Алексей Лебедев - Рассказы

Ивину такая мысль не приходила в голову.

— Вы полагаете, там произошел дворцовый переворот или что-нибудь в этом роде?

— Никаких видимых признаков не наблюдается, однако подобный вариант не исключен. Речь, конечно, идет не о насильственных действиях, а об изменении в соотношении политических сил. Всегда необходимо учитывать, что есть сторонники и есть противники контакта.

— Что вы вообще можете рассказать о мугианах?

— Это весьма перспективная раса. У них богатые традиции и высоко развитое чувство собственного достоинства. Мы убедились, что их не прельщает материальное изобилие, которое сулят им современные технологии Содружества. Элита империи ориентирована на духовные ценности…

— Например, шахматы.

— Вижу, госпожа Вэй уже просветила вас на этот счет.

— Да, но я предпочел бы получить информацию из первых рук.

Ведь вы лично присутствовали на встречах. Скажите, при каких обстоятельствах Тар Афого сделал свой подарок — по собственной инициативе или по просьбе посланника?

— Видите ли, после обсуждения вопросов политики, экономики, науки и техники разговор зашел об искусстве. Оказалось, что в этой сфере у наших цивилизаций много общего. У них также существуют литература, живопись, музыка… Поскольку социальная структура их общества довольно жесткая, то имеется четкая граница между массовой культурой и искусством элиты — Высоким Искусством. Похоже, последнее имеет некую мистическую окраску.

Вполне естественно, что господин посланник решил ознакомиться с шедеврами искусства Муга, и князь Афого пошел ему навстречу. В дальнейшем мы планировали продолжить культурный обмен.

— Как вы думаете, господин Кениг успел прослушать записи?

Клавдиус Файлер задумался.

— Когда мы вошли в его отсек, огонек проигрывателя горел, — сказал он наконец. — Альфред забыл его выключить.

После беседы с Файлером Ивин отправился в медицинский отсек, чтобы поговорить с врачом. Необходимо было проверить некоторые догадки.

— Скажите, может ли состояние больного быть следствием отравления или какого-либо иного воздействия?

— Вы хотите сказать: есть ли здесь состав преступления? Не думаю. Судя по всему, причина комы — чисто психологическая.

Грубо говоря, будучи не в силах перенести некоторое душевное переживание, мозг полностью отгораживается от реальности.

— Можете не объяснять. Но разве это не лечится?

— Лечится, и довольно просто, путем электромагнитного стимулирования. Однако в данном случае есть риск для здоровья больного, обусловленный его возрастом. Поэтому лучше положиться на естественный ход событий. Уверяю вас, господину Кенигу ничто не угрожает.

— Сколько он еще пробудет в коме — дни, месяцы, годы?

— Трудно сказать. Возможно, следует вызвать специалиста из Центра. Я предлагал это господину Файлеру.

— Но он этого не сделал. Почему, как вы думаете?

— Может быть, он боится скандала? Или сложившаяся ситуация его устраивает больше?

— Нет, уже не устраивает. Вы знаете, что мугиане отказываются идти на контакт?

— Слышал.

— Вы не думаете, что они каким-то образом причастны к тяжелому психологическому состоянию посланника?

— Разве что косвенно. Хотя это маловероятно… Не знаю.

— Хорошо, я спрошу более определенно: могла ли их музыка оказать такое воздействие?

Врач усмехнулся и покачал головой:

— Не слышал ни о чем подобном. А вы слушали их музыку?

— Я — нет. И, возможно, благодаря этому не лежу в коме, а разговариваю здесь с вами.

— Конечно, интересно было бы проверить, — задумчиво пробормотал врач, — с медицинской точки зрения… Но кто будет добровольцем?

— И вы пошли на это? — восхищенно спросил Ивина Хилл.

— Должен разочаровать вас: нет. Мы удовольствовались грубой вычислительной моделью человеческого мозга, которую с трудом удалось впихнуть в бортовой компьютер. Когда мы ввели последовательность сигналов, соответствующих музыкальному произведению, которое прослушал Кениг, то на выходе получили жуткую депрессию.

— Значит, все-таки Афого покушался на посланника?

— Все не так просто. Позже, когда мы потребовали от мугиан объяснений — в довольно жесткой форме — и они вынуждены были возобновить переговоры, все разъяснилось. Однако истина оказалась весьма причудливой.

Можете ли вы представить, что музыка на Муге когда-то была оружием? Ведь Высокое Искусство — это боевое искусство! С тех пор многое изменилось, остались лишь ритуальные поединки. Это одно из самых любимых и уважаемых занятий представителей элиты.

Задача в том, чтобы создавать все более убийственные мелодии, и в том, чтобы силой воли противостоять внушению. В общем, как говорится, искусство требует жертв — эту поговорку я и имел в виду. Мугиане понимают ее буквально.

— А много ли там желающих умирать? Или их не спрашивают?

— Желающих более чем достаточно, поэтому существуют специальные законы, ограничивающие поединки. Они охотно идут на риск ради славы. К счастью, мы, люди, не столь привержены духовным ценностям. Так же, как и рядовые мугиане.

— Но почему Тар Афого не предупредил Кенига об опасности?

— Ему это и в голову не пришло. Он полагал, что под Высоким Искусством они имеют в виду одно и то же. Идущий на дуэль не должен удивляться, если его пристрелят.

— Неужели Кениг погиб?

— Нет, для него все кончилась хорошо. Он поправился и вновь приступил к работе. У него оказалась достаточно устойчивая психика. Мугиане гораздо более чувствительны…

— А почему они временно прервали переговоры?

— Ну, их тоже можно понять, — усмехнулся Лев Ивин. — Видите ли, наш посланник был в каком-то смысле отомщен, хоть мы и не сразу узнали об этом. Дело в том, что Его Сиятельство князь Тар Афого сошел с ума, пытаясь решить шахматную задачу.

За мной следили уже неделю.

И это было не столько страшно, сколько странно и непонятно.

Конечно, будь я гангстером или детективом, шпионом или секретным агентом, в этом не было бы ничего удивительного — возможно, я принял бы это как должное. Но в моем случае я не видел решительно никакого повода. Забавно, но только это странное все продолжающееся приключение заставило меня задуматься, какое же я ничтожество.

Стоит ли говорить, что я никогда не имел отношения ни к каким важным секретам и тайнам; коммерческие наши тайны я сюда не отношу — по большому счету, это такая чепуха… Наша фирма пока не разорилась, хотя уже перешагнула срок жизни, отпущенный ей статистикой, но и не процветает, а скорее держится на плаву.

Мелкие радости, мелкие неприятности — это своего рода игра, имеющая значение только для тебя и еще нескольких человек.