Анатолий Малахов - Миражи Тургая

Вот бы съездить на место раскопок плезиозавра! Набрать там костей этих животных и посмотреть, нет ли в них циркония-90. Ведь туда можно отправиться летом, во время каникул. Надо подумать о товарищах и подобрать надежных людей.

А сейчас - нужно исследовать кости ящеров, установить, чьи они, отчего и когда погибли чудовища.

Я стал рыться в книгах и атласах по палеонтологии. Да, это действительно были кости плезиозавра. Ничего удивительного в этом не было. Уральские палеонтологи уже знали о том, что в Зауралье, в морях мелового периода, восемьдесят-девяносто миллионов лет назад на самом деле жили плезиозавры.

Может быть, взять с собой маленькие обломки костей плезиозавра и отправиться в спектроскопическую лабораторию? Если в них есть цирконий, значит, не случайно северное сияние в мираже совпало с моментом гибели плезиозавра, значит, он действительно погиб от атомного ожога или излучения.

Там - в лаборатории, - думал я, - кости растолкут в мелкий порошок. Лаборант положит крошечную часть порошка на уголек горелки спектрографа. Загудит включенный в электросеть аппарат. Послышится легкий треск. Сгоревшие в пламени вольтовой дуги кости ящера пошлют через серию призм и увеличительных стекол сигнал на фотоэмульсию. После этого - читай результат.

Я так и сделал: собрал кости и отнес их в лабораторию. И вот здесь-то я и пережил самый страшный момент в моей жизни. Это было похуже двойки на экзамене. Я никогда еще не испытывал такого стыда и отчаяния.

Лаборант, которому я принес узелок с костями, хитро улыбался.- Так, так, молодой человек, молодой человек, - говорил он, явно кого-то копируя.- Значит, косточки принесли. Посмотрим, посмотрим. Проходите, пожалуйста, проходите.

Высыпав содержимое моего узелка на стол, лаборант взял небольшой молоточек, пододвинул походную наковаленку, сделанную из отпиленного куска рельса, и ударил по одной из костей.

Во все стороны полетели куски белого цвета, очень похожие на известь или гипс. Я бросился их подбирать.

Это были не кости. Это были муляжи, учебные муляжи из глины и гипса. Правда, сделанные очень искусно, но все равно - как мог я так грубо, так постыдно ошибиться!

Я пулей вылетел из лаборатории и бросился вниз по лестнице.

А лаборант вдогонку мне кричал: «Так, значит, вы говорите, это были косточки? Косточки?»

Так вот почему так ухмылялся профессор, разглядывая кость! Он, конечно, сразу понял мой промах. Вот за это он поставил мне двойку.

- Ну, хорошо, - подумал я, немного придя в себя, - это муляжи. Но ведь не случайно же, не ради шутки изготовил их хозяин тетради. Может быть, это копия найденных им в Тургае костей? Ну, конечно! Не мог же он оставить у себя такую ценность. Наверное, он сдал свои находки в музей, а сам сделал копии.

Нет, еще не все потеряно. Надо искать на месте раскопок, благо оно указано в тетради довольно точно. Надо искать, искать, искать. Иначе - хоть не возвращайся в институт.

Под большим секретом я рассказал обо всем этом двум однокурсникам и нашему общему другу - аспиранту кафедры палеонтологии Сергею Ивановичу. Мы с ними уже проходили практику, вместе бродили по окрестностям города. Это были хорошие ребята. Правда, Сергей Иванович слишком увлекался стихами и мог читать их час за часом, не переставая. Но мы взяли с него страшную клятву, что нигде, никогда, ни при каких обстоятельствах он не будет читать стихи, если мы его не попросим.

У другого моего приятеля был только один недостаток- его имя Бастнезит. Его папа и мама были геологами и дали ему имя в честь минерала, содержащего редкие элементы. Родители, конечно, не предполагали, что в институте Бастнезита будут дразнить «редким элементом».

Жанна, при всем своем ехидном острословии, была прекрасной хозяйкой. Стоило ей поручить организацию нашего несложного хозяйства, как все заботы исчезали. Она отлично знала, что, где и сколько купить, куда упаковать припасы. Она стала великолепным завхозом нашей самодеятельной экспедиции.

Я не буду рассказывать, что мы с собой взяли.

Много ли надо геологу! Самое главное - это набор инструментов для того, чтобы получше вскрыть место гибели плезиозавра. Мы ни на минуту не забывали о главной цели нашей поездки.

У башкирских кочевников была легенда о девушке по имени Канифа. Ее хотели выдать замуж за старого, злого человека. Чтобы не жить с нелюбимым, Канифа решила убежать из родного дома. Все силы природы помогали девушке. Сглаживались холмы, смыкались овраги, расступались густые чащи… Дорога на ее пути выравнивалась и становилась гладкой, С тех пор все гладкие дорожки башкиры зовут именем этой девушки.

Перед отъездом друзья пожелали нам канифа. Они думали, что мы едем просто побродить по Уралу. Но мы-то знали, что наша дорога вряд ли будет гладкой. Нас ждали болота, степь, и вместо отдыха - твердые породы, которые придется раскапывать… А ведь опыта ни у кого из нас, кроме Сергея Ивановича, не было.

Я когда-нибудь расскажу подробно о нашей поездке по Среднему и Южному Уралу. В ней было все: и новизна впечатлений, и ночевки в лесу, у ручья или в степи, и прелесть предутреннего тумана у полузатухшего костра…

Это Сергей Иванович, забыв о своей клятве, читал Есенина, а мы даже не прерывали его: так хороши были тихие вечера у костра, посреди бескрайней уходящей в неведомую даль степи. Что нас ожидает? Какие чудеса нам придется увидеть?

Это была обычная ночевка.

Уже привычно быстро и умело расставлялась палатка… У костра кто-то кого-то отчитывал… Прислушавшись, я понял, в чем дело. Действительно, отчитывать нужно было: днем забыли пополнить запас спичек, а костер, как назло, не разгорался.

В этот день нам неожиданно повезло: встретилась совершенно пустая машина и шофер согласился нас подвезти.

Дорога была идеально непроезжей. Наш вездеход приходилось все время подталкивать. Мы мостили дорогу, вытаскивали всеми возможными способами машину из грязи. Мы измучились вконец, но зато добрались до цели нашего путешествия, до озера, на котором Семенов видел мираж.

Я узнал это место. Вот скала, вот обрывистый берег, под которым был похоронен плезиозавр, вот следы раскопок… Озеро плескалось совсем рядом, почти невидимое в быстро наступающей темноте. Только изредка отблески бегущей за облаками луны вырывались из мрака.

Настроение у нас было странное: и торжественно приподнятое, и настороженное в то же время. Ощущение реальности было потеряно. Казалось, что это не озеро, а безбрежный океан давно минувшей эпохи. Мы как будто чего-то ждали.