Роберт Уильямс - Сочинения в 2-х томах

Я видел, как пальцы Блейна стиснули поручни, и жилы на руках вздулись, как телефонные провода. Глаза его были прикованы к становящемуся все ярче свету.

Шар уже был большим, очень большим, грозящим закрыть все небо. Он все рос и рос, рев становился все громче, он несся прямо на нас. Рев рвал мои барабанные перепонки. Свет окончательно ослепил меня. Я зажмурился.

Это конец, подумал я. Это смерть. Оставались лишь секунды, доли секунд... Теперь я знал, что чувствует человек на электрическом стуле, когда к нему по проводам мчатся искусственные молнии!

Потом небеса расколол удар грома, смолк, и я перестал дышать в ожидании конца. Затем понял, что рев прекратился. Я открыл глаза и увидел то, во что разум мой отказался верить.

Безумное падение остановилось. Эта штука все еще падала, но теперь очень медленно, буквально плыла по воздуху над паромом к свободной воде. Это был громадный, такой же высокий, как здание Вульворта, шар, закрывший все небо справа впереди.

Он осторожно коснулся воды, замер, и едва слышная пульсация совсем стихла.

Бывают моменты, когда разум не работает. И это был один из тех моментов. Мозг мой послушно регистрировал полученные от глаз сигналы, но разум вопил: «Лжец!»

Я смутно увидел, что шар был разделен на два уровня, и что с вершины до основания тянулся какой-то механизм. Я увидел, что материал, покрывавший оба уровня, оказался прозрачным. Я посмотрел сквозь прозрачную сферу и увидел, как внутри передвигаются какие-то создания.

Люди? Нет, это были не люди. Тела их по форме походили на человеческие, но их головы были непропорционально большие, и сами существа тоже были большие. Они были в два раза выше людей, а, может, даже в три раза.

Они с любопытством осматривали гавань.

Разум мой постепенно приходил в себя от шока. Этот шар явно был каким-то кораблем. Воздушным кораблем, и его создали разумные существа, которые и были сейчас внутри, существа, явно не являвшиеся людьми.

В голове медленно возникали воспоминания: дикие газетные истории о летающих аппаратах, замеченных над Берлином, Парижем и Лондоном — громадных воздушных кораблях. А может, был лишь один корабль, увиденный в разное время. Возможно, это и был наш шар.

Мозг скрутился узлом, пытаясь понять значение того, что видели глаза. Корабль, какого не может существовать на Земле! Что это значило? Холодный паралич сковывал мои мысли, милосердный паралич, потому что не давал мне думать.

И такой же паралич сковал и окружавших меня людей. Никто не шевелился. Двигатели парома умолкли, он дрейфовал по волнам. Руки Блейна Уэллмена все еще стискивали поручни, но голова была чуть склонена на бок, и он смотрел с нетерпеливым, лишенным страха любопытством на этот громадный шар.

Могу поклясться, что на лице у него не было ни малейшего страха. Вместо этого была тонкая тень улыбки, пролегающая между щек и чуть морщившая кончики губ. В тот момент, когда всех охватило безумие, Блейн Уэллмен улыбался.

Что он видел, этот поэт, чего не видел я?

— Посмотри, какие краски, — прошептал он. — Как красиво!..

Но у меня не было времени думать над этим вопросом. Резкий свист отвлек мое внимание от шара. Я бросил лишь мимолетный взгляд в сторону, и сердце мое подпрыгнуло.

ЭСМИНЕЦ, ПРИЗЫВЫ которого по радио остались без ответа, начал бой. На палубе загорелись лампы. Откуда-то снизу выскочили люди в синем обмундировании.

Как они действовали, эти моряки! С орудий мигом сдернули брезент, люди заняли свои места, в казенники загнали снаряды, жерла орудий устремились к небу. Орудийные башни развернулись, из них вырвались облака пара. Загремели якорные цепи.

БУМ! Сказало первое орудие. Это был предупредительный выстрел, пущенный поверх шара. Сигнал сдаваться.

Гиганты в шаре поглядели на эсминец. Затем подошли к тому борту шара, который был обращен к кораблю, и стали работать над чем-то, похожим на пушку. Из шара к эсминцу рванулся белый свет. Эсминец ответил!

БУМ! На сей раз выстрелили все орудия на корабле. Это был уже не предупредительный выстрел, а залп, предназначенный попасть и уничтожить.

Трудно было понять, что думал капитан эсминца. Несомненно, он уже много месяцев находился в боевой готовности и ждал начала военных действий. А теперь с неба спустился шар в то время, когда на Земле были лишь потенциальные враги. И капитан решил действовать.

Я затаил дыхание. По всему парому прошел гул вскриков, вырвавшихся из сотен глоток. Перед нами развертывалось сражение. Битва!

Из орудий выплеснулось оранжевое пламя, с воем полетели снаряды, оболочки которых должны были взорваться при ударе в цель. Снаряды ударили и взорвались. Но взорвались не резко, с громовым ударом и нестерпимым блеском разрывов, а тихо, очень медленно сгорели.

Разум мой был парализован. Это было ужасно, ошеломляюще. То, что я видел, было попросту невозможно. Шар, сделанный, по всей видимости, из стекла, принял на себя удар снарядов эсминца и не был поврежден!

Нет, это было невозможно. От взрыва снарядов стекло должно было разлететься на миллионы осколков.

Затем я осознал, что произошло.

Снаряды ударили не в шар. Они ударили во что-то, что экранировало шар, в какую-то почти неосязаемую туманную дымку, окружавшую его, такую тонкую, что она была почти что невидима. Она не позволила снарядам взорваться, и те тихонько сгорели, падая белыми капельками в воду, где шипели и превращались в пар.

От внезапного страха в животе у меня стало пусто. Что же это за штука, которая приняла на себя залп эсминца и осталась цела? Что же это за существа, создавшие ее?

Сквозь стеклянную оболочку я видел, как они передвигались, видел, что они посмотрели на эсминец и начали действовать.

А потом они ударили из своего оружия! Часть этого залпа обрушилась на эсминец, а часть — на нас. Я даже предположить не могу, как действовало это оружие, но я видел результаты его действия.

Невыносимые лучи света, такие яркие, словно они вырвались из центра Солнца, озарили темное небо невероятным блеском. Они коснулись мчавшегося на всех парах эсминца, и мне показалось, что он внезапно остановился. Но я не был в этом уверен, так как лучи ослепили меня.

Но я мельком увидел что-то, что ударило мне в сердце, словно могучий кулак...

МОЩНЫЙ ЛУЧ света, вырвавшийся из второго уровня шара, ударил не по эсминцу и не по нам, а по Статуе Свободы. Он обвил ее, словно гигантское щупальце, затем оторвал статую от ее основания и понес по воздуху. Бережно, словно ребенок любимую игрушку, он перенес гигантскую статую, неисчислимые тонны меди, во второй уровень шара.

— Боже! — прошептал Блейн. — Зачем они сделали это? Почему из всего, что тут есть, они захватили именно статую?