Айзек Азимов - Детектив Элайдж Бейли и робот Дэниел Оливо [компиляция]

На лицо Глэдии легла тень, и она отложила ложку.

– Ужасно, правда? Бедный Хеннис.

– Вы называете его по имени – вы его знаете?

– Я знаю почти всех выдающихся людей на Солярии. Мы, соляриане, почти все знакомы друг с другом – это естественно.

В самом деле, естественно, подумал Бейли, Много ли их, в конце концов?

– Тогда вы, может быть, знаете и доктора Алтима Тула. Он лечит Грюера.

Глэдия тихо засмеялась. Робот нарезал ей мясо и положил на тарелку мелкие подрумяненные картофелины и морковь соломкой.

– Конечно, знаю. Он и меня лечил.

– Когда он лечил вас?

– Как раз после того… несчастья. С моим мужем.

– Он что, единственный доктор на планете? – изумился Бейли.

– О нет. – Глэдия зашевелила губами, будто подсчитывая, – Их по крайней мере десять. И еще один молодой человек изучает медицину. Но доктор Тул – из лучших. У него самый большой опыт. Бедный доктор Тул.

– Почему бедный?

– Ну, вы же знаете – у доктора такая скверная работа. Приходится посещать людей, а иногда даже и трогать их руками. Но доктор Тул очень ответственно относится к своему делу и посещает больного, когда считает это необходимым. Он лечил меня с самого детства и всегда был такой добрый и милый, что я, честно говоря, почти не возражала бы против его визита. Например, он был у меня в тот последний раз.

– Вы хотите сказать – когда погиб ваш муж?

– Да. Можете себе представить, что почувствовал доктор, когда увидел, как я лежу рядом с мертвым мужем.

– Мне сказали, что тело он осматривал по видеофону.

– Тело – да. Но со мной было по-другому, Убедившись, что я жива и серьезной опасности нет, он велел роботам подложить мне под голову подушку, сделать мне укол и оставить одну. А сам прилетел самолетом – да, самолетом! Это заняло у него меньше получаса, Потом он занялся мной, и все стало хорошо. Я была в таком тумане, когда пришла в себя, что думала – передо мной его изображение, пока он не коснулся меня. Тогда я поняла, что это он сам, и закричала. Бедный доктор Тул ужасно смутился, но я знаю – он хотел сделать как лучше.

Бейли кивнул,

– Наверное, у докторов на Солярии не так уж много работы?

– Надеюсь, что да.

– Я знаю, что об инфекционных болезнях и говорить не стоит. Но нарушения обмена веществ? Атеросклероз? Диабет и тому подобное?

– Такое случается – и это всегда ужасно неприятно. Доктора могут, конечно, физически облегчить жизнь таким больным, но и только.

– Вот как?

– Конечно. Если человек заболел – значит, его генетический анализ был неточным. Не думаете же вы, что мы сознательно допускаем такие вещи, как диабет?

Все, у кого находят подобные заболевания, подвергаются тщательному повторному анализу. Супружеское назначение отменяется, и это ужасно неудобно для второго супруга. А еще нельзя, чтобы у них были, – она понизила голос, – дети.

– Нельзя иметь детей? – обыкновенным голосом переспросил Бейли.

Глэдия вспыхнула.

– Какие ужасные вещи мы говорим! Что за слова! Д-дети!

– Со временем привыкаешь, – сухо заметил Бейли.

– Да, но если это превратится у меня в привычку, я когда-нибудь скажу такое при солярианине и просто сгорю со стыда… А если у такой пары уже были дети (видите, вот опять), этих детей надо тоже разыскать и обследовать – кстати, одна из обязанностей Рикэна, – в общем, хлопот не оберешься.

Тула можно выбросить из головы, подумал Бейли. Некомпетентность доктора – следствие солярианского образа жизни, и ничего преступного в. ней нет. Скорее всего, нет. Поставим на нем крест, но не слишком жирный.

Он посмотрел, как ест Глэдия – аккуратно и грациозно, с хорошим аппетитом. Курица, которую ел он сам, была великолепна, От чего можно избаловаться во Внешних Мирах, так это от еды.

– Что вы думаете об этом отравлении, Глэдия? – спросил он,

– Стараюсь не думать. – Она подняла голову, – Что за ужасные вещи у нас происходят. Может быть, это не отравление?

– Оно самое.

– Но там же никого не было!

– Откуда вы знаете?

– А разве не ясно? У него сейчас нет жены, поскольку он исчерпал свой лимит на д… Ну, вы понимаете. Так что подсыпать ему яд было некому; Как же его могли отравить?

– И все же он отравлен. Это факт, с которым надо считаться.

Лицо Глэдии омрачилось.

– А вы не думаете, что он сделал это сам?

– Сомневаюсь. Зачем? Да еще публично?

– Тогда это просто невозможно, Элайдж. Невозможно, и все.

– Напротив, Глэдия. Очень даже возможно. И я уверен, что точно знаю, как все произошло.

Глэдия на миг затаила дыхание, и оно вырвалось из ее сложенных губ почти со свистом.

– А я уверена, что понятия не имею. А кто это сделал, вы знаете?

Бейли кивнул.

– Тот же, кто убил вашего мужа.

– Как?

– А вот так! Убийство вашего мужа – первое в истории Солярии. Через месяц происходит другое убийство – или покушение на него. Может ли это быть совпадением? Два разных преступника убивают на протяжении месяца в мире, где нет преступности? Примите во внимание и то, что вторая жертва занималась расследованием первого преступления и тем самым представляла серьезную опасность для убийцы.

– Что ж, – Глэдия принялась за десерт, – Если ваша точка зрения такова, тогда я невиновна.

– Это почему же, Глэдия?

– Ну как же, Элайдж! Я никогда в жизни даже не приближалась к имению Грюера – значит, и агента Грюера отравить не могла. А если я его не отравляла – значит, и мужа своего не убивала.

Видя, что Бейли сурово молчит, она как будто упала духом, и уголки ее маленького рта опустились.

– Вам так не кажется, Элайдж?

– Не уверен. Я же сказал вам, что знаю способ, каким был отравлен Грюер. Способ изобретательный, и любой житель Солярии мог им воспользоваться, был он в имении Грюера или нет; бывал он там когда-либо или нет.

Глэдия стиснула кулаки.

– Вы хотите сказать, что я преступница?

– Ничего подобного я не утверждал.

– Но подразумевали. – Она была в ярости: губы плотно сжались, на скулах выступили пятна, – Вот почему вы хотели меня видеть? Чтобы задавать коварные вопросы? Чтобы поймать меня?

– Подождите же…

– Вы показались мне таким участливым. Таким понимающим. Ах вы… землянин! – На последних словах ее голос сорвался.

Дэниел, обратив к ней безмятежный взор, сказал:

– Простите, госпожа Дельмар, вы слишком сильно сжимаете нож и можете порезаться. Пожалуйста, осторожнее.

Глэдия свирепо уставилась на маленький, тупой и уж конечно совершенно безобидный ножик у себя в руке и вдруг судорожно вскинула его наверх.

– Меня вам не достать, Глэдия, – сказал Бейли.

– Да кому вы нужны? Уф! – Она передернулась от преувеличенного отвращения и крикнула: – Прекратить сеанс!