Аластер Рейнольдс - Неистощимость

— Кофе, — ответила она. — Черный, без сахара.

Мойра прошла за ним на кухню. Ну, не так плохо, учитывая все обстоятельства. Единственным источником света служила тусклая электролампочка без абажура, свисавшая с потолка, и полумрак маскировал большую часть мусора и хлама. У стен в два-три яруса навалены картонные коробки с изображениями мониторов и принтеров. Призрачно отсвечивали из сумрака куски белого пенопласта. Птеродактиль из бальсового дерева с отломанным крылом косил на Мойру черным глазом из инопланетно искривленного черепа. Горный велосипед оттенка оранжевый металлик подпирал обшарпанную дверь; колес у него не было. В конце кухни виднелись пара ящиков из-под упаковок мюсли и растворимого кофе, полупинтовая бутылка молока и пустая коробка из-под пакетов супа с лапшой быстрого приготовления. На полках никакой еды или питья. Вместо кулинарных справочников — книжки по программированию на C, Perl или Java, дзен-буддизму (с обтрепанными краями страниц), квантовой механике и дикорастущим грибам, а также пара незнакомых Мойре романов Бена Элтона.

Он вложил ей в ладони чашку кофе. Усевшись на раздолбанный деревянный стул с края стола, она наблюдала, как Йен устраивается на стуле напротив. Через окно без штор Мойре было видно, что снег продолжает идти.

— Ты не против, если я закурю? — спросила она, вытаскивая пачку сигарет.

Йен порылся среди пустых упаковок из-под пиццы и выудил пепельницу. Она была металлическая, с тиснением: студенты такие из пабов частенько воруют.

— Я надеялся, ты уже бросила.

Мойра постучала ногтем по пачке сигарет.

— Нет, это чертовски маловероятно. Мои счастливые сигареты. Помнишь?

— Серьезно?

— Да, серьезно. — Она пригубила кофе, мысленно порадовавшись, что не пьет его с молоком. Когда Йен подавал кофе с молоком, в нем всегда плавали маленькие айсберги. — Но дело не во мне. Я сюда не для пустопорожнего трепа приехала. Йен, ты меня беспокоишь. Меня тревожит вся эта твоя болтовня насчет того, как ты не собираешься кончать жизнь самоубийством.

— Надо полагать, — сказал Йен, — я немножко перевозбудился.

— Ты же не собираешься на самом деле?..

— Не о том речь, — сказал Йен. — Я бы не смог, даже пожелай того.

— Рада это слышать.

Мойра протянула руку через стол и накрыла его ладонь своей.

— Йен, я в курсе, тебе нелегко пришлось, не все получалось так, как тебе хочется. Но ведь ни тебе, ни мне не пришлось совсем худо. Правда?

— Ты не понимаешь, — сказал Йен и вежливо отвел руку. — Я не имею в виду, что не смог бы покончить с собой, поскольку мне стала противна идея самоубийства. Я имею в виду нечто куда более фундаментальное.

Мойра закурила. Сделала длинную затяжку, смерила Йена взглядом, каким, по ее мнению, должны тюремные психологи удостаивать несносных узников с большими сроками заключения.

— И что же это?

— Я пришел к выводу, что я бессмертен.

— Ясное дело, — тихо проговорила Мойра.

— Да?

— Да, — продолжила она, тщательно обдумывая каждое слово. — Я помню наш разговор на эту тему последний раз в пабе. Твое наисвежайшее безумное увлечение. Ты в Интернете начитался про то, как все живущие пребудут вовеки. По крайней мере, если не пожелают иного и подготовятся как следует. Как бишь это называется, эксгибиционизм?

— Экстропианизм, — с вежливой усмешкой поправил Йен.

— Верно. Ну что, собираешься пожертвовать свою голову в морозильник, чтоб тебя воскресили в будущем? Или надеешься протянуть еще лет тридцать, а там машины захватят мир и учинят нам всем вечный рай на земле? Сингулярности дожидаешься, э?

Мойра отпила еще немного кофе, заметив на столе стопку старых научных журналов. «Нью Сайентист», «Сайентифик Америкэн», все такое.

— Йен, мне это кажется херней собачьей, но наверняка знать нельзя.

— Это не херня собачья, — отозвался он. — Или, возможно, херня собачья, но дело не в ней. Я не имею в виду достижение бессмертия медицинскими средствами или выгрузку содержимого мозга в компьютер. Размышления об экстропианизме послужили только катализатором, необходимым для четкого осмысления проблемы. Все эти подходы не учитывают главного. Я понял, что бессмертие гораздо проще, чем принято считать.

Она снова оглядела книжные полки.

— Волшебные грибочки?

— Вероятно, не стоило вообще тебе звонить…

— Йен, слушай, ты меня извини, конечно. Но ты меня вытащил из дому в такую погоду своим нытьем о том, как подумываешь покончить жизнь самоубийством, и после этого…

— О том, как я подумываю не кончать жизнь самоубийством, — уточнил он.

— … я сюда добираюсь, чуть не разбив при этом машину два раза, и ты не предлагаешь мне ничего, кроме пустопорожнего трепа о бессмертии. Йен, ты меня извини, но это уровень посиделок в пабе за пивом. Это не стоит того, чтобы Мойра из дому поздно вечером к тебе срывалась.

— Но я думаю, что стоит.

Йен потянулся через стол к стопке научных журналов и отпихнул их подальше.

Там лежал револьвер.

— Бля-а, — выдохнула Мойра. Небольшой револьвер, в ладонь влезет. Он казался ужасно знакомым, и это ее удивило. Мойра никогда в жизни не видела настоящих револьверов. — Ну пожалуйста, скажи, что это имитация.

— Имитация, — согласился Йен, — но переделанная для стрельбы настоящими пулями. Есть сайт, где рассказывается, как это сделать. Не нужно ничего особенно экзотического, просто повозиться малость. — Он мотнул головой в сторону динозавра из бальсы. Да, Йен мастак возиться с чем угодно, подумала Мойра завистливо. Если кто и способен переделать игрушечный револьвер в настоящий, так это Йен Кэлдикот.

— Меня это не слишком радует, Йен. — Ей захотелось спросить, откуда он взял такую штуку и в какой степени это легально, однако в основном ее снедало желание вырвать пушку у Йена прежде, чем он успеет натворить непоправимых глупостей. — Пушка же не заряжена?..

Йен поднял револьвер и движением руки крутанул небольшой барабан, как в фильмах. Поднес пушку к свету на всю длину, так что Мойре стали видны пустые цилиндрические выемки на месте пуль. Он медленно вращал барабан, пока не показалась камера, занятая патроном.

— Ты мне не покажешь, где тут телефон? — спросила Мойра. — Мне надо кое-кому позвонить.

— Телефон отключен. Он тебе не потребуется. Ты просто сиди тут и слушай меня. Это всё.

Мойра кивнула. Все что угодно, лишь бы заговорить Йену зубы.

— А потом?

— Потом я приставлю пушку к голове и начну стрелять. Я намерен продолжать это до десяти раз, двадцати раз, тридцати раз. Ты же будешь сидеть здесь и наблюдать за мной, пока не поверишь мне.

Мойра прикинула шансы вырвать у него оружие. Можно ли выкрутить пушку у Йена так, чтобы револьвер не упал на пол? Если вырвать его и выбежать наружу, зашвырнуть в снег… На дворе темно, снег продолжается, и если выбрать хорошенький сугроб, Йен вряд ли раскопает оружие до утра.