Роберт Уильямс - Пропавший линкор

— Что же случилось в этот период, между тем как вы играли с друзьями и очнулись на следующий день? — спросил доктор Рикер.

— Понятия не имею. Все это чистая правда, черт ее побери! Я не помню. Мне показалось, что я просто потерял сознание. Позже друзья рассказали, что я вел себя так, словно стал совершенно другим человеком. Это произошло прямо посреди карточной партии. Внезапно я заговорил на языке, который никто из друзей не понял, выскочил из-за стола, бросился к черному входу и запер его, затем побежал к передней двери и ее тоже запер, вернулся в заднюю комнату и достал пистолет, который прятал за книгами на тот случай, если ко мне ворвутся грабители…

— Понятно, — кивнул доктор Рикер. — Вам приходилось стрелять в кого-нибудь из пистолета?

— Нет. Я взял его, но, казалось, не знал, как им пользоваться. Я повертел его в руках и даже попытался заглянуть в дуло, отчего мои друзья решили, что я внезапно свихнулся и хочу застрелиться. Но я всего лишь пытался понять, как действует это оружие. Когда я понял это, то выбросил пистолет, потому что, казалось, я подумал, что он настолько отсырел, что не послужит никакой защитой.

— Ага, — оживился доктор Рикер. — И как вы поняли, что пистолет отсырел?

— Как-то так… Это был хороший пистолет, почти новый, я купил его по дешевке у человека, нуждающегося в нескольких долларах. Не знаю уж, почему я внезапно подумал, что пистолет отсырел и не будет полезным.

— Что же сделали ваши друзья?

— Они сказали, что попытались поговорить со мной. Они сказали, что я говорил им что-то на странном языке, который они не понимали. Они сказали, будто я глядел на них так, словно они были грязью под ногами, и заставил их остаться со мной на всю ночь, чтобы защитить меня, хотя ни они, ни я понятия не имели, от чего меня нужно защищать.

— И что ваши друзья сделали потом?

— Больше они не заходили. — Голос посетителя стал печальным. — Не могу винить их за это. Мои старые друзья больше не заезжают на Бэкон-стрит. Но с тех пор у меня появились новые друзья, — ив голосе Эллера печаль сменилась гневом.

— Угу, — хмыкнул доктор Рикер.

— Хотел бы я никогда не видеть этих друзей! — воскликнул Эллер.

— А что с ними не так?

— Все с ними не так! — завопил Эллер. — Один — карлик, похоже, сбежавший из какого-то цирка. У него разные глаза, но оба глаза ненавидят меня. Только он боится меня больше, чем ненавидит, так что исполняет все, что я говорю. Другой — тощий, длинный, и в одном рукаве у него всегда нож. То в одном рукаве, то в другом, так что никогда не угадаешь, в каком именно. Я зову его Слим. Так вот, этот Слим — торчок!

— Наркоман? — уточнил доктор Рикер.

— Да. Ширяется прямо в вену.

— Это плохо, — покачал головой доктор Рикер.

— И не говорите! — выкрикнул Эллер. — А еще один из новых друзей — человек по имени Кэл, такой толстый, что ковыляет, как утка. Кэл не употребляет наркотики, но всегда держит при себе оружие. И это не все. Есть еще две женщины!

— Вот как? — поднял брови доктор Рикер.

— Одна зовет себя Ширлой. Глаза у нее черные, как дым. Другую зовут Джарла. Клянусь вам, доктор, у нее зеленые глаза.

— И откуда приходят эти женщины?

— Я чуть позже вам расскажу, откуда они приходят. А сейчас я хочу рассказать вам о них кое-что. Они утверждают, что принадлежат мне душой и телом. Утверждают, что они — мои служанки и любовницы.

— Любовницы?

— Так они говорят, — ответил Эллер. — То одна пытается забраться ко мне в постель, то другая. И все это время проклятый карлик настаивает, что должен спать у моей кровати, поскольку он — мой евнух! — В голосе говорившего нарастала растерянность и тревога. — Доктор, я не хочу жить с проститутками, пусть даже они называют себя моими любовницами, и не хочу, чтобы у моей кровати спал карлик!

— Я прекрасно вас понимаю, — успокаивающе сказал доктор Рикер. — Ну а теперь расскажите, откуда появились все эти люди?

— Когда я не являюсь собой… Ну, когда я не похож на себя настоящего, то я шарюсь по городу, слушаю их и привожу к себе домой, — ответил Эллер. — Не думаю, что кто-то из них может сам прийти ко мне. Их преследуют так же, как и меня. И они тоже не могут себе помочь.

— Гм-м… — В голосе доктора Рикера послушалось удивление, словно он не ожидал такого поворота. — Я… ну… Как же вы покрываете расходы на то, чтобы кормить их, одевать?..

— Они совершенно разорили меня в первый месяц. Но потом решили проблемы с деньгами, хотя, боюсь, при этом впутали меня в плохую историю. Я имею в виду, действительно в плохую!

— Да, да, — покивал доктор Рикер.

— Теперь, когда у нас кончаются деньги, — а нам нужно много денег, чтобы покупать дорогие детали машины, которую мы строим, — тощий Слим идет и грабит какой-нибудь винный магазинчик, или жирдяй Кэл играет на бирже, или Ширла с Джарлой идут и проворачивают какое-нибудь мошенничество. Я уже сказал вам, что эти женщины — профессиональные проститутки, и они всегда приносят мне деньги! — В его голосе зазвучали нотки оскорбленной невинности. — Док, я не скупщик краденного и не сутенер, и не желаю, чтобы эта банда воров приносила добычу в мой дом! Но что, черт побери, я могу поделать? Когда я не являюсь собой… то есть, не таким собой, как сейчас, я приказываю им делать все это. И они повинуются так, словно они мои рабы!

— Боже! — протянул доктор Рикер. — Да у вас действительно есть проблемы!

От этой крохи понимания и сочувствия Эллер разразился рыданиями.

Киз и Гаэль в кабинете озадаченно переглянулись. Они не знали, что и сказать. Киз подошел к окну и осторожно выглянул из-за шторы. Коричневый грузовик по-прежнему стоял в переулке.

— Вы упомянули о какой-то машине, которую строите, — услышали они голос доктора Рикера.

— Совершенно верно, — ответил Эллер. — Мы установили ее в фургоне коричневого грузовика. Когда я такой, как сейчас, то понятия не имею, что это за штука, но когда я — это не я, то я не просто разбираюсь в ней, именно я говорю Кэлу и Слиму, как ее строить. Док, может ли человек быть одновременно глупым торговцем сувениров и электронным гением? Эта машина — создание гения, если я вообще что-то понимаю в ней!

— Такое возможно, но происходит редко, — ответил доктор Рикер. — Был один случай, когда швея в Шотландии, которая понятия не имела о музыке и не обладала никаким голосом, под гипнозом пела как великая оперная певица.

— Так меня гипнотизируют, доктор? Что со мной происходит? Кто-то гипнотизирует меня и велит забывать об этом?

В голосе Эллера зазвучала надежда. Это было что-то новенькое. До сих пор в нем были отчаяние, страх и гнев — но вот надежды не было и следа.

— В вашем случае я не думаю, что это просто гипноз — хотя я не знаю, что такое гипноз, — сказал доктор Рикер. — Но я сомневаюсь, можно ли объяснить ваши проблемы одним лишь гипнозом. Я думаю, ответ кроется в такой очень сложной области, известной как раздвоение личности.