Алексей Лебедев - Рассказы

— Значит, маньяк, — задумчиво проговорил Майкл Петрович, меряя шагами свой кабинет. — Надо же, как некстати!

— А вы думали, это человек Хэрриша? — спросил Аккерман.

— Это вполне могло быть!

— Помню дело лондонского вампира, — произнес Джедай. — Он убивал своих друзей, выпивал их кровь, а трупы растворял в кислоте — шел в ногу с эпохой. Было это уже где-то в середине прошлого века… Так вот, он тоже ссылался на Высшие Силы, но суд не принял это во внимание.

— Вы ему покажите на всякий случай фотографии — вдруг он признает своего Хозяина.

— Хозяева не выступают по телевидению и не участвуют в выборах, — возразил Номер Тринадцатый. — Они обычно в тени.

— Вы заразите нас всех своей паранойей!

— На этот случай всем рекомендую доктора Флетчера.

В этот момент запиликал телефон. Мэр снял трубку и лицо его скривилось:

— Господа, наш мелкий бес выступает по второму каналу. Ник, включайте телевизор.

Никогда не верил в байки о Христе. На мой взгляд, он был натуральный хиппи, из тех, кто косил от армии, когда настоящие американские парни сражались за справедливость во Вьетнаме. Ну, две классные штуки он отмочил: когда превратил воду в вино и когда накормил пятью тостами ораву поклонников. Мог бы стать президентом Иудеи, а кончил, как дешевка. Апостолы его здорово приняли на поминках, отсюда и все «воскресение».

Но кто-то есть там, наверху, кто дергает за ниточки. У этого типа есть на меня виды. В это я верю твердо.

Когда мне было двадцать лет, я написал книгу, в которой доказал, что все происходящее с Америкой — результат заговора и совместных действий японской, русской и латиноамериканской мафий. Ни одна сволочь-редактор не захотела ее печатать! Потом было уже поздно. Под разговоры о «мирном конституционном процессе» начался развал Соединенных Штатов, величайшей державы мира. Я понял — это конец, пора сваливать куда подальше. Так и попал на Луну, думал, тут будет чисто. Как бы не так! С этого, пожалуй, и начну…

Я сел перед камерой, размял губы (очень подходит для этого выражение «Фак ю» — не вслух, конечно) и дал знак оператору.

— Хай! С вами Джеймс Хэрриш, ваш любимый депутат. Давно не виделись. Честно скажу вам, ребята, в нашем доме воняет! Чем? Не чем, а кем! Я предупреждал: они размножаются! Они плодятся как кролики и расползаются как черви! Они загадили всю Землю, а теперь добрались до нас. У этих поганцев нет ничего святого. Они сожгли Культурный центр, мстительные ублюдки! Они украли наш воздух. Задохнемся или зажаримся — хороша перспективка? Я спрашиваю вас, братья и сестры, сколько мы будем это терпеть?

Мы не дикари. У нас демократия. Мы выбрали людей, которых посчитали достойными, и вручили им власть. Мы вправе спросить с них. Мы вправе задать вопрос: куда смотрит наш уважаемый мэр Майкл Петрович? Кстати, вы помните, что его фамилия — Смирнов?

Ха-ха! Комментарии излишни. Мы вправе спросить нашего бравого шерифа Кеннеди: как идет борьба с преступностью? Может быть, найдутся те, кто справится с этим делом лучше? Иначе, шериф, вы рискуете разделить судьбу вашего легендарного однофамильца.

Я призываю вас к спокойствию, братья и сестры. Не поддавайтесь на провокации! Я обещаю вам, что на ближайшем заседании городского Совета поставлю вопрос о перевыборах мэра.

Придите поддержать меня. Помните — наша сила в единстве! Мы сменим всю администрацию и очистим наш город. Мы наведем здесь порядок, достойный честных тружеников — покорителей Космоса. Я жду вас, дорогие мои! С вами был Джеймс Хэрриш, ваш будущий мэр.

Оператор показал большой палец: снято. Я вытер пот со лба и закурил. Что на меня находит во время этих выступлений, сам понять не могу. Попросят повторить — не сумею. Но получается, говорят, здорово. Ладно, надо расслабиться. Я достал радиотелефон и стал звонить Лауре…

— Что вы об этом думаете? — спросил Номер Тринадцатый.

Майкл Петрович ответил по-русски, вероятно, ругательством.

— Ну, зачем же так! — улыбнулся Джедай. — Это еще не конец света, а, напротив, его отсрочка. Я очень доволен. Похоже, за последние сто лет демократия достигла больших успехов. Ведь дело могло обернуться гражданской войной или массовыми репрессиями, а все свелось к досрочным перевыборам мэра. Мы все еще играем по старым правилам — и мы должны постараться выиграть. Готовьтесь к предвыборной кампании, господа. Только умоляю: не перенимайте методы и лозунги у оппозиции, будьте самими собой. На вашей стороне — здравый смысл и добрые традиции. Впрочем, что я вас буду учить — это не моя сфера. Скажу о другом. Шериф, помните, мы говорили о самоубийствах?

— Да, конечно. Я уже принял необходимые меры. Больше не будет никакой пропаганды селенитов.

— Хотелось бы. Однако остаются пропавшие без вести. Не дай Бог, они начнут возвращаться. Возможно, это уже происходит. Эти люди должны быть по возможности изолированы. Прежде всего, от общественной жизни города.

Откуда же они могут вернуться, тоскливо подумал я. Неужто с того света? Но теперь уже я верил: Номер Тринадцатый слов на ветер не бросает — значит, надо проверять. Работы на всех хватит. Наш пророк отправился обратно в свою психушку, Майкл Петрович сел писать ответную речь, а я пошел проконтролировать работу над сенсационным репортажен о поимке опасного маньяка-поджигателя силами правопорядка.

Никогда не чувствовала себя такой дурой…

Мне удалось быстро собрать съемочную группу, и мы поехали.

Настроение у всех было приподнятое. Дорогу показывал сам Троммель. Мы нашли следы его лунокара и отпечатки его сапог у входа в пещеру. Однако через несколько минут уперлись в тупик: лучи прожекторов высветили ровную поверхность базальтовой стены.

Троммель принялся шарить по ней руками, но безрезультатно.

Никаких источников тепла не было, а портативный эхозонд не обнаружил за стеной никаких пустот — сплошной камень в пределах видимости.

— Ну, что скажете? — обратилась я к Троммелю.

Он молчал. Я не могла видеть выражение его лица за щитком гермошлема.

— Это неважно, — наконец вымолвил он.

— Как, неважно?! — рассердилась я.

— Вы не понимаете. Здесь могло не быть и пещеры, и моих следов. Это не наш мир, а их. Здесь они всемогущи. Они могут открыть путь и могут закрыть его. Не всякому дано увидеть их и говорить с ними…

Он еще что-то молол в том же духе, но я не слушала. Мысль была только одна: все, передачи не будет. Купилась, как дура. А этот псих все испортил! Все мечты разлетелись вдребезги.

— Мы возвращаемся, — сухо сказала я, повернулась и зашагала по осыпающимся камням, не оглядываясь назад. За мной потянулись остальные.