отсутствовать на сей раз?

— Боюсь, и этого не могу сказать,— холодно ответил Крокетт.

Тут дверь распахнулась, и появился Вилбур Ван Дилл, низкорослый, точно гном, с морщинистым лицом орехового цвета и взлохмаченной седой шевелюрой.

Он ворвался в кухню с выражением необузданной ярости на лице и пустой бутылкой в руке.

— Крокетт!

— Да, сэр?

— Это все бренди, что имеется в доме?

— Да, сэр.

— В таком случае, я ухожу,— заявил дядя Вилбур.— Брюс, позаботься обо всем, пока меня не будет. Никогда не думал, что закончу эту проклятую машину. Ха!

Тинни проглотил гренок и торопливо встал.

— Дядя Вилбур! — запротестовал он.— В вашем возрасте…

— Не грех и расслабиться,— прервал его Ван Дилл.— Не спорь со мной, молокосос. Вот будь у тебя хоть четверть моего ума, тогда ты имел бы право рот раскрывать… Этого следовало ожидать,— забормотал он, злобно глядя на пустую бутылку.— Великий ученый. Перенапрягся. Такая концентрация. Должен расслабиться… Теперь заткнись и не докучай мне. Я вернусь.

— Но…— начал Тинни.

— И не прикасайся ни к чему в моей лаборатории! — исчезая за дверью, бросил через плечо Ван Дилл.— Ты же известный растяпа!

Он хлопнул дверью с такой силой, что Тинни, размышлявший об особенностях характера дяди, чуть не подавился гренком. Этот человек и впрямь был великим ученым. Его нить накаливания для электрических лампочек потрясала воображение, а холодильник, который он изобрел, даже принес ему небольшую прибыль.

Однако дядя Вилбур определенно не был образцом пристойности, и именно этим были вызваны возражения Тинни. Сам он по характеру, скорее, походил на мышь, и его шокировал тот факт, что после каждого успешного эксперимента дядя Вилбур испытывал потребность расслабляться, обходя местные бары и накачиваясь спиртным.

Быть секретарем дяди — отнюдь не синекура, с грустью подумал Тинни. А теперь еще это новое устройство… что оно собой представляет? Что-то, имеющее отношение к четвертому измерению. Дядя Вилбур объяснял ему, правда, весьма расплывчато, да и Тинни не слишком прислушивался. Он вообще плохо разбирался в машинах.

Появился Крокетт, с полной бутылкой.

— Я забыл о ней,— заявил он.— Мистер Ван Дилл уже ушел?

Вздохнув в ответ на кивок Тинни, он поставил бутылку в буфет. И замер со зловещим видом, пока молодой человек, съежившись под его холодным взглядом, торопливо допил кофе и скомкал салфетку.

— Ну, э-э… наверное, вам стоит проверить пробки.— Тинни встал.— Дядя Вилбур устроил короткое замыкание.

— Да, сэр. Немедленно этим займусь.

С тяжелым сердцем Тинни вышел из кухни. Проходя мимо дядиной лаборатории, он остановился. Лучше посмотреть, все ли там в порядке. Однажды начался пожар, и рассеянный Ван Дилл этого не заметил. Тинни открыл дверь и заглянул внутрь.

Все вроде бы как обычно, если не считать устройства странной формы посреди комнаты. Больше всего оно походило на огромную телефонную будку, со стенками лишь с двух сторон. На полу «будки» лежала шляпа дяди Вилбура.

Аккуратность была одним из пунктиков Тинни, поэтому он без раздумий бросился подобрать шляпу. Но стоило ему войти в будку и наклониться, послышался странный щелкающий звук, и на него хлынул красный свет.

Крокетт сменил предохранитель, и машина включилась!

Тинни тряхнуло, он повалился вперед и схватился за первые попавшиеся рычаги управления на стене. Под его руками повернулись какие-то верньеры. Возникло необыкновенное ощущение, будто он находится одновременно в двух местах. Будто существуют два Брюса Тинни!

Потом они слились. Устройство пронзительно загудело. Два Тинни снова распались, пошатываясь, вышли из будки и на одно ужасное мгновение замерли, уставившись друг на друга.

Да… теперь их было двое. Точные копии.

Красное мерцание все еще омывало будку. Словно сговорившись, оба Тинни метнулись обратно, бросились к рычагам управления и принялись наобум их дергать. Поставить диски набора в прежнее положение, вот что нужно сделать…

Снова послышалось щелканье. Обоих Тинни притянуло друг к другу, возникло неописуемое ощущение слияния, и, хватая ртом воздух, Брюс Тинни — снова в единственном числе — выскочил из дьявольского устройства.

Он едва не влип! Ох, лучше держаться подальше от изобретений дяди Вилбура. По счастью, на этот раз все обошлось.

Постепенно успокаиваясь, Тинни поднял руки и пригладил растрепавшиеся волосы. Это было ошибкой. На мгновение им овладело странное ощущение, будто кто-то стоит за спиной и протягивает руки, как бы собираясь прикрыть ими Тинни глаза и сказать:

— Угадай, кто это?

Молодой человек обернулся со вполне оправданным раздражением. Он был один. Недоумевая, он перевел взгляд на свои руки…

У него было четыре руки. Ей-ей! У него было четыре руки!

Тинни замер, вытаращив глаза. Верхние руки выглядели как обычно. Вторые вылезали из подмышек, прорвав тонкий шелк пижамной рубашки. Мелькнула мысль, что в таком виде он, должно быть, смахивает на какую-то восточную богиню.

Четыре руки!

Пошатнувшись, Тинни рухнул в кресло, до крайности обеспокоенный. Посмотрел на будку. Это все она сотворила, конечно. Дядя Вил бур… проклятый дядя Вилбур!

По-видимому, эта четырехмерная штука, в числе прочего, может удваивать людей. Дублировать атомную структуру или что-то в этом роде. Операция наверняка обратима, но лишь если точно знать, как это сделать. Тинни облизнул губы.

Встал, медленно подошел к будке и… остановился. А если он совершит новую ошибку? Она может оказаться роковой. В прошлый раз два Брюса Тинни сжались до одного, но с лишними руками. Чего доброго, один Брюс Тинни съежится до половины человека!