Айзек Азимов - Детектив Элайдж Бейли и робот Дэниел Оливо [компиляция]

Но языковая проблема мало занимала Глэдию. Она уставилась на бороду.

Во всяком случае, эта борода не похожа на бороды актеров в исторических фильмах. Те были кустистыми – клок тут, клок там – и казались клейкими, глянцевитыми. У поселенца же была совсем иная борода. Она густо покрывала щеки и подбородок: темно-коричневая, чуть светлее волос на голове, и по крайней мере на два дюйма длиннее. Она не покрывала все лицо. Лоб был голым, за исключением бровей, такими же были нос и область под глазами. Верхняя губа тоже была голой, но на ней была тень, словно там начинали расти новые волосы. Волосы отсутствовали и под нижней губой, но там меньше замечалась новая растительность. Поскольку обе губы были голыми, стало ясно, что целовать его, видимо, нетрудно. Сознавая, что невежливо смотреть так пристально, но все-таки не сводя с него глаз, Глэдия сказала:

– Мне кажется, вы убрали волосы вокруг рта.

– Да, миледи.

– Можно спросить почему?

– Можно. Из гигиенических соображений. Я не хочу, чтобы пища застревала в волосах.

– Вы их соскабливаете? Я вижу, они растут вновь.

– Я пользуюсь электробритвой. Это занимает всего пятнадцать секунд утром.

– А почему не депилятором?

– А вдруг я снова захочу отрастить их?

– Зачем?

– Из эстетических соображений, миледи. Глэдия не поняла слово «эстетический» – оно прозвучало как «асидический».

– Простите?

– Иногда мне надоедают усы – вот как сейчас, – а иногда я отращиваю их снова. Некоторым женщинам это нравится. – Поселенец не удержался и похвастался: – А вообще-то у меня роскошные усы.

Глэдия внезапно сообразила, что сказал незнакомец.

– Вы хотели сказать – эстетических соображений?

Он засмеялся, показав красивые белые зубы.

– Вы тоже чудно говорите, миледи.

Глэдия улыбнулась. Правильное произношение – дело местного общественного мнения.

– Вы бы послушали мой бывший солярианский акцент. Тогда я говорила «ессетитсские соопрасения». И все время грассировала.

– Мне приходилось слышать нечто подобное. Забавно звучит. – Поселенец тоже необычно произносил букву «р».

Глэдия хихикнула:

– Это потому, что слова произносят только кончиком языка. Никто, кроме соляриан, не умеет так говорить.

– Может быть, вы меня научите? Торговцы бывают везде, и мне приходилось сталкиваться со всевозможными языковыми искажениями. – И снова это гортанное «р».

– Вряд ли, у вас горло устроено по-другому.

Она все еще смотрела на его бороду и, наконец, не в силах сдержать любопытства, протянула руку. Поселенец едва не отпрянул, но быстро сообразил, чего она хочет. Глэдия легко коснулась его лица и сквозь тонкий пластик перчатки ощутила, что волосы мягкие и упругие.

– Какие приятные, – удивилась она.

– Я польщен. – Поселенец усмехнулся.

– Но я не могу держать вас здесь целый день, – спохватилась Глэдия и, не обращая внимания на его «Ах, не беспокойтесь, пожалуйста», спросила: – Вы сказали моим роботам, чего бы вам хотелось съесть?

– Миледи, я сказал им то же, что говорю сейчас вам: я ем, что дают. В прошлом году я побывал во многих мирах, там везде своя кухня. Торговец умеет есть все, кроме ядовитого. Я предпочту аврорианскую еду всему тому, что вы попытались бы сделать, имитируя еду Бейлимира.

– Бейлимира? – удивленно переспросила Глэдия.

– Он назван так в честь руководителя первой экспедиции Бена Бейли.

– Сына Элайджа Бейли?

– Да, – сказал переселенец и тут же сменил тему разговора. Он оглядел себя и с досадой произнес: – Как ваши люди ухитряются носить такую скользкую одежду? Мечтаю влезть в свою собственную.

– Я уверена, что ваша мечта скоро исполнится, а пока прошу к столу. Мне сказали, что вас зовут Бейли, как и вашу планету.

– Ничего удивительного. Это самое почетное имя на планете. Меня зовут Диджи Бейли.

В сопровождении Жискара и Дэниела они прошли в столовую, и роботы заняли свои места в стенных нишах. Появились два робота-лакея. Комната была залита солнцем, стены оживлены украшениями. Стол был накрыт, и очень вкусно пахло. Поселенец принюхался и удовлетворенно вздохнул.

– Не думаю, что мне будет трудно есть аврорианскую пищу. Где вы позволите мне сесть, миледи?

– Не сядете ли вы сюда, сэр? – мгновенно спросил робот.

Поселенец сел первым, как полагалось гостю, затем села Глэдия.

– Я не знаю терминологических особенностей вашего языка, поэтому вы извините меня, если мой вопрос покажется вам обидным: разве Диджи не женское имя?

– Вовсе нет, – немного чопорно ответил поселенец. – Впрочем, это не имя, а два инициала; Д. и Ж.

– Ах, вот как. Д. Ж. Бейли. Простите мое любопытство, но что значат эти инициалы?

– Пожалуйста. Вон Д… – Гость показал пальцем в сторону одной ниши. – А вон там, я думаю, Ж. – Он показал на другую.

– Не хотите ли вы сказать…

– Именно это я и хочу сказать. Мое имя Дэниел Жискар Бейли. Во всех поколениях моей семьи всегда были хотя бы один Дэниел и один Жискар. Я был последним, шестым ребенком, но первым мальчиком. Моя мать решила, что достаточно и одного сына, и дала мне оба имени. Но Дэниел Жискар Бейли – слишком длинное имя, и я предпочел называться Диджи, и буду рад, если и вы станете так звать меня. – Он добродушно улыбнулся. – Я первый, кто носит оба имени, и первый, увидевший оригиналы.

– Но почему эти имена?

– Как гласит семейное предание, это идея Элайджа Бейли. Предка. Ему была предоставлена честь дать имена своим внукам, и он назвал старшего Дэниелом, а второго – Жискаром. Он настаивал, и это стало традицией.

– А дочери?

– Традиционное имя, передающееся из поколения в поколение, – Джезебел, Джесси. Вы знаете, так звали жену Элайджа.

– Я знаю.

– Но нет ни… – Он замолчал и воззрился на блюдо, стоящее перед ним. – Будь я дома, я бы сказал, что это жареная свинина в арахисовом соусе.

– А на самом деле это овощное блюдо. Вы, кажется, хотели сказать, что в семье не было ни одной Глэдии?

– Не было, – спокойно сказал Д. Ж. – Единственное объяснение состоит в том, что якобы Джесси – первая Джесси – возражала – но я с этим не согласен. Жена Элайджа никогда не была в Бейлимире, не уезжала с Земли. Как она могла возражать? Нет, мне совершенно ясно, что Предок просто не хотел другой Глэдии. Никаких имитаций, никаких копий, никаких претензий. Глэдия одна-единственная. И он просил также, чтобы не было других Элайджей.

– Я думаю, ваш Предок в последние годы жизни старался быть сдержанным, как Дэниел, но в душе всегда оставался романтиком. Он мог бы допустить существование других Элайджей и Глэдии. Я бы не обиделась. Его жена, наверное, тоже, – Она принужденно засмеялась. Кусок не лез ей в горло.

– Все это кажется таким нереальным. Предок – история, собственно, древняя, он умер сто шестьдесят четыре года назад. Я его потомок в седьмом колене, а вот сижу с женщиной, которая знала его еще молодым.