Алексей Лебедев - Рассказы

Они остались одни. Он долго смотрел на ее неподвижное, скрюченное тело, из которого сияли ясные голубые глаза, и ощущение чудовищного противоречия захватило его.

— Почему?.. — пробормотал он. — Почему?

Ответ пришел, как дуновение ветра: произошла ошибка. И Надежда Мира вошла в тело, что было убито еще до рождения. И город был недостоин стать Градом Надежды, ибо он совершил это, и не было ему прощения.

— Сейчас, — сказал Девятый. — Сейчас я освобожу тебя.

В руке его блеснул нож. Он легко вошел в мягкую плоть.

Последний раз вспыхнули и погасли голубые глаза.

Некоторое время Девятый стоял и смотрел, пока не понял, что перед ним уже не живое существо, а лишь сгусток материи, для которого остановилось время, чтобы потом пойти вспять — вплоть до распада на атомы и слияния с вечностью.

Его поразило также, что как будто ничего не изменилось в мире, но пришло знание: да, Надежда покинула его, чтобы возродиться в другом месте и в другое время, а пока Незримые Стены пали, и ничто не мешает свершиться Каре Небес.

Девятый поднял глаза и увидел, как стремительно темнеет небо на западе. Тогда он закричал. Он кричал до хрипоты, и небо отзывалось раскатами грома.

— Иди! Иди… Возьми меня!.. Вот я…

Ему дано было увидеть все: как развернулась черная спираль, как надвигался бездонно-серый, бешено клубящийся фронт, как сверкали белые молнии, как чудовище выпускало щупальца и шарило ими по вскипевшей земле, и дома рушились, как детские кубики. И только когда воздух вдруг стал так плотен, что невозможно было дышать, он издал свой последний хрип и, хватаясь бледной рукой за воротник, упал в лужу чужой крови.

В этот день Ураган уничтожил Локус — Город Несбывшихся Надежд.

Безымянный сидел на пригорке и развлекался бросанием камешков, взметавших маленькие фонтанчики лунной пыли. Он прошел долгий путь и немного устал.

— Одумайся, — раздался голос за спиной.

— А, это ты, — произнес Безымянный. — Иди сюда, нечего изображать глас судьбы.

Неизвестный ничего не ответил и не появился.

— Ну, как хочешь, — пожал плечами Безымянный. — Что скажешь новенького?

— Отступись. Луна слишком велика для тебя: ты не найдешь того, что ищешь, и за тысячу лет.

— Мне некуда спешить, — усмехнулся Безымянный. — Я ведь бессмертен — этого вы не смогли у меня отнять.

— Мы верны заветам Древних.

— Вы просто слабы.

Неизвестный смолчал, переваривая оскорбление, потом заметил:

— Ткач покинул нас, и Круг разомкнут.

— Ах, покинул! — иронически протянул Безымянный. — Нет, я убил его. Вы никак не хотите этого признать. Он был негодным Ткачом — иначе как бы я смог его убить? И я знаю, почему вы не хотите оставить меня в покое: вам не хватает силы, вам не хватает меня. Вам нужен новый Ткач, имеющий волю к великим свершениям. Что ж, признайте мою победу — и я вернусь.

— Никогда! — возмутился голос. — Ты останешься изгоем, лишенным имени. Вина твоя чудовищна — ты передал людям запретные знания и развязал мировую войну.

— Я хотел возродить цивилизацию моих предков.

— Не стоило ворошить ее прах. За это ты проклят Кругом.

— Разомкнутым?

— Мы достаточно сильны. Мы смогли остановить вторую мировую войну и предотвратить третью.

— Вызвав десятки мелких? Без Ткача у вас все идет вкривь и вкось. Так что подумайте над моим предложением — я вас не тороплю.

— Никогда! — повторил голос. — Никогда!

Безымянный расхохотался.

Сэм Бронштейн смотрел на змеящиеся по экрану кривые и испытывал крайне неприятное ощущение — неясной тревоги и полной беспомощности. Хотя, казалось бы, ничего страшного не произошло: просто изменились параметры пульсаций.

Еще в прошлом веке, пролетая над Морем Дождей, космические аппараты зарегистрировали гравитационную аномалию.

Предположительно, она была вызвана залежами вещества повышенной плотности, которые были названы масконами. В новом столетии, когда вопрос об освоении Луны переместился из области фантастики в сферу жизненных интересов, о масконах вспомнили снова. Разгоряченному воображению мерещились горы урана — фантастическое богатство.

Повторные исследования повергли научную общественность в шок: гравитация не только была повышенной, но имела ярко выраженную колебательную составляющую со спектром от нескольких часов до нескольких секунд. Этого не могла объяснить ни одна из существующих теорий Луны.

Сэм Бронштейн потратил несколько лет на изучение феномена пульсаций, он добился участия в проекте «Эльдорадо», он предавался безудержному научному фантазированию, но ни одна из его безумных идей не была достаточно безумной, чтобы дать объяснение происходящему.

А теперь параметры пульсаций изменились. Сэм почувствовал, как бьется сердце, словно пытаясь вырваться из грудной клетки.

«Спокойно, — сказал он самому себе. — Еще ничего не произошло.»

В голову неожиданно пришла дикая мысль: Луна тоже волнуется, поэтому ее сердце забилось чаще. Бред какой-то!

Сэм плавным движением поднялся из кресла и уже привычными осторожными шагами (дабы не врезаться в потолок) направился вдоль по коридору, освещенному лампами дневного света. Он добрался до нужной двери и постучал:

— Герр Вейль, можно к вам?

— Заходите, коллега.

На экране, занимавшем половину стены, среди россыпи звезд в черноте мирового пространства сиял огромный голубой шар Земли.

Это было не только красиво, но и очень удобно: профессор Отто Вейль занимался метеорологическими наблюдениями.

— Скажите, вы не наблюдали в последнее время каких-то необычных явлений?

— Нет, — Вейль оторвался от бумаг и близоруко сощурился на вошедшего, — а в чем дело?

— Резко изменился характер гравитационных колебаний.

— Когда?

— Сегодня. Час назад.

Профессор вынул из кармана очки, протер их и нацепил на нос.

— Знаете, коллега, в последнее время я убедился, что между Землей и Луной существует куда более тесная связь, чем думали раньше. Приливы и отливы — только верхушка айсберга; имеют место и куда более тонкие волновые эффекты, энергетику которых я пытаюсь понять. Возможно, со временем сегодняшние события действительно как-то скажутся на динамике земной атмосферы — я не исключаю такой возможности. Спасибо, что предупредили.

— Не стоит, — махнул рукой Сэм. — Знаете, Вейль, мне как-то не себе. Для физика эта пульсация сама по себе большая чертовщина. Но к ней уже привыкли. А теперь что-то происходит, и невозможно понять, что именно.

— Что говорит по этому поводу теория?

— Нет никакой теории! Одни гипотезы. Самая простая — колебание подлунных масс. Но какая сила это делает? Другая гипотеза — трансформация тепловой или электромагнитной энергии в гравитационную. Но каков механизм?