Георгий Михайлов - Тайна рубина

Передо мной лежит старая рукопись…

Несмотря на добротный переплет, она имеет довольно потрепанный вид. Уголки пожелтевших от времени листов загнуты, на них - отпечатки пальцев неаккуратных и, по всей вероятности, случайных читателей.

Всего в рукописи около четырехсот страниц, исписанных с одной стороны четким каллиграфическим почерком. Рукопись названа «Тайна рубина».

При дальнейшем исследовании рукописи я обнаружил вкладной лист. Вот что было написано на нем:

«К далекому неизвестному другу!

Со времени событий, описанных здесь моей неумелой рукой, пройдет, надо полагать, немало времени, прежде чем ты, более меня удачливый искатель красного самоцвета, откроешь эту рукопись.

Да, мне не повезло. Должно быть - не судьба. Я своими собственными руками держал драгоценнейшие рубины, выбивал их из породы, я открыл их несметное количество, но злой рок оказался сильнее моих упорных стремлений, и тайна красного камня осталась неразгаданной.

Если ты доверяешь моему правдивому рассказу, отправляйся смело в путь и в Таганайских горах отыщи пещеру. В свое время я скитался в лесах Южного Урала, но, повторяю, мне не повезло. Если ты полюбишь лучистый красный камень, то будь моим преемником. Во имя любви к красному самоцвету и своей Родине, в недрах которой до поры схоронен благородный цветок, смело берись за дело, мой далекий незнакомый друг.

Все, что произошло со мной зимой и летом 1913 года, я изложил в форме рассказа.

Я не писатель и по своей специальности далеко стою от литературы. В этом ты убедишься, прочитав мое бесхитростное повествование. В нем ты не найдешь острой фабулы, красивых описаний, драматических положений и прочих атрибутов писательского искусства - не ради них неумелой рукой я взялся за перо.

Чудесный драгоценный камень, обстоятельства, при которых он попал ко мне, и поиски таинственной пещеры - вот что создало неуклюжую, большую рукопись.

Но не приключения в тайге Южного Урала, не таинственные старцы, останки одного из которых я предал земле по христианскому обычаю, не подземные гроты и коридоры - нет, не это должно тебя заинтересовать. Месторождение рубина, драгоценного красного камня, - наше русское месторождение - вот главное.

Я не хочу тебя уговаривать. Да этого, может быть, и нет необходимости делать. В твои времена многое будет иным, и ты не встретишь чиновничьего равнодушия, если обратишься за помощью.

Желаю успеха. Будь счастлив в задуманном!

Н. Морозов

1913 год.

г. Златоуст. Ю. Урал».

Рукопись я прочитал, не отрываясь.

Действительно, передо мной было не произведение фантазии писателя, а рассказ о подлинных событиях. Почти вся рукопись написана деловым языком, порой с протокольной точностью и сухостью, и даже те отдельные места, где автор позволял себе немного помечтать, далеки от лирики.

Тем не менее наблюдения Морозова интересны, а действительные приключения, которые он испытал, не уступят произведению пера изобретательного сочинителя.

Автор старой рукописи «Тайна рубина» по специальности метеоролог. Несмотря на это, он сумел основательно познакомиться с геологией, в те далекие времена довольно сложной и молодой наукой.

Рукопись интересна еще и в другом отношении. Дело в том, что до настоящего времени в Советском Союзе не известно ни одного промышленного месторождения рубинов. Между тем присутствия драгоценных разностей в корундовых скоплениях Урала геологи не отрицают и, в частности, высказываются за большую вероятность их открытия на Южном Урале.

Последнее привело меня к мысли познакомить читателей с рукописью Морозова.

Считаю своим долгом предупредить, что к событиям, описанным их главным действующим лицом, я отнесся с педантичной точностью - ничего мною не изменено и не добавлено. Но, учитывая достижения советской геологии, особенно в области разведок драгоценных камней, я несколько расширил соответствующие пояснения автора.

Высокие сугробы еще не осевшего снега обманчивы. Лыжи часто проваливаются под колодины, где чавкает вода,- на них налипает грязь с травой и листьями. Горные болота Таганая, защищенные от ветров стеной таежного леса и толстым покровом снега, не промерзают до февраля. И охотники и крупные звери обходят заболоченные площади, по которым, на первый взгляд, путь кажется более легким, чем по лесному трущобнику.

Осторожно обходя сугробы и торчащие из-под снега черные корневища валежника, вдоль опушки леса идут два лыжника. Они в коротких полушубках, штанах из овечьих шкур наверх шерстью и валенках.

Идущий впереди щупает землю заостренной палкой. Вот он с силой погрузил палку в снег, вытащил обратно - на конце ее оказался ком льда.

- Опять болото. Обходить будем, Николай Степанович?

- Не знаю, Сергей,- ответил второй.- Обходить не хочется: дорога по лесу меня основательно измотала. Но выдержит ли корка на болоте?

Сергей посмотрел на внушительную фигуру спутника и снова проткнул снег палкой.

- Должна выдержать… Если будем проваливаться, снимем часть вещей.

Лыжники пошли по болоту. Они направлялись к перевалу Таганая, где была метеорологическая станция, заведующим и старшим наблюдателем которой был Сергей.

Метеоролог Николай Степанович Морозов последние три года занимался изучением климата Южного Урала. Данные прежних исследователей для некоторых районов были неточны и нуждались в пополнении. Климатическая карта требует производства наблюдений в течение всего года - ив жаркую погоду, когда июльское солнце накаливает скалы, и в декабрьский сорокаградусный мороз, в который даже птицы не пролетают над скованным морозом лесом.

- Дальше идти опасно,- крикнул Сергей, остановившись. Он воткнул палку глубоко в снег, затем быстро ее выдернул - из проделанной в сугробе скважины брызнула вода. Теперь лыжи глубоко проваливались в снег, его подтаявшая корка не выдерживала веса людей, да еще нагруженных тяжелыми мешками. Посоветовавшись, путники решили сделать попытку пройти по болоту, оставив часть груза. Сбросив свой мешок, Сергей пошел по снеговой поляне, за ним осторожно следовал Морозов, тоже без мешка. Через пять минут оба благополучно вышли к опушке - болото кончилось.

К месту, где были оставлены мешки, пришлось возвращаться не по старым лыжням, а целиной. Каждый мешок переносили вдвоем. Медленный переход по болоту вызвал задержку не меньше часа. Диск солнца уже спускался за частокол леса.