Кир Булычев - Окно в бесконечность

И я вспомнил, что действительно встречал стихи У. Пимезонова, но не обращал на них внимания.

Потом я перелистал всю Всеобщую Энциклопедию будущего, но о моем Балабашкине не нашел ни единого слова. Впрочем, нет — одно косвенное упоминание было: в статье о московских улицах назывался Балабашкинский тупик.

Конечно, в Помбугене я о моем открытии ничего не рассказал: за такую накладку по головке не погладят…

Меня мучает совесть, но я утешаю себя тем, что, как показало будущее, настоящий Балабашкин свое возьмет. А этот Лжебалабашкин, временно исполняющий обязанности великого поэта, пусть погуляет в гениях — в конце концов от этого ничего не изменится.

Только чувство долга и железная выдержка, свойственная всем настоящим времяпроходцам, заставили меня согласиться на ту странную работу, которой мне пришлось заниматься и о которой я вам расскажу, если вы пообещаете, что это останется между нами.

Однажды Всемирный Ученый Совет откомандировал меня на времяходе МВ20-64 в прошлое одного небольшого государства. Я не имею права говорить, где это государство находится и как называется. Поэтому назовем его условно Игриконией. Направили меня туда по личной просьбе первого министра Игриконии для оказания секретной помощи.

Но, едва приехав в эту бедную страну, я увидел, что никто не может по-настоящемупомочь ей, потому что правил там король, имени которого я тоже не имею права оглашать. Будем называть его Альфонсом.

А для того чтобы вы поняли, что такое Альфонс, я без всякого преувеличения скажу так: если бы этого монарха поставили во главе любой великой державы, он бы за три года превратил ее в слаборазвитую страну.

И главная беда Игриконии заключалась не в том, что он тратил больше денег, чем имел, позволял себе то, чего нельзя позволять, и запрещал другим то, чего не следует запрещать… Если бы у Альфонса были только эти недостатки, он бы почти ничем не отличался от своих предшественников.

Нет, наиболее губительным для страны было то обстоятельство, что у короля время от времени появлялись гениальные мысли, как в самый короткий срок возвеличить королевство.

Альфонс упорно хотел облагодетельствовать Игриконию и для блага страны не жалел ни себя, ни тем более своих подданных.

Причем, если, например, в понедельник молодого монарха осеняла какая-нибудь новая идея, то во вторник эта идея принимала форму государственного закона, в среду новый закон вступал в силу, а в четверг уже летели головы первых закононарушителей.

Правда, через месяц-другой о новом законе как-то забывали. Но головы все равно продолжали лететь, потому что к этому времени появлялся закон еще более новый. А как говорили в Игриконии: был бы закон, а нарушители найдутся.

Естественно, придумывая свои нововведения, король ни с кем не советовался. У него, конечно, были советники, но их роль заключалась в том, чтобы выслушивать советы Альфонса. У него были ученые, которые назывались так, очевидно, лишь потому, что король их учил.

И не удивительно, что созидательные идеи молодого монарха обладали такой разрушительной силой.

Вы, конечно, хотите спросить: а что же я, водитель первого класса, один из самых опытных времяпроходцев, что же я мог делать в отсталой Игриконии? И зачем я понадобился первому министру? Мы, водители времяходов, не любим хвастать. Но должен честно сказать: я зря не хотел сюда ехать. Без меня игриконцам было бы еще хуже. И первый министр вызвал меня не напрасно: он знал, что делал!

Обязанности мои заключались вот в чем. Едва король издавал очередной закон, который должен был облагодетельствовать подданных, я садился во время-ход и отправлялся в самое ближайшее будущее. Там я точно выяснял, какие несчастья обрушатся на королевство благодаря новому закону, и возвращался обратно. Что несчастья будут — в этом никто, кроме Альфонса, не сомневался. Но мне важно было уточнить, каких именно неприятностей следует ждать, чтобы первый министр мог хоть отчасти к ним подготовиться.

Вот какой неожиданной работенкой занимался я в несчастном королевстве. К тому же все это делалось по секрету. Король не подозревал ни о моей деятельности, ни обо мне самом. Но я понимал, что рано или поздно Альфонс обо всем узнает и радости от этого будет мало.

Так оно в конце концов и случилось.

Однажды первый министр вызвал меня и сказал:

— Готовьтесь к поездке. Его Величество новый закон придумал. На сей раз дело идет об окончательном и поголовном расцвете… — И министр показал мне документ, который назывался «Закон о Двенадцати Праздниках».

«Отныне, — говорилось в этом документе, — в целях скорейшего установления тотального благополучия в Игриконии вводится новая система, именуемая „Ты мне — я тебе“, или система Двенадцати Праздников.

Праздники отмечаются ежемесячно.

Каждый гражданин ОБЯЗАН ежемесячно одаривать не менее двадцати сограждан, и ИМЕЕТ ПРАВО получать от всех одариваемых столь же полезные в хозяйстве сувениры.

Для бесперебойного производства разнообразных подарков в королевстве возникнут фабрики и заводы, в результате чего исчезнет безработица и, следовательно, еще выше поднимется благосостояние.

По мере подъема благосостояния граждане Игриконии смогут сделать друг другу все более дорогостоящие подношения, а это опять-таки будет способствовать еще большему повышению жизненного уровня.

Поскольку спрос на подарки будет из месяца в месяц расти, в стране придется строить все новые заводы, и вскоре королевство превратится в могучую индустриальную державу американского типа.

Трудно переоценить значение нового закона.

Благодаря системе Двенадцати Праздников в Игриконии уже через два-три года наступит эпоха тотального благополучия и поголовного благосостояния.

О наступлении доложить.

Король Альфонс Первый».

Я вернул министру этот закон, и министр бережно спрятал его в несгораемый шкаф, попросив меня как можно скорее съездить в будущее.

— Ума не приложу, чем это кончится? — сказал он.

И я пообещал ему завтра же утром отправиться в командировку и детально разузнать о предстоящих неприятностях.

Однако неприятности начались в ту же ночь. И случились такие невероятные события, которых даже я не мог предвидеть.

Я был уверен, что никто, кроме первого министра, не знает, кто я и чем занимаюсь. Но все оказалось гораздо запутанней. И для того чтобы вы могли понять дальнейшие события, мне придется сделать короткое отступление.

Дело в том, что Игрикония уже больше ста лет враждовала с соседней страной Иксонией. (Название, разумеется, условное.) Несколько раз они даже воевали, но безрезультатно, потому что силы их были равны, или, точнее говоря, оба государства были одинаково бессильны.