Эрик Поладов - Битва за землю

Когда в Лондоне наступил полдень, в Афинах стрелка на часах указывала на двойку. Костас Пападопулос – гендиректор второго по размеру активов финансового холдинга на территории Греции. Как обычно, в разгар рабочего дня он сидел в своём кабинете и висел на телефоне. В тот день он попросил секретаршу, чтобы после полудня к нему в кабинет никто не входил. При необходимости секретарша отсылала сообщение по локальной сети и на экране Пападопулос читал имя того, кто желает его видеть и причину визита. Он продолжал обсуждать по телефону первоочерёдные задачи с руководством компании, с которой у него горел многомиллионный контракт, к которому он шёл уже девятый месяц, и разумеется, он очень рассчитывал, что этот контракт, как ребёнок – вот-вот родится по истечении этого чёртового девятого месяца.

На мониторе высветилось оповещение о тридцать первом входящем сообщении, ни одно из которых прочитано не было.

По двери раздался стук. Костас пропустил его мимо ушей, и продолжал разговаривать по громкой связи сидя в кресле. Затем ещё один стук, но в разы громче. Костас попросил собеседника подождать, активировал режим ожидания, а после в порыве гнева нажал на сенсорную клавишу связи с секретаршей:

– Элена! Элена!

На яростные крики босса отзывалось длительное молчание.

За дверью было тихо. С грозным выражением лица он вернулся к разговору, приложив на этот раз к уху трубку стационарного телефона.

– Значит, на чём мы с Вами остановились?

– …

– Ах, да. Спасибо. Так вот…

Дверь в его кабинет резко распахнулась. Терпение Пападопулоса лопнуло:

– Я СКАЗАЛ НИКОМУ НЕ…

Он продолжал орать, даже когда увидел, что в кабинет ворвался штатный уборщик, которому было до лампочки занят он, или нет. Крюгер серии КМ79 подбежал и размахнувшись приложил ладонь к голове Костаса. Он уже полдня не отрывался от телефона. Киборг вдавил телефонную трубку в его мозги… в прямом смысле, и теперь Костас Пападопулос на связи 24 часа в сутки. Звоните в любое время, и он вам ответит… может быть.

Канада. В Ванкувере стояла поздняя ночь, или раннее утро. Хотя для Патрика Холмса – наркомана с четырёх летним стажем, это не имело никакого значения. В четыре часа, когда улицы на окраине города целиком опустели, он плёлся по тротуару, пытаясь доползти до квартиры своего дилера. Всего одна доза. Он не мог ждать до рассвета. Ему позарез нужно было пройтись ноздрёй по дорожке, впустить в себя волшебный порошок и придаться его чарам.

Он отважился на длинный путь ради одной дозы в столь поздний час, преодолев от своего дома до квартиры наркодилера два километра. В его состоянии, когда ломка охватывает всё тело вплоть самых кончиков пальцев, это был воистину подвиг.

Помимо денег за один грамм разбадяженного порошка совместного производства колумбийских фермеров и канадских химиков (разбавлявших чистый порошок для большей выгоды), Патрику пришлось отдать свой телефон из-за того, что барыга был вынужден открывать свой наркомаркет по среди ночи.

Как только Патрик, дёргаясь всеми конечностями, всё-таки перешагнул за порог квартиры, и дверь захлопнулась, он прямо на месте начал вскрывать прозрачный пакет своими трясущимися тощими руками, которые не смогли его удержать, и всё содержимое осыпалось на лестничную площадку. Он опустился на колени, и не сдвигая порошок в дорожку, зажал одну ноздрю, и начал вдыхать хаотично рассыпанный кокаин вместе с толстым слоем пыли. Но это ему ничуть не помешало насладиться чудодейственным эффектом фармацевтического продукта колумбийского картеля.

Обдолбаный в хлам, погружённый в абсолютную безмятежность и отдавшийся в объятия эйфории, Патрик медленно, обнимая руками разрисованные граффити стенки, спускался по ступенькам. Превозмогая вершину неземного кайфа, он героически преодолел порог многоквартирного дома. На против находился ночной клуб. Над входом висела надпись «добро пожаловать в» а чуть ниже название заведения «ПОРОЧНАЯ ДОЛИНА». Хотя правильнее было бы назвать его «ДОЛИНА ПОХОТИ». Большинство из посетителей клуба затаривались коксом у всё того же барыги, который жил напротив ночного клуба. Наличие порошка для таких посетителей было всё равно, что пройти фейс-контроль. Есть кокс – милости просим, нет кокса – пошёл в…

Пока Патрик погружал в себя порошковый билет в рай, на входе в «ПОРОЧНУЮ ДОЛИНУ» уже всё стихло. Ни единого звука. Оба охранника, размерами как взрослая горилла, откинулись перед парадной лестницей, не подавая признаков жизни. Его зрачки были расширены до предела. И этими зрачками он смотрел на то, как из клуба выбегал какой-то подросток с криками о помощи. А ещё Патрик увидел, что за ним гонится розовый Кинг-Конг человеческого роста. Парнишка не смог убежать от преследующей его обезьяны. Как только Кинг-Конг покончил с парнем, он тут же посмотрел на Патрика, оскалил свои звериные клыки, застучал кулаками по груди издавая громогласный рёв, и побежал прямиком на Патрика.

Не каждый день увидишь Кинг-Конга живьём, ещё и розового – подумал Патрик. Он с восхищением разглядывал бегущую к нему на встречу громадную гориллу, и под конец крикнул, разведя руки в стороны:

– КОНГ! ЧУВАК, Я ТВОЙ ФАНАТ!

Кумир ответил Патрику взаимностью и тоже протянул лапу, правда слишком резко, прямо в голову, и почему-то от его лапы как-то подозрительно несло запахом стали.

В центре Дакара 11по супермаркету прогуливалась восемнадцати летняя Мари Кофи́. Она неторопливо катила тележку и разглядывала полки с продуктами, поглаживая через платье свой живот, который начал расти как на дрожжах семь с половиной месяцев назад. Она забеременела после связи со студентом из Кот-д’Ивуара, приехавшим в Дакар учиться по обмену. У них было одно свидание на берегу океана, и оно закончилось зачатием. Влюблённый в неё второкурсник по имени Лами́н добился её расположения лишь после того, как Мари осознала всю тяжесть своего положения. Она вынашивала ребёнка от молодого человека, в планы которого не входит приглашать её на повторное свидание. Как бы мать не утешала, это не могло избавить её от отцовского гнева. Об аборте и речи идти не могло. Родители Мари приравнивали его банальному убийству. Всё равно, что взять и нажать на спусковой крючок. Ребёнку нужен был отец. Поэтому самым оптимальным вариантом она сочла завязать отношения с Ламином. Ламин был счастлив каждый день проводить время с девушкой, чьей руки не мог добиться почти год. И тут подфартило. Спустя два месяца они обручились. В скором времени Мари пришлось рассказать о беременности от другого парня. Ламин обрадовал её словами о том, что он примет ребёнка как родного. На деле Ламин не мог сказать ничего другого. В пятнадцать лет он попал в больницу с симптомами некоего кожного заболевания. Его обследовали масса специалистов, в том числе генетик, который в ходе обследования выявил у него бесплодие. Ввиду такого расклада, Ламин был не против воспитать чужого ребёнка, как своего.